— Да, я о вас слышал, — сказал он. — Не знал, что фирма Папендейков существует так давно. Вы просто возвратили их к жизни. На таких переменах мода и держится.

Вэл покраснела.

— Легче было бы построить все заново, — призналась она. — Поначалу мне пришлось столкнуться с предубеждением. Но новые наряды вышли отличными и хорошо продавались, а солидное имя очень помогло в делах.

— Разумеется. — Он с интересом взглянул на нее. — Так все и есть. Если кто-то делает вещи лучше, чем его сосед, ему и достаются все заказы. Самое приятное открытие, какое мне доводилось когда-либо делать.

Они рассмеялись, явно восхищенные друг другом и возникшим между ними взаимопониманием, и Кэмпион, явившийся сюда по делу, почувствовал себя лишним.

— Когда придет Джорджия Уэллс? — спросил он. — Часа в три?

Вопрос был неуместным — он это понял сразу же. Равнодушный кивок Вэл не исправил положения. Делл, однако, заинтересовался.

— Джорджия Уэллс? — торопливо переспросил он. — Это вы шили ей костюмы к «Небольшой жертве»?

— Так вы видели эту пьесу? — Вэл была явно обрадована. Ее утонченности и след простыл. — Она потрясающе выглядела, правда?

— Великолепно.

Делл уставился на зеленые верхушки деревьев.

— Я редко хожу в театр, — продолжил он после паузы, — и в тот раз меня практически принудили пойти, но потом я пошел на эту пьесу снова. Один.

Это заявление было сделано без тени смущения, из-за чего все почувствовали себя несколько неловко. Делл обвел их серьезным взглядом.

— Просто великолепно, — повторил он. — Никогда не видел такой глубины чувств. Я хочу с ней познакомиться. У нее ведь была какая-то трагедия в жизни, правда? Наверное, схожая с той, что в пьесе.

Мистер Кэмпион моргнул. Неожиданное проявление наивности у великолепного незнакомца, от которого ждешь, что он окажется как минимум равным тебе по уму, а скорее всего, превзойдет во много раз, не может не вызвать легкого потрясения. Предчувствуя недоброе, он взглянул на Вэл. Та старательно улыбалась.

— Несколько лет назад Джорджия развелась со своим мужем, актером, потом была помолвлена с адвокатом, который таинственно исчез, после чего она через несколько месяцев вышла замуж за Рэмиллиса, — сказала она. — Не знаю, какой именно эпизод напомнил вам о пьесе.

Алан Делл уставился на нее со столь очевидным разочарованием и недоумением, что она покраснела, и Кэмпион начал догадываться, чем он ее привлек.

— Я хочу сказать, — беспомощно продолжила она, — что в «Небольшой жертве» речь шла о женщине, которая отказывается от своей единственной любви, чтобы выйти замуж за отца своей восемнадцатилетней дочки, так ведь?

— Там шла речь о женщине, которая теряет любимого человека в попытке совершить благородный поступок, — ответил Делл с несчастным видом, как будто у него выпытали признание.

— Джорджия потрясающе играла. Как всегда. Она неподражаема.

Как показалось Кэмпиону, Вэл восхищалась слишком горячо — и слишком поздно это поняла. Ему стало жаль ее.

— Я видел этот спектакль, — вмешался он. — Мне показалось, что она замечательно играла.

— Вы тоже так считаете? — Делл с благодарностью взглянул на него. — Просто невероятно. Такая искренность! Мне обычно не нравятся слишком эмоциональные вещи. Если они хорошо сделаны, создается впечатление, будто оголяешь душу перед окружающими, а если плохо, их стыдно смотреть. Но она казалась такой… такой откровенной, понимаете? Ведь была все же какая-то трагедия до того, как она вышла замуж за Рэмиллиса? Кто был этот адвокат?

— Его звали Портленд-Смит, — медленно произнес Кэмпион.

— Он пропал?

— Исчез с лица земли, — сказала Вэл. — Джорджия, наверное, ужасно переживала. Зря я так об этом говорила.

Делл улыбнулся ей с неизменной нежностью, простодушной и застенчивой, что выглядело весьма обезоруживающе.

— Такое потрясение трудно пережить, — неловко произнес он. — В этом есть что-то постыдное — чтобы мужчина так внезапно исчез и все об этом знали.

