Тогда инстинкт, подготовка и отчаянное намерение выжить полностью поглотили его. Протискиваясь за новое укрытие, он с дрожью осознал, что теперь вооруженные противники находятся спереди, сзади, а возможно, также, и с обеих сторон. Он вспомнил, как однажды, один из его инструкторов по военной подготовке сказал ему: «Мы можем и стараемся наиболее сильно приблизить все эти сценарии к реальности, Сенатор, но ничто не может заменить опыта участия в настоящей живой перестрелке.»

Капитан Варо никоим образом не преувеличивал.

Задыхаясь, чувствуя себя избитым,  контуженным и странно отстраненным, пока время ускорялось и замедлялось, причудливо закручиваясь вокруг него, Бэйл разрядил обойму своего бластера в противника, заменил её новой из кармана на поясе. Его пальцы тряслись, но он уверенно продолжал защищать свою собственную жизнь и жизнь своей анонимной помощницы. Он не видел кого-либо еще сражавшегося вместе с ней, что значило, что либо она одна на станции... либо все ее коллеги мертвы.

Воздух теперь загустел от дыма, трудно было что-нибудь разглядеть, еще тяжелее дышать. Он чувствовал, как его легкие сжимаются, желудок выворачивает от тошноты, со вкусом чего-то горького и мерзкого на языке, чувствуя как оно покрывает слизистую оболочку рта. Возможно, это было токсично, вероятно каждый вдох, каждый глоток воздуха, отравлял его. Но времени, чтобы волноваться об этом у него не было. Ему некогда было беспокоиться о саднящих ожогах на руках и лице, также, как и о бритвенно-тонких порезах покрывающих его одежду и тело, от металлических осколков и обломков, отбитых от пола, стен и пультов космической станции непрекращающимся шквалом бластерного огня. Не мог думать о тех троих людях, которых сразил своим оружием. Своим отточенным мастерством. Сенатор Органа в самом деле был отличным стрелком.

Сквозь клубы дыма он заметил Кеноби, казавшегося движущимся пятном в слепящем сиянии светового меча, когда он прыгнул и развернулся в тесном, переполненном командном центре. Столько опасностей здесь, столько возможностей допустить просчет... и погибнуть. Но джедай не допускал ошибок. Если что-то оказывалось на его пути он Силой отбрасывал это либо перепрыгивал, превращаясь в размытое движущееся пятно, пугающе осведомленный о всех возможных препятствиях. Он уничтожил еще двух боевых дроидов. По крайней мере одного человека. Сколько их еще осталось? Он не знал, не мог сосчитать. Он опьянел от адреналина, онемел от всего этого шума. В голове звенело. Сколько они здесь? Казалось, прошло уже несколько дней. Как несколько мгновений. Как вся жизнь прожитая во время войны.

Он нацелил свой бластер на очередного из этих проклятых боевых дроидов, нажал на спуск - и оружие загудело, выплескивая заряд: получай, получай! Щит дроида был поврежден, затрещал, пока он пошатываясь двигался к нему, к белокурой женщине, а у него в запасе осталась лишь одна обойма. Женщина все еще стреляла, ее оружие продолжало работать. Измученный, ослепший наполовину от пота и дыма, он неловко возился, стараясь вытащить разряженную обойму, пытаясь вставить вместо нее новую. Проклятую штуковину заклинило, её заклинило, этого не может быть, нет, нет, нет, нет, нет. Давай же, давай...

Он забил магазин внутрь, почувствовав, как его бластер наполнился зарядом, повернулся и приготовился открыть огонь... когда один из оставшихся боевых дроидов предпринял новую яростную атаку. Он видел, как край пульта разлетелся на куски. Раздался ужасный крик. Видел, как Кеноби перепрыгнул через правую секцию пультов управления, отражая бластерные заряды дроидов назад к ним и к противнику-человеку за ними, держа человека прижатым огнем и, оттого, беспомощным. Умный ход. А затем раздался пронзительный крик, когда последний отраженный энергетический заряд нашел цель. Еще лучше. Самой же приятной неожиданностью стало то, что оставшиеся неповрежденными боевые дроиды прекратили огонь. По крайней мере один из отраженных бластерных зарядов попал точно в цель.

Легко опустившись на ноги позади дроида с ослабленным щитом, Кеноби пронзил его световым мечом сквозь защиту, прожигая его центральный узел управления. Убивая его... если машину вообще можно убить.

