— Ладно, уговорил. Не пойму только, что плохого и кому я сделал, чтобы взваливать на меня такой крест?

Потом, во время легкого и скромного ужина вдвоем, договорились также, что Березовский теперь получает право еженедельно на личных встречах высказывать преемнику идеи и советы, которые сочтет важными для политики и защиты интересов российской бизнес-элиты. То есть своих друзей-олигархов.

Усталый, но довольный собой, гонец Семьи возвратился в шикарный пятизвездочный отель на первой линии у Бискайского залива. Ему и в голову не приходило, что полчаса назад он подписал себе приговор. Приходящие в высшую власть с заднего крыльца (черного хода) первыми убирают главных свидетелей такого способа их восшествия на престол. Отличник по физике и математике, Березовский не усвоил этого страшного исторического урока. А ведь в советских учебниках по истории подобная ситуация была описана. Курляндская герцогиня Анна Иоанновна приняла приглашение членов Верховного тайного совета возглавить после кончины Петра II Российскую империю под условием слушаться их во всем и даже подписала соответствующее обещание (кондиции). Однако после венчания на царство она бумагу порвала, тайный совет упразднила, а его членов отправила в ссылку.

Приняв душ, Борис Абрамович заказал в номер обильный и изысканный ужин, бутылку лучшего французского коньяка и только потом позвонил Татьяне — дочери и главному советнику президента России.

В Москве была глубокая ночь. Но она не спала. Нервное ожидание известий от гонца не давало покоя. Ведь на кону стояло благополучие всего ельцинского клана. Кроме Путина, человека с репутацией чекиста, который «своих не сдает», другого защитника Семьи она не видела. А бояться было чего. Один расстрел парламента папе и его подельникам тюрьму гарантировал. Пришедший не по бартеру: «я тебе — кресло президента, ты мне — защиту от преследования», то есть победивший на нормальных выборах, новый президент не станет их защищать. Наоборот, попытается набрать на преследовании преступившего закон предшественника и его окружения дополнительный политический капитал.

— Тань, с тебя причитается. Он согласен.

— Ой, Боря, это вы. Спа-си-бо. — как бы не веря услышанному, протянула она. — И что же хотите за это, — тут же поправилась Татьяна, зная, что Боря за спасибо ничего не делает. А тут такое провернул.

— Скажу по приезде. Разговор не телефонный.

— Хорошо, а папе можно уже сказать? Он не передумает?

— Володя не такой. Можешь сказать.

После возвращения в Москву они встретились, и Татьяна, которая ожидала, что он потребует должность премьера при президенте Путине, с облегчением узнала, что Борис Абрамович желает полного контроля в Сибнефти и чтобы его сделали депутатом Государственной думы. И первая и вторая просьбы были вскоре исполнены. Государственная нефтяная компания перешла в полную собственность Березовского и его дружка Ромы Абрамовича.

— Папочка, Володя согласился! — еле дождавшись пробуждения Ельцина, сообщила Татьяна.

— Какой Володя?

— Ну какой? Путин.

— Этот малыш… хотя он мне нравится. Понимаш… придет с бумагами, что ни спросишь, а он тебе тут же готовый ответ и выдаст. Очень, понимаш… старательный.

— Папа, главное, что он надежный.

Ельцин познакомился с Путиным весной 1997 года в связи с назначением его на должность руководителя Главного контрольного управления администрации президента. Встречи стали чаще, когда Путина назначили заместителем руководителя администрации. И особенно когда он оставался за руководителя. Потом, в очередной книге воспоминаний президента, будет сделана такая запись: «В это время я узнал Путина лучше. Он мне понравился своей деловитостью и подготовкой. Своим умом и реакцией на мои вопросы. Всегда был в курсе актуальных вопросов и проблем. Политическим учителем Путина был Собчак. Когда узнал, что он вывез Собчака в Финляндию, спасая от преследований Скуратова, я испытал к нему чувство уважения».

