Возвращаясь к той исторической эпохе, когда под воздействием Отечественной войны 1812 г. и ее победоносного окончания активизировались идейные искания русской общественной мысли, шел подъем литературы и искусства, отметим, что главной чертой русской культуры в целом становилась ее антикрепостническая направленность. Одной из существеннейших форм проявления национального самосознания тогда также стало понимание передовыми людьми России необходимости претворения в жизнь освободительных идей. «Мы были дети [18] 12 года»,[219] говорили о себе зачинатели революционного движения в России — декабристы, подчеркивая этими словами важность Отечественной войны в формировании их антифеодальных взглядов, в поисках путей борьбы с самодержавно-крепостническими порядками в России. Передовым людям России невыносимо было видеть свой народ, победивший в войне, задавленным самодержавно-крепостническим гнетом. С болью в душе писал об этом, например, Н. И. Тургенев: «Можно ли будет без сердечной горести видеть то, что я всего более люблю и уважаю, русский народ, в рабстве и унижении?»[220]
Непосредственное участие многих будущих декабристов в освободительных походах, их пребывание в первые послевоенные годы за границей полнее раскрыли перед ними общие пути исторического развития европейских народов, надвигавшийся кризис феодального строя. Такие наблюдения, конечно, еще больше развивали их интерес к жизни европейских народов, особенно к опыту их освободительной борьбы. Как подчеркивал П. И. Пестель, «Происшествия 1812, [18] 13, [18] 14 и [18] 15 годов, равно как и предшествовавших и последовавших времен, показали столько престолов низверженных, столько других постановленных… столько царей изгнанных… столько революций совершенных, столько переворотов произведенных, что все сии происшествия познакомили умы с революциями, с возможностями и удобностями оные производить».[221]
Сложен был путь к созданию первых тайных антиправительственных обществ будущих декабристов, а от них — к открытому вооруженному выступлению против царизма. В 1816 г. в Петербурге возникло тайное общество Союз спасения. Оно положило начало движению декабристов. Это движение было порождено насущными потребностями России в развитии по пути прогресса, что становилось невозможным без ее освобождения от пут самодержавия и крепостничества. Освободительные задачи движения декабристов, по определению одного из виднейших советских декабристоведов академика М. В. Нечкиной, «выросли органически в русском историческом процессе, кровно ему принадлежали. Задачи декабристов были задачами буржуазной революции в России».[222]
В 1825 г. первые русские революционеры-декабристы выступили во имя осуществления этих задач с оружием в руках: произошло восстание 14 (26) декабря в столице Российской империи Петербурге и затем в конце декабря на Украине. «В 1825 году Россия впервые видела революционное движение против царизма…».[223] Эта ленинская характеристика исторического значения восстания декабристов раскрывает его место в российском революционном движении. В. И. Ленин создал цельную концепцию декабристского движения, показал специфику революционности декабристов, определив ее как «дворянскую революционность».
В силу некоторых особенностей исторического развития в России, как, впрочем, и в ряде других стран (например, в Испании, Португалии, в итальянских государствах), революционную борьбу против феодальных порядков, объективно за осуществление задач буржуазной революции возглавили передовые представители не буржуазии, а дворянства. В России буржуазия не стала революционной силой. «Дворянские революционеры» в России поднялись выше интересов своего класса. Более того они, презрев его привилегии, выступили выразителями интересов всего народа и объективно прежде всего интересов крепостного крестьянства, наиболее страдавшего от гнета крепостничества. Основными задачами декабристов было уничтожение крепостничества и самодержавия.
Движение декабристов имело ряд черт, сходных с другими освободительными движениями их эпохи.[224] И в то же время в нем ярко и выпукло проступали оригинальные черты. Идейные воззрения «дворянских революционеров» первой четверти XIX в. носили печать классовой ограниченности, что весьма явственно проявилось в их отношении к участию широких народных масс в революции. При подготовке революционных выступлений ими главное внимание отводилось действиям армии. Свидетельство тому — интерес к испанской и португальской революциям начала 20-х годов. Идея проведения военной революции была принята большинством участников движения декабристов.