После этого опустилась необычная тишина, нарушаемая лишь звуками жестоких мучений женщины, делавшихся все более ужасными из-за того, что она старалась не кричать.

Кеноби теперь выглядел усталым - и кто бы подумал, что такое возможно? - вновь развернувшись, поднял свой световой меч. «Все кончено,» — сказал он, глядя сквозь застилающие клубы дыма. «Кто бы ты ни был. Ты последний оставшийся в живых, и ты не сможешь меня победить. Боевой дроид, сбоку от тебя тоже не сможет. Мы оба знаем, что все кончено. Сложи оружие, и я обещаю, тебе не причинят вреда. Тебе не обязательно здесь умирать. Довольно смертей.»

Последний оставшийся в живых ничего не сказал. Бэйл осторожно поднял голову и мельком увидел их уцелевшего противника у дальней стены возле обугленного и переломанного пульта связи. Раненный и взбешенный, он сжимал свое обожженное плечо окровавленной рукой. Сам, он отчаянно желал добраться до его раненого источника, но не смел двинуться. Раненный или нет, противник по прежнему был вооружен и способен выстрелить.

«Не будь глупцом, приятель,» — сказал Кеноби. В его голосе сквозило напряжение. Он был великолепен, но он оставался человеком, и принял на себя основную тяжесть этого сражения. «Сдавайся.»

Бэйл видел, что человек передвинулся. Видел, как его бластер медленно опускается. Слышал, как он говорит: «Ладно. Ладно. Я сдаю...»

Дроид, находившийся рядом с ним открыл огонь - по видимому он был не настолько поврежден, как они рассчитывали. Три коротких очереди и человек, который хотел сдаться был мертв. А затем, когда Оби-Ван прыгнул к нему, дроид взорвался в языках пламени. Прыжок пронес его через горящие осколки, оставив его опаленным, закопченным, и впервые выведенным из равновесия. Неловко приземлившись, выключая световой меч, он натолкнулся на частично разрушенные панели мониторов.

Качнувшись к его ногам, Бэйл закашлялся. «Мастер Кеноби, вы в порядке?»

Джедай выпрямился и повернулся. Его лицо было испачкано от пота и дыма. «Да. Вы не пострадали?»

Он кивнул, несмотря на то, что сотня мелких и не очень ушибов и порезов требовали его пристального внимания. «Я в порядке. Но мой источник...»

«Сделайте для нее, что сможете,» — сказал Кеноби, вновь включая свой световой меч. «А я пока удостоверяюсь, что где-то на этой станции нас не поджидают еще какие-нибудь неожиданности.»

Как только Кеноби покинул центр управления станцией, Бэйл стал пробиваться сквозь тлеющие обломки к женщине, для встречи с которой он забрался так далеко. Она лежала на спине, поверхность раны медленно кровоточила, поверхностное дыхание затруднено, а зловещая пелена медленно затягивала ее глаза. От ее облегчения, когда она увидела его рядом с собой, ему сдавило горло. Она беспокоилась о нем? О, боже.

«Органа,» — прошептала она, слышны были булькающие звуки у нее в горле. Казалось, будто она тонет, находясь в пустыне. Ее темно-серое трико было разорвано и пропиталось кровью, сочившейся из ужасных ран на груди, животе, и правой руке, плоть которой была порвана почти до кости.

Опустившись на колени, отложив бластер в сторону, он бережно взял ладонь ее здоровой руки в свою. «Да. Теперь ты скажешь мне как тебя зовут?»

«Алинта,» — сказала она, затем закусила зубами нижнюю губу, пока судорога боли терзала ее с ног до головы.

«Алинта , что здесь произошло?» — спросил он, наклоняясь к ней поближе. «Кто на вас напал? И почему? Это связано с ситхами?»

«Нет», — сказала она, почти со стоном. «Другая... миссия. Предательство. Пираты Каларбы. Они появились так быстро. Заглушили аппаратуру, застали нас... врасплох. Не оставалось времени, чтобы предупредить вас.» Её стекленеющие глаза наполнились слезами. «Жаль. Так жаль.»

Он прижал ее ладонь к своим губам. «Не говори так, Алинта. Не смей. После всего, что я тебе должен? После всего, что ты сделала для Алдераана? Для Республики?»