Осторожно освободившись от сонных объятий ничего не подозревающего Рауля, император сел, глядя на свое бедовое сокровище. Спящий вампир был невероятно милым и очень юным. Растрепанные белоснежные волосы, припухшие со сна губы, чуть порозовевшая кожа нежных щек… Его хотелось целовать. Долго… нежно…

Не выдержав, Натаниэль склонился над спящим и чуть коснулся губами его виска. Рауль завозился, недовольный, что исчезла его персональная грелка, и перевернулся на живот, обхватывая руками смятую подушку. На лице вампира блуждала тихая улыбка. А дроу зацепился взглядом за тонкие розовые полоски на месте вчерашних ссадин от ошейника: все-таки регенерация вампира еще не до конца восстановилась.

«Что же ты наделал? — хмуро вдруг подумал Натаниэль, глядя на спящего. — Это ты во всем виноват. В том, что мне пришлось жениться на нелюбимой… что именно она занимает твое место. Носит моего наследника, которого должен был родить мне ТЫ! И только ты виноват в том, что я никогда не отступлюсь от тебя. Привяжу всеми мыслимыми и немыслимыми узами. И тебе придется смириться!..»

Осторожно поднявшись с постели, Натаниэль накинул на широкие плечи оставленный слугами халат. Судя по размеру, халат предназначался именно для него — маленький вампир в нем просто бы утонул.

Выйдя в соседнюю комнату, оказавшуюся довольно большой и полупустой гостиной, император увидел тихо беседующих между собой Тириссу и Мантора. Заметив императора, целительница и евнух низко поклонились.

- Леди, я хочу знать, что будет с Раулем дальше, — с порога негромко спросил император. Целительница пожала плечами.

- Да ничего, — ответила она. — Яд полностью нейтрализован, ему надо только справиться с последствиями отравления. Пусть спит… хотя… По моему мнению, он должен скоро проснуться. Пару дней мальчика будет беспокоить слабость. Возможны легкие головокружения. Но затем все пройдет. Советую много еды и прогулок на свежем воздухе. А моя помощь здесь больше не нужна. Потому позвольте откланяться, меня ждут другие пациенты.

Величественно кивнув, Натаниэль отпустил целительницу.

- Мантор, — приказал он, когда дверь за Тириссой закрылась, — распорядись перевести на счет леди пятьсот империалов.

Несчастный евнух едва не задохнулся, услышав столь нереальную сумму. Но проглотил всякие возражения, только взглянув в мрачные глаза своего повелителя.

А Натаниэль взялся за ручку двери в спальню, собираясь заняться утренним туалетом.

- Кстати, — бросил он через плечо, — завтрак накроешь здесь. И побольше изысканных сладостей. Дай заказ на самых красивых и ярких певчих птиц. Закажи для них у ювелиров золотую клетку.

- А… для кого?.. — робко поинтересовался главный евнух. Натаниэль развернулся к нему всем телом, бросив раздраженный взгляд из серии «…сам дурак!..» И несчастный евнух поперхнулся. Он до мозга костей был предан повелителю. Лишенный возможности иметь собственных детей, он всегда отдавал всего себя сначала принцу, а затем и императору. И ему отчаянно не нравилась ситуация с пленным королем вампиров. Да и мыслимо ли всесильному повелителю дроу проводить ночь не в своей спальне и даже не в гареме среди проверенных наложников, а в комнате не сломленного, опасного раба из военной добычи! А если он что-нибудь сделает его обожаемому повелителю Натаниэлю?! К тому же Мантор, будучи не дурак от природы, в отличие от своего хозяина слишком хорошо понимал, что тот, кто привык править, никогда по-настоящему не смирится с потерей прежнего статуса. И если вампир в самом начале не сломался, не стал слезливой подстилкой, значит, он обладает достаточно гибкой психикой и достаточно сильной волей, чтобы временно прогнуться под обстоятельства. И он никогда не смирится со своим столь униженным положением. Мантор понимал это слишком хорошо, в отличие от своего императора, которому никто и никогда не отказывал. Рауль не смирился и не простил. И что он может сотворить в ответ на постоянное внимание императора — неизвестно. Он тот, кого с самого детства учили править и быть гибким во всем. Выжидать и, выбрав момент, разогнуться, словно сжатая до предела стальная пружина. Даже сейчас, находясь в столь невыгодных для себя обстоятельствах, он умело, хотя и неосознанно, манипулирует императором. Только намек, что его обожаемому Раулю грозит неприятность, и повелитель Натаниэль готов всю ночь караулить его сон, даже забыв про ненависть к вампиру.