— Папа, сегодня будет пресс-конференция о проделках Скуратова. Ты не хочешь посмотреть? — уже с утра обрабатывала Ельцина дочь Татьяна. От Березовского она знала, что будут показывать пленку с изображением обнаженного человека с путанами в бане, похожего на генерального прокурора с комментарием директора ФСБ Путина.

«О-о-о!» — сказал Ельцин и поднял кулак с вытянутым одобрительно большим пальцем, наблюдая эту самую пресс-конференцию Путина, на которой тот заявил, что «генеральный прокурор Скуратов совершил проступок, порочащий честь и достоинство этой высокой должности». Была какая-то нелепость в том, что такую оценку давал директор ФСБ в отношении лица, надзирающего за соблюдением законов руководимой им спецслужбы. Используя сделанную тайно видеозапись с компроматом против генерального прокурора, формально Путин нарушил закон. Но какое это имело значение, если с этого дня симпатии президента были на стороне Путина окончательно.

В августе 1999 года после сообщения дочери Татьяны о результатах предварительного разговора с кандидатом в преемники, Ельцин пригласил Путина. Спросил, как дела в ФСБ, и, едва дослушав доклад об оперативной обстановке в стране, предложил стать премьером. При этом о последующем президентстве сначала промолчал.

— Борис Николаевич, благодарю за доверие. Я постараюсь.

Ельцин пожевал губы, покрутил рукой на столе карандаш, явно раздумывая, как продолжить разговор. При этом молча и пристально, как будто впервые, смотрел на Путина. Видимо, решал, можно ли ему довериться до конца, и, наконец, произнес то главное, для чего и затевалась встреча:

— А если потом на самый высокий пост? Я верю в вас. А на выборах поддержу.

— Может, не надо, Борис Николаевич? Не люблю избирательных кампаний. Выборы — это не мое.

— Вы справитесь. А выборы будут проводить специалисты. Своих не хватит, пригласим иностранцев.

О своем досрочном уходе речь тогда не заводил. Толи и в мыслях на тот момент не было. То ли решил повременить и посмотреть, как у Путина сложится премьерство.

Узнав от Татьяны о предложениях президента Путину, Чубайс примчался доказывать Ельцину, почему нельзя этого делать. Мол, нас не поймут не только западные партнеры, но и соседи из Восточной Европы. Ведь они не допускают бывших сотрудников спецслужб на любую государственную должность. А мы кагэбиста — в президенты! Да с ним откажутся иметь дело.

— Не откажутся. Президент Буш до Белого дома тоже руководил ЦРУ.

— Так это же Америка!

— Я выбрал его из двадцати человек. Твердого, надежного и совестливого. Я решение принял, и точка. Он не подведет. — Президент стукнул по столу трижды кулаком и закончил: — Тем более что останется под моим влиянием.

Через неделю Ельцин объявил Степашину об отставке и внес кандидатуру Путина на рассмотрение Государственной думы. Депутаты с первого захода дружно проголосовали за пятого ельцинского премьера. Если считать с Гайдаром, то шестого. Но по Гайдару депутаты трижды голосовали против, и Ельцин назначил его исполняющим обязанности премьера своим указом, пока Дума не согласилась на Черномырдина. Так что по-настоящему Путину предстояло стать пятым премьером Ельцина.

Вскоре Путина утвердили премьером, а еще через четыре месяца он станет исполняющим обязанности, а потом и президентом России. Тогда и закончится первый этап задуманной Семьей операции «Преемник».

На одной из регулярных встреч с новым премьером неутомимый Борис Абрамович высказал идею и план создания партии в поддержку Путина:

— Володя, без своей партии, имеющей вес в Государственной думе, а еще лучше обладающей в ней контрольным пакетом голосов, работать успешно премьером и даже президентом невозможно. Чем это кончается, мы знаем по октябрю 1993 года. Я берусь ее создать уже к декабрьским выборам.

— Ну-ну. загнул. Ты не забыл, что до выборов всего три месяца? Идея-то хорошая. Но я имею только неудачный опыт партстроительства в Питере. Из-за этого мы с Собчаком и пролетели на его вторых выборах. Поэтому не знаю, чем я смогу помочь.