– Кстати, а их уже могли выпустить? Владислава Пьяных, второго рокера, Аню, ее последнего мужчину? Из телерепортажа я поняла, что их арестовали… Но я не могу сказать, когда именно это произошло!

Люба заметила, что адвокат должен был бы уже обеспечить выход компании на свободу. По крайней мере, двух рокеров.

– Так вы поедете с нами? – посмотрела на меня сестра Константина.

– Поеду. Хотя бы потому, что мне хочется побывать внутри одного из особняков, которые я фотографировала снаружи. Но зачем я вам нужна?

Хотя, конечно, я в первую очередь хотела поехать для того, чтобы узнать о случившемся… Но не говорить же вслух, что мне известно?

– Как свидетельница, – сказала сестра Константина. – Я не знаю, что может учудить Люська. Даже примерно. Нужны двое свидетелей, как минимум. Но приехать просто с любыми двумя свидетелями я не могу. Люська на порог не пустит.

– Она и так может не пустить, – заметила Алиса.

– Но тут будете вы и Алиса, – продолжала Люба. – Люська не могла про вас не слышать, Барбара. Она каким-то образом всегда узнает о появляющихся рядом с Костей женщинах. А тут вроде как вы забеспокоились.

– Я на самом деле беспокоюсь.

– И Алиса забеспокоилась. Об Алисе Люська прекрасно осведомлена, только не знает про интимную сторону дела.

Люба с Алисой переглянулись и улыбнулись друг другу. А я подумала: «Вот на чем могут сойтись две совершенно разные женщины, разного возраста. На общей нелюбви или даже ненависти к третьей».

– Будем надеяться, что нас пустят, – сказала Алиса. – Или устроим скандал перед воротами.

– А если вызовет полицию? – спросила я.

– Не вызовет. Не в ее интересах. Я на машине, – Люба посмотрела на Алису.

Та кивнула.

– Одевайтесь, Барбара, – сказала мне рыжая, на этот раз одетая. Кстати, в последнее время она почему-то ходила дома в одежде, не то что при нашем знакомстве.

Вскоре мы выехали в направлении коттеджного поселка, который мне уже доводилось проезжать.

Перед нужным нам особняком стояла милицейская машина.

Алиса с Любой переглянулись. Люба вела автомобиль, Алиса сидела на переднем месте пассажира, я – сзади. Костина сестра припарковалась за милицейской машиной, в которой никого не было, мы втроем вышли, и Люба позвонила в звонок.

Открывал нам мужчина – не в форме, но мне почему-то сразу показалось, что он из органов. Возможно, по цепкому взгляду, которым он окинул нас троих.

– Вы к кому? – спросил он.

Люба сказала, что мы хотели бы видеть Людмилу, так как ищем брата Любы и нашего с Алисой работодателя.

– А почему здесь? – слегка улыбнулся мужчина.

– Да потому что у моего брата шашни с этой шалавой уже лет двадцать! – рявкнула Люба, вероятно, играя роль. Наверное, она знала, как выглядит Люськин муж.

– Проходите, пожалуйста, – сказал мужчина, полностью раскрыл дверь, то есть правильнее было бы сказать: калитку. Но «калитка» в моем понимании – это что-то маленькое и несерьезное. А тут была солидная дубовая дверь в каменном заборе.

Мы оказались в мини-парке и проследовали к дому по расчищенной дорожке. Вероятно, тут очень красиво летом. Под белым покровом виднелись очертания клумб, белый снег покрывал ветки деревьев. Снег везде был чистым, не то что в городе, откуда мы приехали. Рядом с домом на расчищенной площадке стоял мангал, причем таких размеров, что можно было не только шашлыки на семью жарить, но и целого быка на вертеле. Дом впечатлил еще больше. Правда, если брать все помещения, в которые мне удалось хотя бы заглянуть, могу сказать, что единый стиль выдержан не был. Возможно, и правильно. Часть помещений была обшита дубом, казалась солидной и мрачной, а часть, наоборот, выглядела веселой, с большими витражами из разноцветного стекла, с необычными рисунками. Как раз выглянуло солнце, и гостиная, в которую нас провели, окрасилась в разные цвета – это солнце проникало внутрь сквозь витражи, оставляя везде «пятна».

