– В узких кругах? – улыбнулась я.
– Не только. Его и представители органов уважали. Но это совсем другая история. У деда был сын, отец вашего Ленечки. Дед сделал все, от него зависящее, чтобы сын получил образование. Он получил.
Я спросила какое. Дядька пояснил, что отец Леонида был очень талантливым финансистом.
– Вы про финансовые пирамиды что-нибудь слышали, Барбара?
– Вообще или у вас в России?
– У нас в России. Часть наших пирамидостроителей теперь проживает у вас в Лондоне на денежки, полученные от нашего народа. И насколько я понимаю, неплохо проживает.
– Так отец Леонида…
Дядька кивнул. Я моргнула. Хотя чему я удивляюсь? Я много читала в лондонских газетах о русских, которые перебрались к нам. Я видела фотографии особняков и поместий, которые они купили. Я читала и про вечеринки, которые они устраивают для своих, для обитателей «Лондон-града»…
– Насколько я понимаю, ваш спутник жизни получал образование в Англии?
– Он не мой спутник жизни, – поправила я.
– Но вы же поняли, что я про Леонида Глазунова?
Я кивнула и подтвердила, что да, Леня учился в Англии. Только я не знаю, на кого.
– А то, что он – вор, знаете?
– Вор?! Леня?
– То, что он ничего не украл у вас, еще не значит, что он не вор, – заметил дядька. – Кстати, а ведь вы еще можете не знать, чего лишились в Лондоне.
Он внимательно посмотрел на меня. Я напряглась. Чего Леня мог меня лишить? Моей квартиры? Нереально. Квартира в Лондоне, а у нас в Лондоне нет «черных риелторов», подобных тем, которые лишили жилья многих стариков и просто пьющих людей в России. У нас не так просто лишить квартиры подданную Ее Величества. Без меня Леня не сможет продать мою квартиру. Никак. Тем более, как я уже говорила, тетушка так составила завещание, что даже я ее продать не могу, только передать по наследству потомкам. А Леня на потомка никак не тянет. Да и про мой вояж в Россию знают многие мои знакомые. И жильцы знают, которым я квартиру сдаю.
Мои ценности лежат в банковской ячейке. Леня не сможет забраться в банковское хранилище. В договоре с банком я специально отметила, что не намерена никому выдавать доверенность, а в случае моей смерти завещаю содержимое обществу защиты животных. Ключ у меня с собой. Лежит в том самом потайном кармашке, который обыскивал дядька или его сподручные. Но и одного ключа недостаточно! В банке, где я храню деньги и ценности, клиентов фотографируют! И с клиентом работает постоянный менеджер. Этот менеджер знает меня лично уже много лет.
До счета Ленечка тоже не доберется. Я предупреждала в банке про свой отъезд в Россию и про то, что никаких денег до своего возращения в Лондон снимать не собираюсь. Они это там как-то отмечают – я не знаю тонкостей. Но деньги со счета не уйдут! Это английский банк! Должен поступить платеж от моих квартирантов, но списания быть не должно! Никому. Ни за что. Так что и за счет можно быть спокойной.
Мои личные вещи в Ленечкиной лондонской квартире? Зачем они ему?
– Нет, у меня он ничего украсть не мог, – твердо сказала я дядьке.
– Значит, он вас любил, – просто сказал мой собеседник. – С русскими мужчинами это случается. Его дед всю жизнь любил одну женщину – мать его сына. И она его ждала из всех тюрем и зон. Отец Леонида любил жену, мать Леонида, но она умерла молодой. Леня…
– Вы считаете, что меня невозможно полюбить? Или что русский мужчина не может полюбить англичанку?
– Барбара, полюбить можно и козла.
– Что вы хотите сказать?!
– Тише, тише! Я не хотел вас обидеть! Вы – симпатичная и очень милая женщина. Но до вас Леня встречался совсем с другими женщинами. Вы знаете об этом?
– Нет. Не знаю и знать не хочу. Меня не интересует прошлое мужчины. И мужчину не должно интересовать мое прошлое. То, что было – было до нашей встречи. Надо жить настоящим.