При разработке конституционных проектов будущего строя России декабристы опирались на исторический опыт своей страны, исходили из тех важнейших задач, которые стояли перед ней. Декабристы испытывали и влияние передовых идей, опыта революционной борьбы других стран. Участники движения декабристов с огромным энтузиазмом воспринимали каждое новое известие о революциях в Европе. «Мы дышим новостями европейскими»,[225] — говорил, например, Н. И. Тургенев. «Еще величайшая, всемирная новость, — писал член Союза благоденствия П. Я. Чаадаев. — Испанская революция окончилась, король принужден был подписать конституционный акт 1812 г. … Во всем этом есть кое-что, очень близко нас касающееся».[226]
Политические программы современных декабристам европейских революций стали как бы первым пробным камнем жизнеспособности, действенности декабристских политических проектов, которые разрабатывались в период декабристского движения в их тайных антиправительственных обществах. Вместе с тем они еще более оттенили оригинальность декабристских конституционных проектов, которые отражали насущную потребность страны в ликвидации самодержавия и крепостничества. Об этом свидетельствует прежде всего республиканская программа «Русской Правды» П. И. Пестеля. После исхода Великой французской революции республиканские идеи в начале XIX в. в Европе пробивали себе дорогу с трудом, хотя в России они поддерживались радищевцами, на Западе — левым крылом итальянских и французских карбонариев. Даже испанская конституция 1812 г., которая по праву считается весьма прогрессивной для своего времени, вводила конституционно-монархический строй, не посягая на монархическую власть. Восстановление конституции 1812 г. стало требованием испанской революции 1820–1823 гг., введение конституции в стране по образцу испанской стало требованием революции 1820 г. в Португалии. Декабристы в России также с большим вниманием изучали испанскую конституцию 1812 г., но и критически ее анализировали.
«Русская Правда» провозглашала уничтожение крепостного права и уравнивала всех граждан в правах. Революционная Россия становилась республикой. Она в большей степени, чем другие современные ей конституции, провозглашала идеи народного суверенитета, народоправства. Поэтому не случайными были такие жаркие споры по поводу ее основных положений в декабристских кругах. Как известно, другой политический документ — «Конституция», разрабатывавшийся в Северном обществе Н. М. Муравьевым, во многом отличался от южного проекта декабристов. По ней будущая революционная Россия мыслилась конституционной монархией с федерацией областей. Крепостное право в ней также ликвидировалось. Но решение аграрного вопроса было более ограниченным, чем в политическом проекте Пестеля.
После принятия в 1823 г. на киевском съезде руководителей Южного общества основных положений «Русской Правды» она фактически стала программным документом этого общества. Немало сторонников республиканских идей было и в Северном обществе. Так, страстным республиканцем был К. Ф. Рылеев. Являясь последовательным приверженцем республики, Пестель, согласно «Русской Правде», предусматривал для России демократический государственный строй. В решении аграрного вопроса «Русская Правда» исходила из принципа права каждого гражданина на землю, так как «от земли может он пропитание получить». Признание этого принципа естественного права человека на землю и в то же время признание права буржуазной частной собственности, стремление Пестеля оградить будущее России от новых противоречий, которые несла «аристократия богатств», привели Пестеля к оригинальной идее разделения всей земли на две половины: общественную и частновладельческую. Такая система предусматривала безвозмездную конфискацию половины земель у крупных землевладельцев и определенную оплату государством за отчуждение земель более мелким землевладельцам. Все эти меры, по мысли Пестеля и его единомышленников, должны были создать возможности для развития новых отношений. С ними они связывали установление порядков, при которых бы царствовала «пламенная любовь к Отечеству, свобода, ничем и никем не ограниченная, кроме закона, полное благосостояние народа».[227] В действительности решительная ломка самодержавно-крепостнических отношений, намеченная «Русской Правдой», освобождала основную массу населения страны — крестьянство — от гнета феодального строя, объективно расчищала путь для капиталистического развития России.
