– Какие консультационные услуги вы оказываете Константину Ильинскому на двадцать тысяч долларов?

– Так… – медленно произнесла я. – Откуда вы знаете про договор, который является коммерческой тайной и…

– Вы хотите проблем с вашими спецслужбами? Вы хотите проблем с вашими налоговыми органами?

– Не хочу! – рявкнула я и хлопнула ладонью по столу так, что пиво выплеснулось из наших кружек. На нас покосился бармен, но не стал делать замечание. Мы все-таки – иностранцы в России. – И именно поэтому я потребовала заключения официального договора и официального перечисления денег в банк, хотя русские предлагали мне заплатить наличными! Но я – законопослушная гражданка своей страны, я плачу налоги, когда имею доходы…

– Вас целый год содержал русский мужчина!

– По законам моей страны налог с содержания женщины мужчиной не уплачивается! Ни женщиной, ни мужчиной. Тем более я не знаю, гражданином какой страны является Леонид Глазунов. Я не задаю лишних вопросов мужчинам, с которыми живу! И возможно, именно поэтому меня год содержал мужчина, который младше меня на восемь лет! Что вам от меня еще надо?

– Джон пропал, – просто сказал Майкл.

– А я-то тут при чем? Он мне даже не понравился.

– Барбара, где вы с ним расстались?

Я сказала. Майкл тихо застонал.

– Могу и вас проводить к тому двору, – ехидно предложила я. – Вы тоже наверняка сможете заинтересовать похитителей. Меня-то отпустили, потому что взять с меня нечего – и в плане денег, и в плане информации. Знаете, как хорошо быть бедной дурой? А за вас вполне может заплатить ваша спецслужба. Или государство Америка, зная, что вы в состоянии ему компенсировать затраты – или деньгами, или верной службой.

– Телефон Джона продали на Юноне.

– Где?

Майкл объяснил, что это такой рынок в Петербурге, где продают самую разнообразную технику, включая ворованную или просто найденную.

– Так, может, его просто ограбили? Знаете, какая в Петербурге криминогенная обстановка?

– Лучше вас.

– А моя тезка – шпионка? – шепотом спросила я с видом полной идиотки.

– Нет. Она не имеет к спецслужбам никакого отношения.

– Ее захватили представители того частного сыскного агентства, про которое вы мне рассказывали?

– Нет.

– А кто?

– Если бы я это знал, то ее бы уже освободили. Представителей сыскного агентства она совершенно не интересовала.

– А я им зачем?

– Вы им тоже не нужны.

– Но я так поняла…

– Их наняли, чтобы найти Леонида Глазунова.

– Если они следовали за нами из Лондона…

– Я не знаю всех деталей полученного ими задания, но они должны были получить у Леонида Глазунова вполне определенную информацию.

Я отпила пива и подперла щеку рукой, выражая полное внимание.

– Они… Да, именно они взяли Леонида Глазунова.

– На улице? Вот так прямо и взяли? А если я пойду в русскую полицию с этой информацией?

– Не пойдете. Вас Леонид Глазунов должен был предупреждать о русской полиции, с которой у его семьи на протяжении нескольких поколений были проблемы. Но речь сейчас не об этом.

– А о чем? – удивленно спросила я. – Кстати, дайте-ка мне адрес этого сыскного агентства в Англии. Я на них в суд подам.

– За что?

– За то, что из-за них я оказалась в бедственном положении в другой стране. Они обо мне совершенно не думали.

– Да вы-то им зачем?!

– Они должны были просчитать все варианты, – невозмутимо продолжала я. – Они знали, что Леонид Глазунов меня содержит.

– Но кто мог подумать, что у вас на руках нет ни денег, ни кредитных карт?!

– А вот должны были думать! А раз не подумали, пусть платят. Адрес давайте.

Майкл вздохнул, достал электронную записную книжку, нашел адрес и продиктовал. Я записала его себе в телефон.

– Когда эти частные детективы отпустят Леонида Глазунова? – спросила я у Майкла. – Мне с ним поговорить надо.

– Леонида Глазунова у них выкрали.

– Кто? – поразилась я.

Майкл развел руками.