– Может, мне жениться на англичанке?.. – задумчиво произнес дядька. – Которая не лезет в мою прошлую жизнь. Которая не копается в моих вещах и моих документах. Которая не проверяет мой телефон, мои карманы, волосы у меня на пиджаке… Которая не спрашивает, где я был, и с кем, и сколько выпил…
– Неужели нельзя найти такую русскую? – рассмеялась я.
– Мне не доводилось встречать.
– Приезжайте в Лондон.
– Спасибо, я подумаю. К сожалению, человеку, сейчас занимающемуся бизнесом в России, нельзя исключать, что придется быстро рвать когти в Лондон. Или куда-то в другое место за пределами Российской Федерации. Примеров уже более чем достаточно.
– Поэтому у вас такой отток капиталов из страны?
– И поэтому тоже. Народ готовит запасные аэродромы. И вообще не хочет здесь вкладываться. Лучше вложиться у вас. Но это уже другой вопрос и другая тема. У вас есть какие-то мысли по поводу того, чем Леонид занимался в Лондоне?
Я покачала головой.
– Окучивал богатых теток.
Я моргнула, потом попросила объяснить значение слова «окучивал». Дядька популярно объяснил, что имел в виду.
– Но я никак не подхожу под эту категорию! – воскликнула я.
– Вот поэтому я и говорю про любовь. С вас было нечего взять. Или вы просто сами не знаете, что с вас можно взять.
– Знаю, что нечего. Я из обнищавшего рода. И родственников нет. Я – последняя в роду. Некому мне оставлять наследство. И у меня на самом деле не осталось никого из родственников. Ни одного человека! У меня нет богатых друзей. И никогда не было богатых любовников. Мы с Леней познакомились в баре, где я заливала горе, оставшись еще и без работы!
– Любовь, – уверенно кивнул дядька. – Но это может поменять дело…
– Каким образом?! Какое дело?!
– Ведь Леня исчез, так?
Я кивнула.
– Насколько я понял, он не мог вас бросить на произвол судьбы. Подумайте. Вы же остались без денег в чужой стране.
Я на самом деле думала, что Ленечка не мог так поступить…
– То есть с ним случилось какое-то несчастье? – тихо спросила я у дядьки.
Он неопределенно пожал плечами и уточнил, что мне известно о Лениных планах, что он собирался делать в России? С кем встречаться?
Мне не было известно ничего. Дядька посмотрел на меня, как на полную дуру.
– Что я могу сделать? Мне нужно заявить в полицию о его исчезновении? Хотя полиция в курсе…
– Откуда?
Я рассказала про посещение консульства и про выкуп, который за меня требовали. Потом вспомнила, что из гостиницы, где я жила, пропала какая-то американка, которую тоже зовут Барбара.
– Ну вот вам и ответ, – пожал плечами дядька.
– Что я могу сделать?
– Ничего. Возвращайтесь в квартиру к Константину. Скажете, что вас выкрали, потом поняли, что взять с вас нечего, и отпустили. А я вам позвоню. Давайте-ка я запишу номера ваших телефонов.
Я продиктовала и русский, и лондонский. Правда, мобильный телефон с русской SIM-картой сейчас лежал в квартире Константина. Я не стала брать его с собой, когда мы покинули квартиру вместе с Таисией. Я взяла с собой только то, что все время держу при себе – в потайном кармане.
Вскоре дядька уехал, со мной остался тот же молодой человек, который был в доме, когда я проснулась. После сытного и вкусного ужина мне как-то быстро захотелось спать. Глаза просто закрывались. Я не помню, как дошла до кровати.
Глава 9
Проснувшись, услышала храп. Рядом лежало тело. Тело не ворочалось, лежало практически неподвижно и храпело. Тело точно было мужское – судя по храпу.
А кровать была другая. И комната была другая.
Я села на кровати и повернула голову вправо. Мужик. Совершенно незнакомый мужик в спортивном костюме грязно-малинового цвета и серых носках с дырками на больших пальцах. Одеяло я забрала себе, возможно, во сне. В доме было совсем не жарко, но мужик, похоже, не чувствовал холода. От него разило перегаром. Он был небрит. Ушанки только не хватало для завершения образа, продвигаемого в некоторых американских фильмах.
Мне опять сильно хотелось пить. Опять ощущалась непривычная сухость во рту.