Правда, наследнице Валларикса наверняка не приходилосьпроделывать ничего подобного темной - глаз выколи - осенней ночью, когда мраморстал сырым и скользким от недавно выпавшего снега. Энониец не боялся высоты, ауж по Разделительной стене и вовсе мог ходить, как по обычной улице, но примысли о предстоящем ему испытании рука невольно потянулась к полотняномумешочку с зернами люцера. Та бесшабашная ловкость, которую мог дать люцер,сейчас была бы очень кстати. Энониец почти убедил себя, что лучше уж прибегнутьк зернам еще раз, чем сорваться в темноте с огромной высоты, но потом вспомнило судьбе сидевших в Адельстане заговорщиков и, стиснув зубы, полез так,стараясь не смотреть на темную зияющую пустоту внизу. Правда, южанин точнознал, что никакой пропасти там нет, а есть четыре этажа и каменный мощеныйдвор, но бодрости такая мысль не прибавляла.

Когда энониец все же оказался на балконе, ноги у негодрожали, руки были стерты в кровь, а нижняя рубашка на боку промокла и противнолипла к телу. Видимо, фэйрова рана снова кровоточила, но выяснить, насколькосерьезно его положение, дан-Энрикс не мог - для этого пришлось бы снять дублети размотать повязку.

Ничего, как-нибудь обойдется…

Несколько минут он безуспешно пытался открыть ставнина одном из окон спальни. Потом махнул на все рукой и постучал в них костяшкамипальцев. Сперва осторожно, а потом уже сильнее. Девушки, по-видимому, спаликрепко. Наконец, ему послышалось, что к окну кто-то подошел.

Еще одно мгновение - и ставень в самом делеприоткрылся. За окном смутно белела белая сорочка.

Крикс тяжело вздохнул, узнав наследницу. Все-таки внекотором отношении дочь императора совсем не изменилась с того дня, как онивстретились в садах Лаконской академии. Лорд Ирем был бы в ярости, узнай он отакой беспечности принцессы. Среди ночи кто-то скребется в ставни спротивоположной стороны - и что же делает Элиссив? Зовет гвардейцев иприказывает им проверить, что случилось? Или, на худой конец, хотя бы будитсвоих служанок, спящих в смежных комнатах? Да ничего подобного, она простоподходит к окну и отпирает ставни, чтобы посмотреть, кто ее разбудил. …Иливсе дело в том, что Марк Этайн тоже ходил сюда таким же способом? Хотяпредставить, чтобы побратим карабкался по крышам, было совершенно невозможно.

Увидев "дан-Энрикса", Элиссив вздрогнула отудивления.

- Рик?! Что ты здесь делаешь?.. - спросила она. И,верная своим привычкам, тут же задала совсем другой вопрос. - Ты в курсе, чтотебя все ищут?

- Да, - кивнул "дан-Энрикс". - Честноеслово, я все тебе объясню, только сначала мне нужно поговорить с Лейдой.

- Лейды здесь нет, - ответила принцесса, чутьпомедлив.

- Нет? - эхом повторил "дан-Энрикс",почувствовав себя жестоко обманутым. Столько усилий для того, чтобы сюдазабраться, а теперь выходит, что все зря. - Где же она тогда?

Элиссив отступила от окна на шаг и шире распахнуластавень.

- Залезай, - велела она юноше. - Не можем же мыразговаривать через окно… И закрой ставни, дует просто зверски… С чего тырешил, что Лейда у меня?

- Сначала я зашел к ней в комнату и увидел, что ее тамнет, - сказал "дан-Энрикс", перелезая через подоконник. - Тогда я иподумал - вдруг вы засиделись у тебя и легли спать вдвоем.

- Угу. И после этого ты ни нашел ничего лучшего, чемсамому прийти сюда?

- Лисси, пожалуйста!.. Я представляю, что ты сейчасдумаешь. Но мне и правда очень нужно с ней поговорить. Если она не здесь, тогде ее искать?

На лице Лисси промелькнула неуверенность.

- Сначала объясни, как ты сумел сюда пройти, - сказалаона тоном человека, оттягивающего обсуждение какого-нибудь неприятного вопроса.- Кажется, тебя должны были остановить уже на входе во дворец.

- Я прошел через Подземный город, - просто сказалКрикс. Глаза наследницы расширились от изумления.

- Ты знаешь про Подземный город?! Но об этом можетзнать только сам император и его наследник.

- Мессер Ирем тоже знает, - непонятно для чего уточнилКрикс. - А теперь еще и я. Только не спрашивай, как это получилось, это слишкомдолго объяснять. И… и прости, что я вот так вломился в твою спальню. Я совсемпотерял голову.

