— Много мороки, — покачала она головой.

— Если очень захочешь, ищи, я не буду мешать, — развел я руками. — Но у меня и без этих поисков хватает дел.

— Папе сказал?

— Да. Он обещал помочь, но не раньше среды-четверга.

— Ох, это целая вечность, — вздохнула Настя. Пощупав бутылочку, она взяла Ариадну в одну руку, а детскую смесь — в другую, и через секунду я услышал мягкие чавкающие звуки. — Не доживешь либо ты, либо малышка.

— Я ему это тоже сказал. Бросать её в первую попавшуюся больницу я не хочу, да и не прокатит — вы все мен убьете после этого. А как справляться до этого времени, не представляю.

— Лучше бы ты представил это, прежде чем переспать с её мамой, — хмыкнула моя сестра. — Теперь терпи.

Сашка начал стучать ногами по табурету, что-то лопоча, и Настя, не предупредив, вручила мне моего ребёнка и бутылочку, и занялась поисками чего-то в холодильнике для своего. Ха, вряд ли она найдет там что-то, кроме молока и пива.

Ну, что теперь делать?.. Я взглянул на девчонку, будто она сможет мне подсказать дальнейшие действия. Ничего подобного — она жмурила глаза, причмокивая, требуя продолжения банкета, и я на свой страх и риск поднес бутылочку с соской к её губам, надеясь, что дальше она разберется сама.

И вуаля — она не подвела! Маленький ротик нашел еду, бутылочка в моих руках задергалась, а я ощутил странное шевеление внутри, завершившееся почти счастливой улыбкой на лице. Я КОРМИЛ СВОЕГО РЕБЁНКА!

— Вы неплохо смотритесь вместе, — усмехнулась Настя, выудив из ящика чайную ложку и садясь напротив сына. — Так, Сашуля, смотри, какая умница твоя сестренка. Давай не отставай.

Она развела на остатках подогретого молока кашу для него, зачерпнула неполную ложку и влила содержимое в приоткрывшейся рот Сашки.

— Теперь сам, — улыбнулась она, передавая ложку ему, и объяснила мне: — Это я приучиваю его кушать без моей помощи.

— И как?

— И пока не очень. Матвей, чуть опусти руку, ага, вот так.

Я проверил, что Ариадна вроде вполне нормально себя чувствует, опустошая бутылочку, и вновь перевел внимание на сестру.

— Что там не так с Денисом? — Денис — это её муж, и такое пренебрежение в разговоре о нем я услышал впервые.

— Ничего особенного, — отмахнулась она.

— Настя.

Моя сестра вытерла подбородок Саши и нехотя заговорила о муже:

— Сегодня нужно было отвести сына к врачу на прививку, а мне позвонили с работы, что-то там не так с бухгалтерией по поводу моего декретного, у них новая работница, в общем, дело на час-полтора. Ден в отпуске, мог вполне съездить в поликлинику, но он, видишь ли, занят, они с друзьями собирались в спорт-кафе, смотреть матч.

Я тихо вздохнул — увлеченность зятя футболом меня раздражала ещё когда они только встречались.

— А они как собираются — там все: шарфы, мячи, прочая атрибутика… Я прошу: "Денис, ну отвези ты Сашку в поликлинику, не убежит твой футбол". А он — не могу, не хочу и так далее. Ну, я плюнула на него, забрала Сашу и все сделала сама. А твой звонок стал просто благословением.

— В смысле?

— В смысле, я проведу выходные с тобой, с племянницей… Мне нравится, как это звучит!

— Не привыкай. — Я опустил глаза на Ариадну. Она уже наелась, вытолкала соску и приготовилась засыпать. — Когда папа подберет ей семью, я отдам её и забуду об этом.

— Забудешь? — нахмурилась Настя.

— Только не предлагай мне её удочерить!

Она скептически глянула на меня и покачала головой.

— Это была бы самая неудачная идея, которая пришла бы мне в голову, так что расслабься. Давай сюда, покажу, как укачивать.

— Для укачивания я купил кроватку, — против воли улыбнулся я, но отдал дочь сестре. В памяти тут же всплыло воспоминания годичной давности, когда я приехал в их с мужем квартиру, после того как её и новорожденного Александра Денисовича Плисевича выписали из больницы. Тогда она так же держала его в руках, нежно улыбаясь его маленькому личику.

