— Я спать иду, — сказала женщина. Юля кивнула, а Ира пожелала ей спокойной ночи и снова принялась ходить туда-обратно.

— Ты хочешь жить с Алексеем? — напрямик спросила Ира.

— Нажилась, — ответила та сквозь зубы. — Не прощу, чтобы так использовали. Не знаю, кто с ним может жить, а меня он замучил.

— А как же ребенок?

— Лео обещал позаботиться.

Ира с сомнением покачала головой.

— Вот мы тут сидим, на чай смотрим. А наверху наша жизнь решается.

— Моя — нет. Мою я уже решила. Уеду и буду работать в городе. Клементина меня устроит. Если бы вы Павла с собой увезли, то вам бы большое мое спасибо вышло. Всю душу об него обколола.

— Может, действительно, надо решать одной? — подумала Ира, но не успела закончить мысль. По лестнице спускался Авилов. Он подошел к Ирине, взял за ее руки:

— Ну, как ты?

Она их немедленно вырвала, а он усмехнулся:

— Хотел убедиться, что твое решение окончательное. — Ира отвернулась и отошла от него.

— Ну что, — он повернулся к Юле, — маленькое ты, несчастное созданье… На этот раз даже ничего не вытворила. Доконали, видно, тебя. Собирайся, поехали. Оставим супругов вдвоем. Потом заберем Марусю и маму. Послезавтра.

Юля зарыдала и бросилась ему на шею, Ира опустила голову. Авилов улыбался.

— Он отдал тебе папку с бумагами? — спросила Юля в машине.

— У него их нет.

— И ты ему поверил? Он к тебе прилип насмерть, точно говорю… Он скорпион, ты его не знаешь… Отцепится, когда всю кровь выпьет…

— У меня есть одно предположение. Если оно неверно, и они все-таки у него, то Ира отдаст.

— Да он ее заморочит. Обведет.

— Маленькое ты, несчастное созданье, — с удовольствием произнес Пушкин. — Всех боишься. Он, конечно, подлец, а я нет, я скоро буду отцом Маруси, чтоб ты не сомневалась. Я приличный человек! В душе. Но тайное всегда становится явным. Ты как считаешь?

Он подмигнул Юле и весело захохотал. Они свернули на шоссе, падал снег, на дороге чернел след единственной проехавшей машины.

— Так кто запер Ирку в подвале, говоришь, не ты? Изредка, для разнообразия, могла бы сказать правду… Это не наказуемо, по закону не преследуется.

— Он сам и запер, больше некому. Когда папку и деньги забирал из овощной ямы. Но он не знал, что там она. Думал, что я или мама. Чтобы не помешали, запер. Где же папка-то, господи? Тебе не жить спокойно, пока она у него.

— Предложил ему деньги — гордо отказался. Значит, нету. Допустим, он задумал побег и пришел за деньгами и документами, а тут Ирка выбила окно. Документы что? Журавль в небе. А Ира — синица в руке. Он забрал ее с собой в круиз, а через день кто явился? Милиция. Обыск делали? Делали. И сделали-то отменно плохо. В доме, я имею в виду. Потому что огородом занялись. Папка у них. У полковника. И деньги он прикарманил.

— Господи! — испугалась Юля. — Какой ужас.

— Вообще-то ужас. Но не в данном случае. В данном случае это редкая удача… Значит, говоришь, Павел Иванович ко мне прицепился насмерть?

— Не отдерешь, — подтвердила Юля.

— Можно сыграть еще. Как думаешь, кто победит?

— Карабас-Барабас всех победит, дурью вы маетесь, — недовольно буркнула Юля.

— Ты хоть одну книжку до конца усидела? Буратино! Всех победит Буратино… Хочешь пари?

— Из человечьих волос? — заинтересовалась она. — Нет, не хочу. Я пока не старуха.

— Ну и тундра… — крякнул Пушкин.

Они въезжали в город притихшие. Авилов понимал, что в следующий раз он навестит родной город не скоро, что придется долго разбираться с делами, что Ира никогда не простит ему сегодняшнего вечера, как он не сумел простить ей нелюбви. И что жизнь с этого момента станет несколько другой. И даже если ты сам хотел этого другого, оно будет не лучше и не хуже прежнего, в нем будет все та же мешанина мечты, реальности и бессмыслицы.

Спустя полгода, к началу сезона, на побережье открылся отель «Мираж». Владельцев отеля оказалось трое — полковник Миронов, его дочь и зять. Ира иногда прогуливается по набережной с мужем, вместе являя собой респектабельную пару в сопровождении прелестных девочек. Они собираются обзавестись «кадиллаком».

Клементина с Левой работают в автомастерской. Авилову, прежде чем покинуть город, пришлось лишиться пятисот баксов, ибо Левины матримониальные намерения наконец-то осуществились. Клементина сидит на кассе, а когда устает, ее сменяют, и времени на гобелены остается достаточно.

Часто она получает письма от своей подруги Юли, но там, к сожалению, написана одна правда. Раскаявшаяся Юля пишет правду и одну только правду: про Марусины ясли, огород, про учебу на подготовительных курсах, про распрекрасного, лучшего в мире подлеца Лео, в которого она, сколько ни боролась с собой, влюбилась без памяти, а он — ноль внимания.

Читать восторженные письма Клементине скучно, хотя она чувствует некоторое удовлетворение от того, что ее воспитательная миссия закончилась успешно. Она убедилась в том, что оказывать влияние на словах невозможно, нужны поступки. Прочитав в Юлином письме, что дом записан на фамилию «какого-то Разумовского», она сопоставила этот факт с приездом Иры. На оставленном листке из блокнота гостьи красовалась та же фамилия.

К своим заслугам Клементина причисляет поездку на день рождения, после которой распутался немыслимый клубок жизни ее подруги, а также устроилась и ее собственная судьба. Клементине, по роду ее занятий, часто приходилось распутывать перекрученные нити, и она знает, что для этого нужно потянуть всего одну из них. Именно это она и сделала, заперев Иру в подвале чужого дома, который впоследствии был продан, а хозяин его, человек без примет, окончательно выбыл из поля зрения всех участников событий. Впрочем, исчезать стало его жизненным кредо, так что это событие никого не удивило.

Ира довольна своим браком, а Яков Александрович трогательно нежен с женой и девочками. Полковник ушел в отставку, занимается отелем и утешается тем, что из двух возможных зол в лице зятя ему досталось меньшее.

Авилов всерьез занялся бизнес-играми, постепенно идя в гору и зная, что сколько бы он ни терял денег и женщин, его хватка останется при нем.

Огород тетки Нюры, благодаря племяннику и его бойкой подружке, расцвел неимоверно. Маруся начала говорить и уверенно называет Пушкина «папой».