Пересмотр традиционных норм был закреплен завещанием Ивана III 1504 г. Василий III не только получил львиную долю земель, собранных отцом. Совладение Москвой было фактически ликвидировано. Удельным князьям запрещалось чеканить монету, своего старшего брата они должны были слушать «во всем» и по его приказу в походы «поити без ослушанья».
Новые представления о власти. Одним из главных результатов перемен второй половины XV в. стало резкое усиление роли государственной власти в разных сферах жизни древнерусского общества. Осмысление общественным сознанием происходивших перемен вело к выработке новых представлений о характере института государственной власти и личности самого государя.
Отходили в прошлое восходившие еще к дружинным временам отношения правителя и его вассалов, основанные на неписаном контракте, взаимных обязательствах, на смену им шли отношения правителя и привилегированной части его подданных, основанные на господстве и подчинении. Эти перемены находили свое выражение в характерных изменениях терминов, обозначавших новые отношения. С последних десятилетий XIII в. даже члены Боярской думы, обращаясь к Ивану III, стали называть себя его «холопами». Это, конечно, не означает, что они стали холопами великого князя в буквальном смысле. Но это была очевидная попытка зафиксировать перемены в характере отношений с помощью традиционной социальной терминологии, подчеркнуть, что бояре и дети боярские являются уже не вассалами, а подданными правителя.
Появлению дополнительных идеологических санкций для усиления великокняжеской власти способствовали перемены в православном мире, частью которого были русские земли со времени крещения Руси. Центром этого мира была Византийская империя, а главой — византийский император. Считалось, что на императора самим Богом возложена миссия по поддержанию порядка в мире, утверждению и распространению в нем истинной веры, и власть его, как своего рода наместника Бога на земле, была всесторонней и неограниченной. В середине XIV в. Византийская империя пала под натиском османов, и византийский император перестал быть главой мирового христианского порядка. Были завоеваны османами или подчинены их верховной власти и другие православные государства. Единственной самостоятельной православной державой стало Русское государство.
Осмысление происшедших событий в кругах православного духовенства привело к заключению, получившему одобрение и светской политической элиты, что Русское государство стало теперь центром христианского мира, в организации мирового христианского порядка великий князь московский должен занять место византийского императора. В этой связи и власть великого князя стала рассматриваться как такая же неограниченная и всесторонняя, какой была власть византийского императора. «Царь оубо естеством подобен человеку, властию же подобен есть вышнему Богу», — писал византийский книжник VI в. Агапит о характере власти византийского императора. В начале XVI в. русский церковный деятель Иосиф Волоцкий повторил эти слова, определяя характер власти Василия III.
Политическое объединение ранее раздробленных земель и княжеств не было уникальной особенностью русской истории. XIV–XV вв. — время формирования крупных национальных государств во многих европейских странах. Процесс этот протекал в условиях, когда развитие товарно-денежных отношений (в том числе и в сельском хозяйстве — с распространением денежной ренты), рост городов как центров товарного обращения вели к возникновению определенной общности экономической жизни, что делало подавляющее большинство населения заинтересованным в установлении политического единства. Однако говорить о существовании такой общности экономической жизни по отношению к русским землям XIV–XV вв. нет серьезных оснований. Сельское хозяйство оставалось натуральным. Сеть городов оставалась редкой, и многие из них вовсе не были сколько-нибудь крупными центрами ремесла и торговли. В торговле главное место занимало приобретение предметов роскоши для социальной верхушки, отсутствовала и крупная торговля предметами массового спроса и вложение накопленного в торговле капитала в производство… Исследователи давно обратили своё внимание на эти особенности русского исторического процесса, объясняли быстрое политическое объединение русских земель при отсутствии определенной общности экономической жизни тем, что все русское / общество в целом было заинтересовано в освобождении от золотоордынского ига. Однако при этом остается неясным, почему рост опасности со стороны османов не привел к сплочению господствующих классов Византии и балканских государств, с ростом успехов османов раздоры в их среде, наоборот, все более усиливались.
Важная особенность русского исторического процесса, отличающая его от положения в других европейских странах в XIII–XV вв., состоит-В том, что если в европейских странах ко времени образования национальных государств основным земельным фондом уже давно обладало господствующее сословие средневекового общества — дворянство;, то в Северо-Восточной Руси землевладение бояр и детей боярских находилось только на стадии формирования, охватывая сравнительно небольшую часть земельного фонда. Расширение землевладения, попытки землевладельцев изменить отношения с крестьянами в свою пользу стали наталкиваться на сопротивление сильных и сплоченных крестьянских общин.
На каком-то этапе землевладельцы в стихийном порядке стремились избавиться от влияния общины путем освоения новых земель, призывая на них крестьян, уже не объединенных в общину. Такой вотчинник полагал, что теперь его возможность нажима на землепашца резко увеличивалась. Не последнюю роль в усилении власти землевладельца играло и ущемление в льготах возвращающихся на старое местожительство крестьян, когда-то ушедших из этих мест. При льготном освобождении от налогов государству (а нередко и повинностей в пользу вотчинника) всех новоприбывших крестьян, льготы «старожильцев»-возвращенцев по своей длительности оказывались в 1,5, 2 и даже в 5 раз меньше, чем для пришедших вместе с ними крестьян, но из других краев. Подлинный смысл этого неравноправия заключался, по мнению ряда исследователей, в том, что старожилец понимал, что он вернулся уже не на свою землю, а на землю вотчинника, диктующего свои жесткие условия. Однако рано или поздно, но крестьянская община с неизбежностью вновь возникала. Ее сплоченность, как уже отмечалось, была связана с необходимостью самых напряженных усилий, чтобы обеспечить воспроизводство и получение прибавочного продукта, очень ограниченного в своем объеме. Неудивительно, что попытки его изъятия должны были встречаться с упорным сопротивлением. Когда нажим вотчинника усугублялся сильным неурожаем или выпаханностью земель (что было часто взаимосвязано), крестьяне целыми деревнями, а нередко и десятками деревень, уходили в иные края. Иногда становились «подвижными» и сами поселения, так как подходящие земли располагались лишь вдалеке от насиженных мест. Подобные обстоятельства имели далеко идущие последствия социального и политического характера.
Развитие массовых стихийных передвижений крестьян и на частновладельческих и на государственных землях несло прямую угрозу для столь необходимого и реально развивающегося оживления хозяйственной жизни страны. Усилия самих вотчинников в конечном счете успехов не имели. Формирующееся дворянское сословие объективно нуждалось в поддержке сильной центральной власти, которая могла бы оказать мощную поддержку боярам и детям боярским в укреплении и развитии собственности на землю и обеспечении ее продуктивности. Немалую роль играли и стремления поднимающегося дворянского сословия расширить свои владения за счет «черных земель». Скорее всего именно в этих процессах следует искать причину того, что бояре и дети боярские не оказали никакого серьезного противодействия не только политическому объединению русских земель, но и той политике всемерного укрепления государственной власти, которую великокняжеское правительство стало проводить сразу после объединения. Многие из них активно участвовали в установлении новых порядков.