В гостиной сидела хозяйка дома и двое мужчин. Третий пришел вместе с нами. Сидевшие в гостиной повернулись к нам.

– А ее вы зачем вызвали? – заорала Люська при виде Костиной сестры.

– Меня никто не вызывал, – сказала Люба совершенно спокойно. – Но мы все беспокоимся. Мой брат пропал. Мобильный выключен. Он никому не звонил, ничего не сообщал. Сорвался по чьему-то звонку. А я прекрасно знаю, по чьему звонку он может сорваться и обо всем забыть.

– Присаживайтесь, дамы, – предложил один из мужчин.

Мы втроем устроились в ряд на диванчике, обитом китайским шелком. В этом доме не предлагали ни кофе, ни чай, ни даже воду. Двое мужчин сидели еще на одном диванчике, поменьше, Люська – в кресле, а сопровождавший нас мужчина устроился на стуле, ближе всех к двери.

После того как мы втроем разместились на диванчике, трое мужчин нам представились и даже предложили взглянуть на удостоверения. Люба махнула рукой. Люба представилась без специального приглашения и еще раз объяснила (для представителей русских органов) сложные взаимоотношения ее брата и хозяйки дома.

Старший из трех мужчин понимающе кивал, потом обратил свой взор на меня. Я тоже представилась.

– Ой, а это вас выкрадывали? – не сдержался тот, который встречал нас у двери.

Я кивнула.

– В каких отношениях вы состояли с Константином Ильинским?

– Она не в его вкусе! – рявкнула Люська. – Она ему деньги дала на его поющего педераста. Ты хоть знаешь, что мужик, на которого ты глаз положила, предпочитает свой пол? Или думаешь, что из-за твоих бабок он ориентацию поменяет?

– Эй, потише на поворотах, – сказала Алиса.

– А ты вообще молчи, рыжая бл… Ты-то чего сюда приперлась? Эти двое – понятно. Одна брата ищет, вторая за бабки свои беспокоится. А тебе-то что? Другого сутенера найдешь.

Я поняла, что Люся пьяна, причем очень сильно пьяна, и не совсем отдает себе отчет в том, что несет. Хотя говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Значит, и ей Костя «заливал» про мое спонсорство. Ну и пусть.

– Я должен извиниться за всех присутствующих, мисс Кэмпбелл, – слегка склонил голову старший мужчина.

– Леди Кэмпбелл, – поправила я.

– Она еще и леди? Ой, умора! – Люська пьяно захохотала. – То же мне, нашлась леди Диана.

Я спокойно сказала, что всемирно известное клише «леди Диана», строго говоря, является неправильным. Диана – царствие ей небесное – не была принцессой по рождению, хотя и благородного происхождения. Обращение же «леди плюс имя» допустимо только к принцессе крови.

– Как интересно, – сказал мужчина у двери.

Я улыбнулась ему и ответила старшему из мужчин, что я нанята для обучения английскому языку подопечных продюсера Константина, которых он, насколько мне известно, собирается представлять западной аудитории.

– А чего это ты, миллионерша, вдруг взялась за роль гувернантки? – пьяно растягивая слова, спросила Люська. – Из-за белобрысого педераста? Чтобы быть при нем? Тоже позарилась, как тысячи наших баб? Думаешь, что у тебя с твоими английскими бабками больше шансов?

Не обращая внимания на хозяйку дома, которая вызывала у меня чувство брезгливости, я пояснила мужчинам, что я – из разорившегося рода, хотя и благородного происхождения. Но я вынуждена работать. Денег на спонсорство – кого-либо – у меня никогда не было, нет и, вероятно, не будет.

– Так Костя что, мне врал? А на самом деле трахал тебя, английскую…?

– Выбирай выражения! – рявкнула Костина сестра. – Барбара, в отличие от тебя, не пьет с утра и вообще не имеет проблем с алкоголем. И она – очень милая, симпатичная женщина. Ты с ней рядом не стояла. Ты вообще сегодня себя в зеркало видела?

– Но Костик-то меня любит все годы! И из-за меня они с Владькой дрались и столько лет воюют! – заметила Люська.

Мужчины внимательно слушали, потом старший повернулся к нам и спросил, когда каждая из нас последний раз видела Костю. Мы ответили. Я, конечно, говорила не про последний, а про предпоследний раз.