Саша снова заерзал на стуле, и я пустил его побегать по дому, вспоминая, есть ли что-то, что он сбросит и разобьет. Ничего в голову не приходило, и я успокоился.

— И всё же, — тихо заговорила Настя, — почему она сама не отдала её на удочерение? Твоя Солнечная, я имею в виду.

— Не знаю. Я вообще не понимаю, что там произошло. Мама и Марго уверены, что она умерла, да я и сам так думаю, судя по письму.

— Маме я доверяю, она графологию знает назубок. Просто… Да, ты мой брат, но прими как объективное мнение — я бы тебе своего ребёнка не доверила. Она ведь её любила?

— Судя по всему — да. Да и я и сам понимаю и согласен, что очень глупо было отдавать дочь мне. Однако… Тим предположил, что она это сделала, потому что у меня есть связи, я могу устроить её лучшим образом.

— Значит, она сама или её родственники не могут. Либо небогата, либо на ножах с ними. Уже что-то.

— Не все родители обрадовались бы, окажись их дочь беременной, будучи не замужем, — заметил я.

— Кстати, это может быть вариантом — родители велели отдать ребёнка. Может, она несовершеннолетняя?

— Настя! — возмутился я. — За кого ты меня держишь, блин?!

— Прости. Значит, только заглянув в паспорт, ты задираешь им юбки? — вскинула брови сестра.

— Иногда и так. — Это было неправдой, но я на самом деле с малолетками не связываюсь. — Суть в том, что как бы там ни было, она отдала Ариадну мне.

— Ариадна… То, что она дала вашей дочери такое имя, тоже многое говорит о ней.

— Ты слишком много времени болтаешь с мамой, — фыркнул я. — Это ничего не говорит о ней, в школе все слышали о Нити Ариадны, она могла просто запомнить красивое имя.

— Хм… ладно. Знаешь, что я ещё думаю? Надо учитывать сроки и подпись.

— Уточни.

— Людмила сказала, что ей недели три — месяц? Следовательно, она родилась в марте, а была зачата… в июне?

— Ну?

— С кем ты спал в июне?

Я откинулся назад.

— Прикалываешься? Я что, по-твоему, список исходящих вел?

Настя рассмеялась, через пару секуназадд я присоединился к ней.

— Ты после рождения ребёнка стала такой классной? — спросил я, когда мы слегка утихли, в основном, из-за зашевелившееся Ариадны.

— Я всегда была такой, тебе просто больше нравилось думать, что я стерва. Ладно, давай показывай, где её кроватка, а то у меня руки затекли.

— Сашка был легче в своё время?

— Не помню… нет, наверное, нет. Мой лосёнок всегда был крупным, — Настя тепло улыбнулась сыну, который выбежал ей навстречу из гостиной. — Ну что, малыш, устал?

По взгляду сестры я понял, что кроватка девочки ей понравилась, она бережно уложила её в неё, укрыла одеялком и поцеловала в лобик, а потом тихо вывела нас с Сашкой из комнаты.

— Случайно или не совсем, но вы с той девушкой сделали чертовски красивого ребёнка, пусть и не особо похожего на тебя, — шепотом сказала она и увела мелкого в ванну мыться.

Второй день пребывания ребёнка в моем доме близился к концу, и мир ещё не рухнул. Может, это знак, что небеса не желают моей смерти?

Более-менее расслабиться я смог только ближе к десяти часам вечера, когда дети были выкупаны — как и в случае с Марго, Настя не дала мне отделаться от этого события, и я придерживал головку дочки. Потом был напряженный разговор с Денисом, когда, видимо, футбол закончился и он, придя домой, не нашел жену с ребёнком там. Настя не рассказала ему, что творилось в моей квартире, сделав упор на том, что раз сын для Дениса менее важен, чем этот глупый матч, пусть он его и греет в постели все выходные. Даже не поинтересовалась, выиграла ли та команда, за которую тот болел. Молодец.

Я смог вздохнуть свободней, поняв, что следующие два дня у меня на подхвате и не нужно дергаться по поводу помощи с девочкой.

Когда я уже укладывался в постель, пришла смс-ка от Маргоши, не повесился ли я ещё. Я ответил, что не могу доставить ей такое удовольствие, на что та пообещала усилить свои попытки.

И на душе стало теплее от мысли, что моя сестра, как бы я этому не противился, рядом.