- Да, это уж точно. Если хочешь знать, с тех пор, какты пропал, все просто на ушах стоят. Лаконцы вместе с доминантами прочесываютпристани и охраняют выезды из города. Кое-кто говорит, что Льюберт Дарнторнубил тебя, а сам сбежал к мятежникам.

Крикс тяжело вздохнул.

- С Дарнторном вышла очень скверная история. Егохотели использовать в качестве заложника, чтобы заставить лорда Сервелльдасложить оружие. А я узнал об этом вечером того же дня, когда просил Этайна бытьмоим свидетелем.

- Марк говорит, что вы всех обманули. Назначилипоединок на Малой турнирной площадке, а сами встретились в парке еще дорассвета и сражались без свидетелей. Так что у вас произошло на самом деле?

- Я убедил Льюберта, что ему нужно бежать. Мятежникизашли слишком далеко, они уже не могут сдаться. Еще одна смерть бы ничего неизменила. То есть изменила бы… но исключительно в худшую сторону. Так что япомог Льюберту бежать.

Крикс затаил дыхание, мысленно загадав - если Элиссивсогласится с ним и скажет, что превращать Льюберта в заложника былобессмысленно жестоко - то все еще как-то устаканится.

А если нет… ну что ж, едва ли его жизнь моглазапутаться еще сильнее, чем сейчас.

- Я слышала, как Ирем обсуждал это с отцом, - сказалаЛисси, теребя рукав своей ночной сорочки. - Сервелльд Дарнторн постоянно бралзаложников из верных императору семей. И как только дела шли не так удачно, какему хотелось - казнил их для устрашения всех несогласных. Люди в Гардаторненачали роптать. Они не понимали, почему, пока их родственников убивают заверность дан-Энриксам, сын самого главного мятежника спокойно живет себе вАдели.

Сердце у Крикса тоскливо сжалось.

- Значит, ты считаешь, что я зря вмешался в этодело?.. - спросил он.

- Наверное, мне следует ответить "да". Вконце концов, мой отец согласился подписать этот приказ - а ты пошел противнего, хоть он и твой король. Но, может быть, не мне тебя судить. Ты сделал то,что сделал. Этого уже не изменить - так какой теперь смысл спорить?..

Лисси замолчала, задумчиво глядя куда-то мимо егоголовы. Южанин пожалел, что другим людям не свойственен такой практичный взглядна вещи. Если бы каждый из них не упирался в свою правду, как осел, они бы,может быть, и сумели бы отыскать какое-то решение.

Южанин ожидал, что Лисси сейчас спросит, как емуудалось вывести Льюберта из города сейчас, когда все доминанты в городеразыскивают младшего Дарнторна - и тогда придется признаваться, что он вывелЛьюберта потайным ходом. Но Элиссив, к счастью, отвлеклась.

- …Знаешь, это все-таки ужасно неприлично - то, чтоты торчишь у меня в спальне среди ночи, - сказала принцесса, резко сменив темуразговора. - Будет лучше, если ты выйдешь и подождешь меня в малой гостиной. Ясейчас оденусь и приду.

- Элиссив, у меня нет времени, - взмолился Крикс. - Ядолжен найти Лейду.

- Вот об этом-то мы и поговорим. Но сейчас сделай так,как я сказала. И не спорь со мной, идет? Ты, может быть, забыл, но я все-такитвоя будущая королева.

С этим спорить было невозможно. Крикс дошел до двери иосторожно выглянул наружу. Анфилада комнат, которую он видел через щелкуприоткрытой створки, казалась темной и пустой, но это впечатление моглооказаться обманчивым. На всякий случай он спросил у Лисси:

- Тут поблизости не спят какие-нибудь бдительныефрейлины или служанки? Я боюсь, если меня увидят, то начнется такой шум, что втвои комнаты сбегутся все гвардейцы во дворце.

- Не беспокойся, по случаю войны с Бейн-Ариллем яраспустила почти весь свой двор. Отец был недоволен, но я сказала ему, чтопостоянно размышлять о недостатке денег и при этом содержать целый штат фрейлин- просто глупо.

И вдобавок - очень неудобно. Особенно, когда тыпостоянно принимаешь у себя младшего королевского секретаря… Крикс запретилсебе раздумывать на эту тему и вышел в малую гостиную. Угли в камине едватеплились, но на фигурной кованой поленнице рядом с камином были сложены дрова,чтобы огонь в любой момент можно было оживить. Крикс пошевелил угли кочергой иподложил в камин еще несколько дров. Потом поднялся на ноги и огляделся в поискахкакого-нибудь кресла, потому что оставаться на ногах сил уже не было. Раненыйбок отзывался на любое движение тупой, ноющей болью, и вдобавок энониецчувствовал легкий озноб, не предвещавший ничего хорошего. Вот только лихорадкиему сейчас не хватает…