Анна не хотела говорить о Шоне из тех же соображений, по которым она не хотела говорить о своих сексуальных фантазиях. Некоторые темы лучше не затрагивать.

– Ты хочешь быть актрисой?

– Да, черт побери.

– Но это же смешно.

Как правило, мужчины бывали ошеломлены амбициями Анны.

Они были в состоянии забыть про ее скучную банальную работу и представить себе, что однажды она станет звездой театра и кино. Все мужчины Анны: Альфонсо, Дэнни, Брайан и даже ОН – понимали, что пока Анна ждет своего звездного часа, она должна каждый день ходить на работу. Потому что у всех у них тоже были свои амбиции. ОН хотел быть писателем. Альфонсо мечтал стать личным телохранителем.

– И почему же это смешно?

Том не ответил. Казалось, он подбирает правильные слова, чтобы обескуражить ее, поэтому она сидела молча и ждала, уставившись на нераспечатанный пакет чипсов.

В «Лебеде» всегда было одно и то же. Вечер начинался с пинты крепкого пива; пока все еще по-женски изящно сидели на табуретах у стойки. Но вскоре осанки портились, раскрывались пакеты с чипсами, половина которых просыпалась в лужицы расплескавшегося пива на стойке или на пол, под пьяные ноги. Мысли Анны отвлеклись в сторону.

«Моя жизнь не должна быть такой, – думала она, глядя на Тома. – Вероятно, у меня даже оргазмы какие-то не такие».

– Вот, держи. – Шон вернулся с новым стаканом сока для Анны. Официантка принесла их заказ – две тарелки салата из зелени, изящно украшенной соусом.

– Гренки? – спросила официантка, раскладывая столовые приборы, завернутые в чистые салфетки.

– Мне не надо.

– Не надо, – подтвердил Шон.

Официантка унесла с собой серебряную мисочку с гренками, и Шон принялся за еду. Попробовав салат, он вытер салфеткой губы.

– Так ты терпишь Пэмми потому, что у тебя есть амбиции, связанные с радио?

– Боже, нет. Я хочу быть актрисой, – сказала Анна и выжидательно замолчала.

– Правда? – вдруг заинтересовался он. – Ты уже где-то играла?

– А ты случайно не видел «Видение о Петре-пахаре» с моим участием? – спросила она с улыбкой. – Только этот театрик далеко не в Уэст-Энде. «Актон», короче говоря.

– Нет, не видел. Значит, этим ты и хочешь заниматься? Играть в театре?

– Нуда.

– Тогда почему ты не играешь?

– Ну, потому что… А ты знаешь, как это трудно? – Он, по крайней мере, воспринимал ее серьезно.

– Насколько трудно? Теперь тебе не придется платить за квартиру Так что дерзай. – Он произнес это таким тоном, как будто советовал Анне найти себе новое, что-нибудь вроде аква-аэробики. – Скажи Пэмми, куда она может засунуть свои претензии.

– О, нет, – рассмеялась она, – я не могу.

– Анна, жизнь коротка. Мы говорим о работе, только и всего. Не будь такой театральной. – Он улыбнулся своей невольной шутке. – Или, по крайней мере, получай за свою работу деньги.

– Видел бы ты рецензию про меня… – Анна собиралась повторить слова Ренаты Сорента, но передумала. Шон мог подумать, что в рецензии, коль скоро она вышла из печати, могла быть доля правды. – Не забывай, что у автора этой рецензии на меня зуб, – добавила она.

– Да? Ну, ты же знаешь наверняка, какая месть самая лучшая, а?

– Да, я это уже пробовала.

– Успех.

– Ноты же говорил… – Ведь раньше он имел в виду совсем другое.

– Добивайся всего, на что только способна. Это все, что я говорил. Выкладывайся на полную катушку.

– Я просто не представляю тебя актрисой, – наконец сказал Том. Он улыбнулся и добавил: – Ты же терпеть не можешь, когда на тебя смотрят.

– Ну, это лишь говорит о том, насколько плохо ты меня знаешь.

– Анна, перестань. Какая из тебя актриса! – рассмеялся он, стараясь обратить все в шутку. – Ты и так уже вся измучалась, просто пытаясь быть самой собой.

– Ну, спасибо тебе за поддержку.

– Хорошо, если уж говорить серьезно…

– Аллилуйя!

– Анна, я признаю, что я не видел тебя на сцене. Поэтому я не могу…

– Вот именно.

