Присоединение этих территорий к владениям великого князя московского осуществлялось разными методами и имело поэтому различные последствия для их населения, прежде всего для верхушки местных землевладельцев.

Присоединение княжеств Северо-Восточной Руси к владениям Москвы. Если в конце XIV — начале XV в. Василию Дмитриевичу пришлось вести упорную борьбу за присоединение Нижнего Новгорода к своим владениям, то во второй половине XV — начале XVI в. присоединение княжеств Северо-Восточной Руси к владениям московских великих князей Ивана III (1462–1505 гг.) и его сына Василиям III (1505–1533 гг.) происходило в основном мирным путем, и московские князья в своей политике не сталкивались с серьезным сопротивлением. В начале 60-х гг. XV в. ярославский князь Александр Федорович «продал Ярославль» Ивану III. Еще раньше, в правление Василия II, такие влиятельные в княжестве обители, как Толгский и Спасо-Каменный монастыри, разорвав свои связи со своими ярославскими патронами, перешли под покровительство великого князя московского. В 1474 г. примеру Александра Федоровича последовали ростовские князья, которые продали Ивану III свою половину Ростова. Последний великий князь тверской Михаил Борисович (1461–1485) в правление Ивана III из самостоятельного правителя фактически превратился в вассала московского государя, посылавшего войска в походы по его приказу. Ради сохранения самостоятельности Михаил Борисович в 1484 г. попытался заключить договор о союзе с литовским князем Казимиром, дополнив его браком с родственницей великого князя литовского. Однако Иван III послал в Тверскую землю свое войско, и Михаил Борисович был вынужден заключить договор, по которому он уже и формально признал себя «братом молодшим» Ивана III и обязался прервать всякие сношения с Литвой. Когда после этого в руки великого князя московского попали грамоты тверского князя Казимиру, на Тверь двинулся с войском сам Иван III. Попытки сопротивления тверского князя не встретили поддержки населения, и в сентябре 1485 г. Михаил Борисович бежал в Литву. Важно подчеркнуть, что еще до присоединения Твери сначала в 1476 г., а затем в начале 1485 г. многие тверские бояре и некоторые удельные князья уже перешли на службу к Ивану III. Последние рязанские князья, братья Иван и Федор Васильевичи, поделившие между собой Рязанское княжество после смерти их отца в 1483 г., уже были вассалами Ивана III, послушно ходившими в походы по его приказу. В 1503 г. бездетный князь Федор, умирая, передал свой удел Ивану III. В другой части княжества сидел в первых десятилетиях XVI в. сын второго брата — Ивана Васильевича, Иван. Когда в Москву пришли сведения о каких-то его переговорах с крымским ханом, в 1520 г. его вызвали в Москву и арестовали, а население княжества без какого-либо сопротивления подчинилось власти Василия III. Все это позволяет сделать вывод, что в сознании феодалов-землевладельцев Северо-Восточной Руси на протяжении XV столетия произошли важные перемены: они больше не были заинтересованы в сохранении самостоятельности-своих княжеств.

С присоединением к Москве этого круга земель не произошло значительной ломки существующих социальных структур. Правда, главные центры отдельных земель и значительная часть территорий перешли под управление великокняжеских наместников, но местные князья сохранили за собой обширные владения на территориях своих бывших княжеств. Они первоначально оставались настоящими «государями», не уплачивавшими налогов и обладавшими всей полнотой административносудебной власти над зависимым населением. Однако постепенно князья стали входить в состав правящей элиты Русского государства, получая от великого князя военные и административные назначения: князья суздальские и ярославские стали назначаться на посты наместников в городах в 70—90-х гг. XIV в., тверские князья — в первом десятилетии XVI в. Положение их владений постепенно приближалось к положению обычных крупных вотчин, но произошло это далеко не сразу. Бояре и дети боярские — вассалы местных князей — стали вассалами великого князя московского. Их верхушка к середине XVI в. вошла в состав великокняжеского двора, что давало им право на получение военных назначений и кормлений на всей территории Русского государства. Что касается местных монастырей и соборов, то теперь их ктитором-патроном со всеми вытекающими отсюда правами становился великий князь московский.

При присоединении этих территорий государственная власть сделала местным землевладельцам серьезную уступку: «уложение» Ивана III устанавливало, что в этих землях «мимо тех городов людем вотчин не продавати», т. е. люди из других уездов не могли приобретать здесь вотчин; земельные сделки с такой землей могли производиться только в кругу землевладельцев соответствующего административного округа; владения членов княжеских родов также могли продаваться лишь в семейном кругу. Конечно, дело не обошлось без конфискации земель у отдельных бояр и детей боярских, но эти действия явно не достигали такого размаха, чтобы изменить судьбу целых социальных слоев. В частности, о таких мерах власти говорится в рассказе Ермолинской летописи о присоединении Ярославского княжества.

Еще более осторожный характер носила политика великокняжеской власти по отношению к правителям «верховских княжеств», которые с началом русско-литовских войн на рубеже XV–XVI вв., порвав свою зависимость от Литвы, перешли на сторону Ивана III. Хотя «верховские князья» уже в 20— 30-х гг. стали входить в состав Боярской думы московского князя, в своих владениях они пользовались всей полнотой власти вплоть до середины XVI в.

Присоединение Новгорода и Пскова к единому государству. По-иному складывались отношения великих князей московских с Новгородом. Новгородское боярство, привыкшее быть полным хозяином в своем государстве, не проявляло никакого желания подчиняться их власти. В 50-х гт. XV в. новгородское боярство, дав приют Дмитрию Шемяке, вообще разорвало свои связи с Великим княжеством Московским. После поражения новгородского войска под Старой Руссой в 1456 г. Новгородское государство оказалось вынуждено выплатить Василию Темному большую контрибуцию «за истому», обязалось отдать спорные территории на севере и вернуть княжеской власти ее традиционное положение в системе государственных институтов. Поездка Василия II в Новгород в 1460 г. свидетельствовала о том, что великий князь намерен добиваться реального выполнения своих требований. Однако новгородское боярство не желало ни уступать спорных территорий на Севере, ни возвращать княжеской власти традиционно принадлежавшие ей земли и доходы в Новгороде.

Сохранить свои позиции новгородское боярство пыталось путем сближения с Литвой. Первая попытка серьезных переговоров о новгородско-литовском союзе была предпринята в начале 60-х гг. XV в. В конце 60-х гг. в Новгород как служилый князь был приглашен один из представителей литовской аристократии Михаил Олелькович, а позднее был составлен проект договора о признании новгородским князем великого князя литовского Казимира. Планы новгородско-литовского союза были сорваны благодаря энергичным действиям Ивана III, в 1471 г. объявившего войну Новгороду.

Ход военной кампании обнажил внутренние противоречия Новгородского государства. На поле боя не удалось добиться взаимодействия между военными отрядами бояр и ополчением «молодших людей», которые не желали умирать за интересы боярской олигархии. К тому же они и не смогли как следует снарядиться на войну, не имея, как ранее, государственной поддержки. Не поддержал сторонников пролитовской ориентации и новгородский архиепископ, запретивший своему полку «на великого князя руку подымут». Все это привело к поражению новгородского войска в сражении на реке Шелони 14 июля 1471 г. Обнаружившиеся противоречия старалась использовать великокняжеская власть. Приказав казнить новгородских бояр — инициаторов договора с Казимиром, Иван III одновременно освободил без выкупа попавших в плен «молодших людей». Потерпело поражение и другое новгородское войско на Северной Двине, так как «двиняне не тягнуша» к нему на помощь.