Оутс заглянул ему через плечо и невольно вскрикнул. У ног Кэмпиона стояла корзина, наполовину заполненная капустными листьями, а среди них лежал длинный тонкий двугранный нож толщиной примерно в шесть десятых дюйма и зловеще поблескивал на фоне зелени.

Не говоря ни слова, Оутс поднял корзину и понес ее наверх. Все уже вернулись в обеденный зал, и, пока они шли по коридору, занавеси пыльно вздыхали им вслед, а ковер поглощал шум шагов.

Паллен посмотрел на нож, и впервые за этот визит на его лице промелькнула удовлетворенная улыбка.

— Очень похоже на правду, сэр, — сказал он. — Именно. Так, взгляните-ка.

Братья Хакапопулос осмотрели находку без всякого интереса. Джок снял простыню и теперь стоял в рваной майке и невообразимых штанах. Его неохватная шея стекала из-под челюсти и складками ложилась на плечи.

— Вам нравится? — спросил он. — У нас таких куча. Покажи, Андреас.

Андреас Хакапопулос был счастлив услужить. Он выдвинул ящики шкафов и пригласил инспектора Паллена с коллегами в пугающие дебри своей кухни. Джок не преувеличивал. Всего они обнаружили двадцать семь одинаковых ножей. Старший Хакапопулос взял один из них и принялся им поигрывать.

— Хороший ножик, — сказал он.

Отблески солнца отражались в лезвии и падали ему на лицо.

— Удобные. Ими сейчас везде торгуют. Мы их купили у Левенштейна на Олд-Комптон-стрит. Он сказал, что их все рестораны берут. Острые. Курицу режет, как масло.

Он нежно вытер нож об руку, и мистер Кэмпион, наделенный толикой воображения, поспешно отвернулся.

Полицейские быстро посовещались в сарае, где стоял автомобиль. Пока Паллен разговаривал с двумя суперинтендантами, мистер Кэмпион тихо рылся в мусоре.

— Я бы их всех взял, сэр, всех троих, — с жаром говорил Паллен. От недосыпа его пулемет сменил тональность, а глаза угрожающе сверкали. — Они лгут, конечно, но тут от них ничего не добьешься. Во-первых, их не видно. Их бы на свет вытащить. У Джока тот еще послужной список, а Андреас, насколько я помню, уже с полдюжины раз сидел. Из этого официантишки тоже наверняка удастся что-нибудь выжать, — добавил он с выражением мрачного предвкушения, после чего обернулся к Кэмпиону и примирительно ему улыбнулся. — Просто с ума сходишь, когда видишь их и понимаешь, что ничего нельзя с ними сделать, да? Если что-то и было, то было оно здесь, и совершенно ясно, как.

— Эти двое не стали бы убивать в своем собственном доме, — заметил местный суперинтендант, не осознавая, что невольно становится на их сторону.

— Нет-нет, убили ее не они, — сказал Оутс, явно основываясь на собственном богатом опыте. — Им достался труп. Они выступили в роли помощников.

— А потом у них было два дня на то, чтобы навести чистоту, — с горечью произнес Паллен. — Давайте их заберем. Арестовывать не будем, конечно, просто поболтаем. Они что-то знают.

— Знают, конечно. — Несмотря на усталость, Оутс рассмеялся. — Оставьте кого-нибудь, чтобы обыскали дом.

— Есть, — ухмыльнулся местный суперинтендант. — Бог знает, что там найдется. Не удивлюсь, если с полдюжины мертвецов.

Паллен и суперинтендант двинулись прочь, а Оутс посмотрел на Кэмпиона.

— Поедем вместе, — сказал он. — Включая мистера Лагга, конечно. Хочу с вами поговорить. Когда вы позвонили, я как раз собирался встретиться с вашей сестрой. Не волнуйтесь, я ее предупредил. — Он помедлил и добавил: — Нам ведь не нужны неприятности, правда? Ну что, вы со мной?

— С вами, — ответил мистер Кэмпион. — Я вас не оставлю.

К десяти часам вечера он не отступился от своих слов. Лагг вернулся домой, чтобы подкрепиться и отдохнуть от воротничка и ботинок, но мистер Кэмпион по-прежнему сидел в углу кабинета суперинтенданта, и его никто не беспокоил — в надежде, что он поможет им еще чем-нибудь. Оутс сидел за своим столом. В жестком свете электрической лампы он казался старше, и его плечи отчетливо выделялись под пальто.

