— Лицом на пол, — приказал Желнин, и Антон повиновался.

Тогда я сел на Антона и заломил ему руку за спину. И вдруг он закричал:

— Беги, Тишка, беги!!!

И Желнин рванул наружу. Две секунды они стояли друг против друга. Пистолетик этот был совсем не страшным, маленьким. Никто не мог поверить в серьезность его, и это-то Тишку и погубило: он двинулся на Желнина, и тот прострелил ему плечо.

— Ты что, би-ля-д… — застонал Тишка, монтировку выронил и покатился по грязной земле. — Убил, падла…

— Не убил я тебя, мужик, ранил. — Серега заломил раненому здоровую руку и нашел ключи в кармане.

— Бежим, Ванек. Но прежде мы употребим в дело шнур и кляпы.

— Не подохнет он?

— Я вроде бы аккуратно попал. Кость, кажется, вскользь, рану перетяну. Их через час развяжут и освободят. Или сами распутаются.

Любители молодого тела корчились в беседке. Теперь главное — вырваться из городка. Без вести пропавший учитель, «живой труп» Желнин и девочка Аня, на хвосте у которой Федеральная служба безопасности.

На углу Второй Советской и Володарского, как и договаривались, Аня ждала на лавочке. Проехали мимо, Желнин чуть притормозил. Аня увидела их. Остальное — дело техники. Двор проходной, вернее, проездной, на Карла Маркса, там дворик с песочницей и клумбой. Въехали в арку с улицы Броневой, развернулись и встали, не выключая двигателя.

— Открой заднюю дверцу. Чтобы только впрыгнуть, — сказал Желнин, и Дядя Ваня исполнил.

Аня показалась через семь минут, увидела машину, побежала, как могла быстро, упала на сиденье, и Желнин с ходу рванул. Через пятнадцать секунд в арке со стороны Карла Маркса показался парень в сером плаще, Ани не обнаружил, в три прыжка пересек дворик и выскочил на Броневую. Не найдя ее в зоне прямой видимости, вернулся во дворик и схватился за трубку телефона… Примчавшиеся оперативники после экспресс-допроса жильцов установили-таки, что девочка покинула двор стремительно и не одна.

Тем временем трофейные «колеса» были уже брошены на шоссе за городом, километрах в пяти, а сами герои через Северную развязку уезжали на рейсовом автобусе на Шанталу.

Через три часа они сидели в купе московского поезда, заплатив прямо бригадиру на станции Тихий Разъезд. Ехать предстояло чуть меньше суток. На каждой станции они ждали группу захвата. Обошлось. Аня одна не могла бы провернуть такое дело, Игорь Михайлович не должен был с ней встретиться. Все решил фактор Желнина. Теперь, когда из беседки уже давно выбрались «подранок» с товарищем, словесный портрет Желнина наверняка уже лег на стол тех, кто с трудом понимал, что произошло, но чья голова должна была полететь вместе с погонами в мусорную корзинку. И фоторобот этот, несомненно, походил бы на Серегу Желнина, если бы не харя респираторная, которую он на себя в беседке нацепил. Вторую такую же Игорь Михайлович надел и тем затруднил опознание. Остальные приметы: рост, одежда, обувь, походка — много дать не могли. Только несомненная идентификация Ани и сопоставление всех обстоятельств выводили на правильный ход мысли.

Сошли, не доезжая Москвы, в Воскресенске и на частнике доехали до Кольцевой, где наконец спустились в метро.

Желнин, однако, тут же велел вновь подняться наверх. Там он отыскал «стекляшку» безобразную, велел сидеть и не двигаться, принес себе с Игорем Михайловичем по сто водки и по кружке пива, пельмени, Ане тоже пельмени и баночку джина с тоником.

Владлен Петрович Лаптев принимал начальника местного ФСБ в салоне вертолета, доставившего его в уездный город с ближайшего военного аэродрома. Тот сваливал все на начальника милиции, якобы проявившего неуместную инициативу, затеявшего немотивированную слежку, провалившего дело и упустившего фигурантов из города. Владлен Петрович слушал долго, сразу понял, что начальник врет, но во вранье этом доля истины имелась. Оба силовика прохлопали ситуацию.

