Анализ важнейших событий войны 1813 г. показывает, что Наполеон, полагаясь только на силу армии, сбрасывал со счета роль народных масс в Освободительной войне, их устремления к восстановлению национальной независимости. Он явно недооценивал и возросшее влияние России в Европе. Великий полководец и дипломат М. И. Кутузов, начиная заграничный поход русской армии, считал, что освобождение Европы от наполеоновского владычества должно стать делом не только армий, но и самих народов Европы. Союз германских правителей с Наполеоном противоречил национальным интересам немецкого народа. Как подчеркивал В. И. Ленин, после унизительного Тильзитского мира 1807 г. завоеватель занял столицу Пруссии «и все крупные города, ввел свою полицию, принудил побежденных давать вспомогательные корпуса для ведения новых грабительских войн … раздробил Германию, заключая с одними немецкими государствами союзы против других немецких государств».[183]
Русское военное командование оказывало поддержку развитию национально-освободительной борьбы европейских народов и получало значительную помощь от народных масс Пруссии и других германских государств. Призывы русского командования, немецких патриотов, обращения к населению Германии находили отклик среди немецкого народа, который не желал больше мириться с наполеоновским господством. Антинаполеоновская военно-агитационная публицистика активизировала рост национального самосознания народа. Это проявлялось во взглядах на восстановление национальной независимости немецких государств, в отношении к вопросу объединения Германии, к решению социальных проблем.
Заметим, что в обращениях и призывах к немецкому народу ни русское военное командование, ни прогрессивно настроенные немецкие авторы никогда не звали к мести французскому народу. Уничтожение наполеоновского господства над Европой, ликвидация возможности его возобновления были главными задачами, которые ставил перед собой Кутузов. «Прекрасная Франция, сильная сама по себе, пусть займется внутренним благосостоянием»,[184] — так писал Кутузов в одном из своих обращений к народам Германии. После того как 16 (28) апреля в Бунцлау (г. Болеславец) перестало биться сердце этого мудрого человека, патриота, великого полководца, Александр I фактически присвоил себе функции главнокомандующего и реакционные тенденции во внешней политике царя усилились.
Освободительное движение в Германии начало развиваться в первую очередь в северогерманских государствах. В Пруссии, Северной Вестфалии, в Ганзейских городах гнет наполеоновской политики проступал с большой силой. Вступление русских войск на территорию Пруссии способствовало дальнейшему развитию этого движения.[185] В декабре 1812 — январе 1813 г. население начало переходить от пассивных форм сопротивления (уклонение от военной службы, от поставок для армии, неуплата налогов и пр.) к более активным. О том, что происходило в начале 1813 г. в разных немецких государствах, дают представление свидетельства современников-очевидцев. Одно из них принадлежит немецкому историку Б. Г. Нибуру. В письме от 13 февраля из Берлина он рассказывал о том, как шло там формирование добровольческих отрядов: «Идут молодые люди всех сословий: студенты, гимназисты-старшеклассники, приказчики, аптекари, ремесленники различных цехов, солидные должностные лица и вообще люди разных сословий, отцы семейства и т. п.»[186] И это происходило в те дни, когда прусский король официально был еще союзником Наполеона.
Широкий протест против наполеоновского господства проявлялся и в других германских государствах. Так, в Мюнхене, столице Баварии, в начале февраля народное недовольство политикой баварского короля достигло такого высокого накала, что народ заявил о своем отказе поставлять солдат в наполеоновскую, армию. «Дух возмущения дошел до того», что народ требовал у короля разорвать союз с Наполеоном, угрожая в противном случае тем, что «его королем своим иметь не хочет».
При вступлении в Пруссию русские войска чувствовали доброжелательное отношение местного населения. Об этом свидетельствуют, например, рапорты П. В. Чичагова и П. X. Витгенштейна Кутузову. Так, в рапорте от 31 декабря 1812 г. (12 января 1813 г.) Витгенштейн сообщал следующее: «… При занятии нами Кенигсберга, как и вообще всех прусских городов, по получении прокламации приняты мы жителями чрезвычайно хорошо, не токмо как друзьями, но как избавителями их от ига французов».[187] При освобождении русскими войсками Берлина 20 февраля (4 марта) население не только их приветствовало, но и хотело к ним присоединиться. Прусская полиция разгоняла народ, опасаясь антиправительственных выступлений. Расположению населения к русским войскам способствовало участие в освобождении немецких земель от наполеоновского господства Русско-немецкого легиона, сформированного в России в 1812 г. Россией было поддержано стремление немецких патриотов создать легион, сплотить в нем патриотические силы для освобождения Германии от наполеоновского господства.
Местом его формирования стал г. Ревель (Таллин). В начале 1813 г. легион несколькими эшелонами был отправлен к границам Восточной Пруссии. В марте он расположился в Кенигсберге. Легион состоял из военнопленных, перебежчиков, из патриотически настроенных представителей немецкой интеллигенции, вынужденных эмигрировать в Россию. В период развертывания военной кампании 1813 г. легион участвовал в военных действиях в Северной Германии, позднее он был переброшен в Данию и Нидерланды.[188]
В боях за освобождение Польши, Пруссии, других немецких государств наряду с регулярными русскими войсками действовали и отличились соединения Д. С. Дохтурова, Д. В. Давыдова, А. И. Чернышева, М. С. Воронцова, Ф. Ф. Винценгероде, М. И. Платова, А. С. Фигнера. Все они проявили смелость и быстроту натиска, бесстрашие и героизм в боях. Рейды в глубокий тыл наполеоновских войск сеяли в них панику, дезориентировали в отношении движения основных армейских сил, наносили врагу большой материальный урон.
В военную кампанию 1813 г. большой смелостью, дерзостью налетов на наполеоновские войска продолжали отличаться отряды, которыми командовал А. С. Фигнер. Он сам не раз проникал в центры расположения сил противника, даже в его военные крепости. Так, в январе 1813 г. Фигнер по поручению Кутузова оказался в данцигской крепости, обороне которой Наполеон тогда придавал особое значение. Даже взятый там французами под стражу по подозрению в излишнем интересе к военным сведениям (Фигнер выдавал себя за итальянского купца, якобы ограбленного казаками) он сумел не только опровергнуть все обвинения, но и войти в полное доверие к ближайшему военному соратнику Наполеона генералу Ж. Раппу, возглавлявшему военные силы в Данциге. Это доверие оказалось столь велико, что Фигнер был направлен Раппом с важными депешами к Наполеону. Естественно, все они попали в ставку Кутузова.
Жизнь бесстрашного героя-партизана оборвалась 1 октября 1813 г., когда его отряд сражался близ г. Дессау с намного превосходившими силами наполеоновских войск. Зажатый в полукольцо отряд, в котором сражались наряду с русскими представители испанского и итальянского народов, был оттеснен к Эльбе. Когда кончился кровопролитный неравный бой маршал Ней приказал отыскать Фигнера среди раненых или убитых. Но на берегу была найдена только его сабля. Воды Эльбы поглотили легендарного героя-партизана, бесстрашно сражавшегося в 1812 г. за освобождение своей Родины, а в 1813 г. — за освобождение немецкого народа от наполеоновского господства.
Последнему бою, в котором погиб в двадцать шесть лет Александр Фигнер, посвятил проникновенные поэтические строки Ф. Н. Глинка:
