— Вова, все губернаторы зависят от твоей финансовой помощи их регионам. Дай им понять, что ее размер будет прямо пропорционален их активности по созданию партии и количеству голосов, отданных за нее на выборах. Больше голосов — больше денег. Я уже придумал название. «Единство» подойдет?

— Вполне в духе ситуации. Этого как раз России не хватает.

— Тогда договорились. Я еду по регионам включать административный ресурс. Деньги соберу с бизнеса.

Через три месяца новая партия получила почти четверть мандатов Государственной думы. Успех невероятный. В день оглашения результатов выборов Березовский навестил еще премьера Путина в Белом доме. Буквально со слезой в глазах он обнял Бориса и долго благодарил за результат. И опять Борис Абрамович не учел феномен императрицы Анны Иоанновны. Настроение было радужным. Ему казалось, что все нити управления страной Путин держит только формально. На самом деле все будет решаться, как и прежде, в особняке на Новокузнецкой, 40.

Уже несколько недель Бориса Ельцина мучила бессонница. Спать не давала одна и та же навязчивая идея: «Нельзя тянуть дальше. Здоровье все хуже. Власть уходит как песок сквозь пальцы. Преемник есть. Как премьер проявил себя хорошо. Ведет дела прилично. Одеяло на себя не тянет. Но до перевыборов еще полгода. Что делать? Может, досрочно уйти? И ему легче будет. Все-таки исполняющим обязанности президента пойдет на выборы. Для народа это хороший сигнал, за кого голосовать». Так по нескольку раз в день и ночью в голове крутилась одна и та же пластинка. И поделиться, посоветоваться не с кем. Наконец Ельцин не выдержал и позвал к себе Путина:

— Хочу обсудить главный вопрос. Я решил уходить досрочно. Хватит. Сделано немало. Хотя были, пони-маш. и ошибки. В последний день декабря подпишу указ и передам ядерный чемоданчик. Позовем, как положено, патриарха. Все чин чином. От вас хочу одного. Чтобы вы подписали указ о гарантиях. Моих и семьи. Там, понимаш. бытовых, от преследования и прочее. Пора открывать дорогу молодым. В новый век — с новым президентом.

— Борис Николаевич, может, уйдете в срок? — робко спросил Путин. — Я не совсем готов.

— К этой должности, Владимир Владимирович, нигде и никого не готовят. Президентами становятся по велению судьбы. Ну и. — Ельцин криво усмехнулся, — по велению президентов. Из вас — получится. На сто процентов уверен. Вы у меня — последняя надежда!

Когда в последний день декабря 1999 года Ельцин в последний раз вышел из кремлевского кабинета, Путин записал новогоднее обращение, провел встречу с членами Совета безопасности и остался один. Совсем один. И не столько в кабинете. Сколько в Кремле, в стране, в мире. Потому что так бывает со всеми, кто оказывается на вершине власти. Все меняется в одно мгновение. Соратники, советники, помощники — все не в счет. Даже семья. Человек вершины обречен быть на виду, в окружении ив тоже время оставаться одиноким. Его удел быть постоянно наедине с собой и мыслями о своей стране, о странах-соседях, союзниках и конкурентах, атои странах-противниках.

Время шло к полночи. Пора было уезжать домой. Но и прерывать это тяжкое и одновременно сладостное состояние не хотелось. Поэтому, выйдя из резиденции, он показал охране знаком следовать за ним, а сам, чуть убыстряясь, пошел через пустынную Ивановскую площадь, мимо Большого Кремлевского дворца и здания Оружейной палаты к выходу из Кремля. Как бы продлевая состояние этого нового и еще совсем неизведанного чувства одиночества. Машины и охрана медленно и поодаль двигались следом. И пока шел, в мыслях успел пролистать всю жизнь, которая непонятным ему самому образом вознесла на властную вершину. Перед Боровицкой башней он сел в президентский автомобиль со штандартом и выехал за кремлевские стены, чтобы завтра и потом еще много раз по утрам стремительно въезжать через эту же башню для работы на Кремлевский холм.

Черная полоса в отношениях Березовского с Путиным не задержалась. Первый звонок прозвенел уже через месяц после приведения Путина к президентской присяге.