Мантор тяжело вздохнул, привычно распоряжаясь слугами. Нет, надо рвать эту порочную зависимость. Вампирский король никогда не примет рабства и никогда не смирится со статусом простого наложника. У него есть то, чего никогда не было ни у одного обитателя гарема. Гордость целых поколений самовластно правящих королей. Он равен императору… даже в ошейнике раба.

Кстати, надо прибрать этот несчастный ошейник, вдруг пригодится. И надо представить повелителю новых рабов. Один из котят даже чем-то похож на Рауля. Он столь же порывист и непокорен. Но, в отличие от вампира, его легко сломать, переделать под себя. Вампир же только гнется, но не ломается. К тому же, среди гаремных жителей уже поползли слухи, что император одержим только одним рабом. И что остальных наложников он, за ненадобностью, раздарит или перепродаст. Среди всех этих красивых гаремных шлюх уже поднялась волна паники. Для них их сытое, благополучное существование — это все! У них нет иных желаний, чем добиться еще большего благополучия через постель хозяина.

Оптимальным вариантом стала бы смерть вампира. Но Мантор понимал, что уже поздно… что уже ничего не изменишь… Главный евнух Его императорского величества, повелителя Натаниэля слишком хорошо помнил, КАК смотрел его тогда еще принц на юного наследника южного королевства…

Водя в спальню, Натаниэль бросил обеспокоенный взгляд в сторону постели. Высоко подобранный полог не скрывал вытянувшегося на кровати вампира. Рауль лежал на спине, широко раскинув руки. Темные ресница чуть трепетали, а сползшее до самого паха одеяло больше обнажало, чем скрывало.

Проследив взглядом тонкую дорожку серебристого пушка, что вела из-под края одеяла к маленькой впадинке пупка, Натаниэль судорожно сглотнул и едва не шагнул к постели. Насколько он помнил, у его вампира почти не было волос на теле, и даже пах был гладким. А уж как нравилось молодому мужчине перекатывать в ладони аккуратные, совершенно голенькие яички Рауля, и словами не передать! Но от основания члена его мальчика и до пупка шла практически незаметная полоска пушковых волос, которые Натаниэль приказал не удалять. Хотя обычно не терпел никакой растительности у наложников.

Судорожно вздохнув, император поспешил уйти, зажав ладонью собственный член, весьма недвусмысленно намекающий на определенное продолжение.

Ванная комната на какое-то время ввела императора в ступор. Она … была МАЛЕНЬКАЯ! Как-то с вечера, занятый Раулем, император не рассмотрел здешние удобства. И вот сейчас ознакомился, так сказать, вблизи. Конечно, он не рассчитывал на свои роскошные бани, но…

Впрочем, оглянувшись даже в какой-то растерянности, Натаниэль отметил, что, не смотря на размеры, здесь было все необходимое для личной гигиены. В том числе и любимые банные ароматы императора (явно Мантор побеспокоился!..).

Выбрав из кучи флакончиков, загромоздивших узкую настенную полочку, один, с драгоценным маслом эсмалий, растущих только в землях драконов, император небрежно вылил его в уже приготовленную, исходящую паром ванну, и осторожно опустился в слишком маленькую для него емкость. Было непривычно, но так увлекательно обходиться без прислуги!..

Какое-то время понежившись в горячей воде, Натаниэль нехотя вылез из ванны и, намылив губку, встал под крошечный прохладный водопад, непрерывно текущий в углу ванны.

…Непослушный солнечный зайчик переполз с подушки на лицо спящего юноши. Недовольно дернув бровью, Рауль вздрогнул и проснулся.

Ничего не болело. Было тепло и спокойно. Вот только при попытке приподняться, ноги юноши разъехались, и вампир вынужден был ухватиться за прикроватный столбик, пережидая дрожь в коленях. Тело напоминало желе: так же дрожало и расползалось в разные стороны.