Иванов завалил в своей квартире вовсе не стажера, а имевшего изрядный опыт оперативника, после долгой борьбы. Помогли, видимо, родные стены. Но этого ничего не должно было быть в принципе. Они тут все с ума посходили. Ходить по пятам за стариком и девчонкой, сопровождать их в школу и на завод — это уж, извините, и вовсе тупость.

Спектральный анализ пепла на месте самоубийства Сойкина показал, что это не что иное, как обычная бумага. Синька заводская. Фрагмент же текста, коварно оставленный стариком, должен был ввести органы в заблуждение. Дескать, спалил дедушка тайны истории. Не ищите и от девочки отстаньте.

Неизвестным осталось и место долгого пребывания Иванова. На квартире он прятался или при теплоцентрали возлежал? И что это еще за человек был с ним в беседке затраханной? Машину туда вызвала Аня Сойкина. Видела она хозяина машины, Мошканцева Илью Филиппыча, до этого один раз. Тот, по его словам, увидел посреди снега и холода девчонку и предложил (из лучших побуждений, естественно) подвезти. Дал свой телефон, старый козел. В тот самый день девчонка обвела вокруг пальца местного чекиста. Этот, правда, был не очень опытным. Через окошко в сортире сбежала. Потом нашлась.

Чего стоила эта история с журналистом в морге и зачисткой всей редакции! Приказано было утечек информации избежать гарантированно. Но не ликвидировать же! А где он? Ах, по телефону? А записи, случайно, нет? Не балуетесь? А зря. Как теперь докажете?

Город они все же покинули, и совсем не в том направлении, как всем казалось. Оставили машину на одной дороге, потом вернулись в город, пересекли его и уехали на поезде. Уездный город небольшой. Всех потенциальных свидетелей по маршруту следования удалось допросить. Фотографии разошлись массовым тиражом. И водитель-дальнобойщик их опознал. Всех троих. Двое — понятно кто. А третий? Вот фоторобот. Перебрали всех знакомых криминальной парочки. Мимо. Отдаленное сходство с покойным журналистом Желниным. Но тот же покойный. Ведь так? Ах, лично на опознании трупа… А опознавал кто? Ах, Аня Сойкина… Еще кто? Администрация больницы подтверждает? А еще раз допрашивали? Да не допрашивали, не врите. Как его — доктор Малахов? Ну так допросите!

Доктор Малахов тем не менее исчез. Взял отпуск и уехал. Тогда устроили эксгумацию трупа. Труп этот оказался вовсе не Сергеем Желниным. Студентом безвинным и безответным. И пошла в работу версия.

Квартиры Иванова и Сойкиных обыскивали снова, с применением снецсредств (ультразвук, гамма-излучение). Вскрывали полы и отрывали обои. Бумагу искать — это вам не шкатулку с золотыми монетами. Потом бригада, приехавшая из Москвы, вышла на ту злополучную наборщицу. Ей бы и самой билет купить и съехать отсюда, скажем, на годик. Да некуда и не на что. О ночном посещении она рассказала сразу. Объявила об изнасиловании. Кто это был, сказать затруднялась. Но по росту и направлению поиска преступник соответствовал опять же Желнину. Кирпичики укладывались на свои места. Парень уцелел, спасся, отлежался где-то и решил понять, что же происходит. Вышел на Аню Сойкину, они вывели из подполья господина Иванова, и все втроем убрались из города, унося с собой, в этом можно было не сомневаться, тексты, которые должны лежать под грифом «Совершенно секретное для очень служебного пользования» в личном сейфе Президента, поскольку о Президенте-то там и речь по большому счету. Иначе бы по «кремлевке» каждый день не спрашивали о ходе расследования.

В один день в городе сменилось все руководство ФСБ и милиции. Перестановки последовали и в области. И в Москве. И не только в этих ведомствах.

Теперь предстояло понять, куда могли двигаться эти три секретоносителя. Найти оригиналы текстов. Убедиться в их подлинности. Упрятать навсегда в тот самый сейф, а что касается персоналий, то судьба их незавидна.

Информация от бывшего внештатника Карпова была подобна грому среди ясного неба. Сергей Желнин, живой и невредимый, явился к нему домой «брать интервью». Карпов не поленился и позвонил в редакцию. Про аванс смолчал. И… позвонил по давно и прочно забытому телефону. Человек там был теперь другой, но в дело вник и доложил по команде.