За четыре часа напряженного разговора с братьями Хакапопулосами они узнали массу вещей, и, среди прочего, о том, что репутация их заведения совершенно безупречна, несмотря на несколько конфликтов с правосудием в прошлом. Автомобиль, объяснили они, совершенно необходим для утренних поездок в Ковент-гарден или Смитфилд, а если вы хотите обеспечить своих посетителей свежими и качественными продуктами, единственный способ не разориться — совершать все покупки самостоятельно. Оба брата были совершенно очарованы девушкой на фотографии. Они сообщили, что она напомнила им сразу нескольких посетительниц, и предоставили в доказательство имена и адреса. Что касается ремонта, то им давно надо было заняться. Дом уже немного устарел. Инспектору так не показалось? Просто совпало, что они как раз сейчас начали работы, но когда-то же надо было взяться за дело, а летом легче проветрить помещения от запаха краски.

Бой был неравным. У полицейских были связаны руки — и они это понимали. Единственный козырь полицейских — водитель грузовика — их подвел. Он примчался из Коучинг-Кросс, готовый помочь, и в течение целого часа наблюдал, как братья ходят туда-сюда в компании полудюжины незнакомцев, после чего признал, что «немного запутался». В отчаянии Паллен отправил его домой и перешел к прямому нападению.

Братья держались учтиво, заискивающе и бодро. Хотя все, и они в первую очередь, прекрасно понимали, что происходит. Уже почти никто не сомневался — если они будут стоять на своем, им не грозит ничего, кроме некоторых неудобств. Оба они были бесконечно выносливы и сообразительны и, кроме того, имели изрядный опыт общения с полицией. Все здесь было им знакомо. Любая попытка отклониться от протоптанной тропы полицейского допроса приводила к требованиям вызвать их адвоката — и фарс начинался заново.

В двенадцатом часу ночи Паллен заглянул к Оутсу. Он осип и был изрядно раздражен, в его движениях появилась какая-то расхлябанность, которую он, видимо, усвоил от своих пленников.

— Ничего! — выпалил он яростно. — Совершенно ничего. Со времен мраморных статуй эта нация сильно изменилась.

Мистер Кэмпион улыбнулся.

— Ловкие ребята, да?

— Ловкие? — Инспектор выразительно простер руки. — Они не просто знают ответы на все вопросы, им словно нравится происходящее! Никак не могу их ухватить! Черт! Просто невыносимо.

В этот момент он напоминал отчаявшегося сеттера, и мистеру Кэмпиону стало его жаль.

— А как тот официант? — спросил он.

— Тот? — Паллен закатил глаза. — Вам когда-нибудь приходилось подолгу разговаривать с недоразвитым ребенком? Ему тут не место, конечно. Флад сейчас с ним беседует. Он у нас деликатный. Когда я уходил, они показывали друг другу сигаретные карточки. Господи, дай мне сил!

Оутс вздохнул.

— Садитесь, инспектор, — сказал он. — Мистер Кэмпион взял на себя всю черную работу. Посмотрим, что удастся Фладу.

Он поднял телефонную трубку и задал вопрос. Трубка оптимистично закрякала в ответ, и Паллен подпрыгнул.

— Вот как, — заинтересованно произнес Оутс. — Ну, это лучше, чем ничего, сержант. В самом деле? Да, думаю, что да. С ними это часто бывает. Да. Тогда ведите его к нам.

Он повесил трубку и подмигнул Паллену.

— Флад говорит, что он слабоумный, но не дурак поговорить.

Инспектор сел обратно и прикусил сигарету.

— Как бы их прижать к ногтю, — сказал он. — Вот что мне не дает покоя.

В комнату вошли Луис Бартолоцци и Флад — полицейский обращался со своим подопечным, как с буйнопомешанным, то есть с величайшей осторожностью.

— Присаживайтесь, — сказал он, поставил стул в самый центр комнаты и подал Луису свою широкую костлявую руку. — Шляпу можете положить сюда. Вам удобно? Это суперинтендант.

Луис слабо улыбнулся присутствующим. Он выглядел так, будто его сильно тошнило.

— Его мать — наполовину итальянка, наполовину румынка, а отец, вероятно, был француз, — пояснил сержант, сверяясь со своим блокнотом. — Он считает, что родился в Кройдоне[23], и говорит только… м-м-м… на своем языке.