– И они не успели у него ничего узнать, – добавил американец. – Он молчал как рыба.

– То есть они его сейчас ищут?

Майкл кивнул.

– И жаждут побеседовать со мной?

– Если бы хотели, то давно бы побеседовали.

«Считают полной дурой. Очень хорошо. Или следили и поняли, что мы с Ленечкой не общаемся».

– А вашу тезку схватили совсем другие люди. Вероятно, их тоже интересует Леонид Глазунов, а не вы.

– Но за нее же вроде деньги требовали, а не за Ленечку?

Майкл пожал плечами.

– Похитители той Барбары давно не давали о себе знать?

– Вчера опять давали. Каким-то образом выяснили, что прилетела ее сестра. Связывались прямо с сестрой. Но она не готова платить.

Тут уже я пожала плечами.

Вскоре мы с Майклом расстались, и я поехала в квартиру, где проживала.

Перед подъездом в одиночестве прогуливалась очень симпатичная девушка в ярко-красном длинном пальто и сапогах на шпильке. На голове у нее была очень аккуратная черная шляпка. Ансамбль довершали черные перчатки и черная сумочка «Шанель». Я не видела ни одной местной дамы на шпильках. С таким состоянием тротуаров, как в Петербурге, ходить на шпильках по городу невозможно. И машину в них водить неудобно, даже по хорошим дорогам. То есть девушка вполне может оказаться иностранкой. Не одеваются и не обуваются так местные дамы!

При виде меня она слегка улыбнулась, поздоровалась на прекрасном английском, но с легким акцентом, который я не смогла сразу же определить, и спросила, не я ли – леди Барбара Кэмпбелл.

Пришлось дыхнуть на девушку пивными парами.

– Вот вы-то мне и нужны! – воскликнула девушка. – В подъезд меня не пустили.

– Вы знаете номер квартиры?

– Знаю. Мне предложили отправляться по известному русскому адресу. Возможно, вы такой и не знаете… И меня впервые в жизни туда послали. Правда, я в России последний раз была, когда мне было два года…

– Вы русская?

– Да, – улыбнулась девушка.

– Вы очень хорошо говорите по-английски.

– Я выросла в Англии. По-русски я говорю хуже. Мне иногда не подобрать нужное слово. Но я могу объясниться… Леди Кэмпбелл, может, мы зайдем в какое-то кафе? Неудобно разговаривать на улице.

Я кивнула, и мы прогулялись до уютного маленького ресторанчика, где заказали кофе.

Девушку звали Лиза. Ей недавно исполнилось двадцать лет. Я сказала, что она может называть меня просто Барбара. Я не представляла, что этой Лизе могло понадобиться от меня. Откуда она вообще меня знает?

– Вы приехали в Россию по делу?

– Да. Иначе, наверное, я и не собралась бы сюда. Я совершенно не помню эту страну. А в Англии я от родителей и знакомых слышала про Россию только плохое.

– Ваш отец сбежал от преследования местных властей?

– Нет, его никто не преследовал. Он просто уехал при первой же возможности. Он не видел здесь перспектив. В начале девяностых тут творился кошмар…

– У него был свой бизнес? На него наезжали бандиты, как тут говорят?

– Нет, у него не было бизнеса. Он работал в НИИ. Он – кандидат наук. В Англии он запатентовал несколько изобретений. В Англии у него есть бизнес. И этот бизнес использует его изобретения.

– В какой сфере он трудится?

– Что-то связанное с самолетами. Я не знаю точно. То есть он не занимается самолетостроением, а производит какие-то детали для самолетов. Это приносит нашей семье хороший доход. Детали покупают в разных странах. Только с Россией отец не желает иметь никаких дел. Здесь он был нищим, непризнанным, никому не нужным. На Западе его оценили, он стал очень обеспеченным человеком.

– Вы – единственная дочь?

– Нет, у меня есть еще два брата. Но сейчас речь не о моей семье… Хотя и о ней тоже.

– Но я никогда не слышала про вашу семью!

Фамилия Лизы мне на самом деле ничего не говорила, и вообще я всегда была далека от техники. Я никогда не слышала про ее отца, его фирму и производимый ею товар.