В этот день Березовского вызвал на допрос следователь Генеральной прокуратуры. Правда, пока в качестве свидетеля. И он узнал, что контролируемые им как самым крупным акционером «Аэрофлот» и Общественное российское телевидение проверяют следователи Генеральной прокуратуры на предмет выявления причастных к крупным хищениям собственности этих акционерных компаний. Первая проверка началась еще под нажимом премьера Примакова. Казалось, с его уходом все прекратится. Но прокуроры продолжали «рыть». И тут произошел по-крупному первый облом в его расчетах. Обращение к теперь «своему» президенту Путину: «Володя, мы так не договаривались.» — желаемого результата не принесло. Ордер на его арест уже был выписан. Предупрежденный об угрозе неким доброжелателем, он не стал испытывать судьбу и укрылся в Лондоне, из которого, как и «с Дону», выдачи нет, заявив на прощание: «Лучше быть политическим эмигрантом, чем политическим заключенным».

Через десять лет он навсегда покинул этот мир обедневшим эмигрантом, тоскуя по России и в полном одиночестве. И что бы о нем ни говорили, никому и никогда не удастся умалить его былую фантастическую влиятельность, хотя и со знаком «минус», на российские политические процессы и дьявольское мастерство «делать президентов». А последствия этого и других демонических способностей и деяний этой явно нестандартной личности еще долго и по-разному будут сказываться на нашей жизни. Хотя эпоха олигархов типа Березовского с его уходом завершилась. Теперь наступили времена олигархов путинского розлива типа Сечина, Ковальчу-ков, Ротенбергов и Тимченко.

Судьба Бориса Березовского дает основания и для другого — главного вывода: смертный человек, взявший на себя функции вечного Божьего промысла по устройству власти, каких бы он ни был способностей, обязательно окончит жизнь банкротом от пагубной безбожной гордыни.

Май 2000 года является началом собственно президентства Путина. Выборы прошли успешно, волнительная церемония приведения к присяге позади. Настал третий и важнейший этап — утверждение председателя и формирование правительства. Однако выбора не было. Ельцин и Семья продвигали Михаила Касьянова. Статного красавца с приятным бархатным баритоном.

— Михаил Михайлович, давайте договоримся. Вы на мою поляну не заходите. Это силовики, внутренняя и внешняя политика. И еще — прошу вас, будьте аккуратнее с олигархами и другими любителями властных кабинетов. Теперь к вам зачастят. Они любят потолкаться в высоких приемных. Да, еще. Ни для кого не секрет ваши симпатии к «нефтяникам» и тезкам Ходорковскому и Фридману. Ребята они хорошие, но палец в рот не клади. Откусят по локоть. Договорились?

— Договорились, а вы, Владимир Владимирович, — решился выставить встречное требование-предложение Михаил, — не вмешиваетесь в экономические вопросы. И еще. На практике нельзя исключить того, что вы захотите использовать право президента на досрочную отставку правительства. Поэтому прошу, если такое случится, сделать это с публичным объяснением причин всему составу правительства. Прежде это делалось келейно. Например, один из моих предшественников по Министерству финансов Лившиц узнал об указах президента о своем назначении и освобождении из программы «Новости».

— Хорошо. Будем считать, что контракт заключен. Сейчас же и направлю по вашей кандидатуре представление в Государственную думу.

Так сорокадвухлетний Михаил Касьянов, в прошлом обычный мальчишка из подмосковного Солнцева, автодорожник, не построивший ни одной магистрали и финансист без специального образования, стал председателем правительства России — огромного и очень сложного по многим параметрам государства. До этого в течение четырех лет он был заместителем, первым заместителем министра финансов, министром финансов и четыре месяца работал у премьера Путина заместителем. А фактически исполнял обязанности премьера, так как сам Путин с конца декабря 1999 по май 2000 года исполнял обязанности президента России. Работалось им в то время комфортно. Никаких самостоятельных политических амбиций Михаил Михайлович не проявлял. Поэтому, когда Путин избрался президентом, он не стал противиться рекомендациям Семьи и предложил Касьянову на четыре года тот самый контракт.