– Я знаю только одно – у тебя есть хорошая работа, и кажется, тебе начинают давать какие-то ответственные поручения.

– Вступительное слово для одного выпуска передачи.

– Если говорить начистоту, то я не представляю тебя в роли женщины, помешанной на карьере, которая прет напролом, распихивая всех локтями. Ты не слишком пробивная. И это одно из тех качеств, которые мне в тебе нравятся.

– Сенсация, сенсация, – сказала она.

– Я на самом деле так думаю.

– Мы знаем друг друга всего один месяц, – сказала она.

– Я знаю, – сказал он, отхлебнув пива. – Или вернее… Хорошо, не важно.

– Том, ты даже меня не знаешь. В отличие от Шона. – Вот она и смогла это произнести.

– О, да, конечно! Куда такому обыкновенному смертному, как я, соперничать с самим Шоном!

– В тебе нет энергии Шона. Вот и все. В тебе нет… непосредственности.

– Я бы мог быть непосредственным, – грустно сказал он, – если бы ты дала мне время подготовиться.

– Я не думаю, что из этого что-нибудь получилось бы, – сказала она серьезно. – Я имею в виду нас, наши взаимоотношения. Тебе даже не нравится это слово, так что нет никакой надежды, что ты будешь обсуждать наше совместное будущее. По правде говоря, я не понимаю, почему ты не можешь говорить вслух о своих чувствах. Шон может говорить, а его вряд ли можно назвать недостаточно мужественным. – Анна тщательно выбирала слова, не желая бессмысленного спора. – Том, сейчас не викторианский век. Сейчас мужчины и женщины разговаривают друг с другом. Они строят партнерские отношения и черпают из них силу. Потому что отношения, которые действительно имеют ценность – настоящую, интимную ценность, – требуют большой отдачи. Напряженной, тяжелой работы.

– Иными словами, ты хочешь преодолеть прошлое? – спросил Том, крепко сжимая кружку с пивом.

– Верно.

Он что, смеется над ней?

– Хорошо. Отлично, – сказал он со злостью и покраснел. – Хорошо, отлично. Я буду серьезным. Если серьезно, то я тебя любил.

– Ты…

– Да. Я не хотел тебе этого говорить. Это прозвучало бы очень странно, учитывая, что мы с тобой знакомы всего один месяц. Но, может быть, так оно и должно было случиться. Честно говоря, я не знаю, как это должно было случиться, потому что до этого я еще никогда не влюблялся. Но вот так все произошло. – Его лицо окаменело. – Но сейчас… – продолжил он после паузы. – Знаешь, ты просто эгоистичная сука. Боже, мне потребовалось так много времени, чтобы наконец понять это. Анна, ты не достойна каких-то там чувств. На самом деле ты достойна только того, чтобы тебя трахали.

Он был действительно очень зол. «Бесполезная злость», – подумала Анна, пока он допивал свое пиво. Если бы Анна не знала Тома так хорошо, она бы подумала, что он собирается ее бросить тут, в пабе, одну.

– Ты любишь меня? – спросила она, осознавая, что до этого никто, кроме родных, не любил ее.

– Любить такую суку, как ты? – Он поднялся. Ей не было видно его лица. – Нет, Анна. Ты даже нисколечко мне не нравишься.

– О чем же ты тогда только что мне говорил?.. Ты уходишь? Не уходи… Я хочу поговорить о… – Она запнулась в растерянности.

– Нет, я говорил тебе о том, что я чувствовал. Но с тех пор я изменился. Я имею право меняться, ты не согласна? Сейчас, когда мужчины настолько близко взаимодействуют с женской сущностью, – ухмыльнулся он. – Анна, отправляйся к Шону.

– Хорошо, давай поговорим про это, – сказала она, вдруг испугавшись.

– Ах, так ты хочешь преодолеть прошлое. В таком случае, до свидания, – сказал он и, выплеснув на нее всю свою бесполезную злость, ушел.

– Подожди минуточку… Она еще не все высказала.

– Послушай, ты подала мне идею для завтрашней передачи, – сказал Шон. – Потому что, знаешь, это как раз и есть преодоление прошлого. Перемена, вот что! Развитие.

– Знаешь, что замечательно? – сказала Анна. – То, что ты серьезно относишься к моим амбициям. Ты не отмахиваешься от них… называя их смешными.