— Вы неправы. Все было совсем не так.

Вэл разрывалась между типично женским желанием немедленно прояснить огорчавшую ее собеседника неясность и инстинктивным стремлением вовсе оставить эту тему.

— Он как будто растворился в воздухе. Оставил свою практику, счет в банке и вещи в шкафу. К Джорджии это явно не имело отношения. Он отправился на вечеринку — по-моему, Джорджии там даже не было — и ушел домой пораньше, чтобы почитать какое-то дело. Вышел из отеля около десяти часов, но так и не дошел до дома. Исчез где-то на полпути. На этом история заканчивается, так ведь, Альберт?

Худой мужчина в роговых очках заговорил не сразу, и Делл смерил его испытующим взглядом.

— Вы занимались этим делом?

— Да, спустя два года после исчезновения.

Кэмпиону немедленно захотелось объяснить причины подобного промедления.

— Его карьера тогда была на взлете. Все понимали, что со временем Портленд-Смит станет судьей графства. Естественно, что его родственники не хотели огласки. Они заметали все следы, поскольку думали, что он объявится через месяц с потерей памяти. Он всегда был одиночкой и любил прогулки на свежем воздухе — странно, что такой тип привлек столь успешную женщину. Как бы там ни было, полицию оповестили, когда было уже слишком поздно что-либо предпринимать, а ко мне обратились, когда уже и они отступились. Я не стал беспокоить миссис Уэллс, потому что полицейские тщательно проверили все, что с ней связано, и убедились, что она ничего не знает.

Делл кивнул, явно радуясь, что полученные сведения подтвердили уже сложившееся у него мнение.

— Как интересно, — заметил он после паузы. — Такое ведь нередко случается. Постоянно слышишь подобные истории.

Вэл — вся воплощенное здравомыслие — явно была озадачена. Она взглянула на него с легкой тревогой.

— Что вы имеете в виду?

Делл рассмеялся и смущенно оглянулся на Кэмпиона в поисках поддержки.

— Ну, всем нам иногда хочется взять и исчезнуть, правда? — Он разрумянился, и его синие глаза засверкали еще ярче. — Всех иногда подмывает исчезнуть — вырваться из этого шумного гигантского каравана и сойти с дороги, оставив все позади. Дело даже не в грузе ответственности — иногда начинают давить амбиции, условности и особенно привязанности. Часто возникает желание просто забыть обо всем и уйти. Мало кто в самом деле на такое осмеливается, и, когда слышишь, что кто-то таки поддался этому искушению, невольно берет зависть. Портленд-Смит, наверное, уже торгует пылесосами где-нибудь в Филадельфии.

Вэл тряхнула головой.

— Женщинам не присущи подобные желания, — возразила она. — Не в одиночку, по крайней мере.

Мистер Кэмпион почувствовал, что в этом замечании есть двойное дно, но в тот момент ему не хотелось размышлять над этим.

Накануне, спустя несколько месяцев после расследования, он приехал в маленькую усадьбу в Кенте, где юный Портленд-Смит в возрасте девяти лет провел летние каникулы. Последние десять лет старый дом был заброшен и совсем обветшал, а сад зарос бурьяном, словно в сказке про Спящую красавицу. Там, где кусты расступались, образуя своего рода пещерку, что было мечтой любого девятилетнего мальчугана, Кэмпион обнаружил тридцативосьмилетнего Портленд-Смита — или, вернее, то, что осталось от него три года спустя. Скелет лежал на ворохе сухих листьев, подложив левую руку под голову и подтянув колени к груди.

Кабинет Вэл был одной из достопримечательностей дома Папендейков на Парк-лейн. Продумывая его дизайн, Рейнард, руководивший переделкой особняка, всецело отдался одному из своих знаменитых «творческих порывов», и когда Колин Гринлиф сфотографировал эту белую кованую клетку, висящую под центральным куполом над колодцеобразным лестничным пролетом, снимки облетели все самые престижные журналы того времени.

Несмотря на причудливый дизайн, комната, к всеобщему удовлетворению, оказалась неожиданно удобной: стеклянные стены открывали вид на открытую для посещения часть дома и два основных коридора, в которых обитали работницы, что позволяло леди Папендейк держать в поле зрения весь свой дом.