Состав этой социальной группы уже во времена Древней Руси был неоднородным. Неоднородным он был и в XIV–XV вв. Наряду с людьми, работавшими на пашне или в домашнем хозяйстве, у господина были холопы, которые помогали ему в управлении хозяйством (приказчики и ключники), ходили с господином на войну (военная свита), помогали господину при исполнении его административных обязанностей (неоднократно бывало, что слуги-холопы знатного господина вершили от его имени суд).
Русское крестьянство в XIV–XV вв. Каковы же были в XIV–XV вв. условия жизни основной массы населения региона — крестьянства в период формирования светского и церковного землевладения?
Внешние условия, в которых пришлось действовать крестьянину, стали более благоприятными, чем ранее. С ослаблением, а затем распадом Золотой Орды уменьшилась опасность ордынских набегов. К середине XV в. на Оке был создан рубеж обороны, закрывавший ордынцам доступ во внутренние районы страны. Сокращались размеры ордынского «выхода», да и он стал выплачиваться нерегулярно. Утверждение политической гегемонии Москвы в регионе способствовало прекращению междоусобных войн. В этих условиях наметившееся в середине XIV в. оживление хозяйственной жизни продолжалось вплоть до середины XVI столетия. Оно находило свое выражение прежде всего в освоении все новых и ранее запустевших и нераспаханных земель. Государственная власть способствовала расширению ареала пахотных земель, предоставляя взявшим на себя освоение новых территорий освобождение от налогов на длительные сроки. О значительном росте хозяйственного освоения территории Северо-Восточной Руси к концу XV в. говорят такие признаки, как исчезновение здесь ценных пород пушного зверя и резкий рост земельных конфликтов. К середине XVI в. ареал пахотных земель достиг размеров, которые были превышены лишь на рубеже XVII–XVIII вв. Следует подчеркнуть, что столь большая площадь пашни создавалась в основном за счет низкого качества обработки земли: путем рыхления небольшого верхнего слоя почвы. Именно это, при низкой урожайности, и вело к существенному увеличению общего объема прибавочного продукта, производимого в сельском хозяйстве.
Несмотря на то что к XV в. паровая система земледелия с трехпольным севооборотом, видимо, стала ведущей на полях регулярной пашни, неблагоприятные природно-климатические факторы способствовали тому, что в условиях России эта система земледелия, господствовавшая в русской деревне вплоть до XX в., не дала таких результатов, как в других европейских странах. Малое плодородие почв, невозможность для крестьянина тщательно обработать свой надел за краткий период земледельческих работ, отсутствие или нехватка удобрений — все это вело к тому, что даже в условиях трехполья земли через некоторое время выпахивались, и крестьянин забрасывал свой надел и распахивал другой участок земли, не обрабатывавшийся длительное время. Там, где почвы были «худые», пашня забрасывалась быстро, и большая площадь земель была пашней, «отдыхающей» много лет. На ней мог вырасти лес толщиной «в руку», а иногда и «в бревно». Классического трехполья (без выхода на «свежие» земли) на Руси практически не было вплоть до конца XVIII — начала XIX в. Эта особенность русского земледелия резко увеличивала затраты труда, особенно тогда, когда появились в лесах временные «росчисти» на 1–2—3 года. Пока было достаточное количество свободной земли, такая практика была возможна.
Все эти факторы, а также неблагоприятные погодные условия способствовали тому, что введение трехполья, в отличие от других европейских стран, не привело в России к значительному повышению продуктивности сельского хозяйства. При общем увеличении объема продукции за счет освоения новых площадей урожайность сельскохозяйственных культур продолжала оставаться низкой: сам-2 — сам-3 для ржи, сам-2,5 для овса.
В этих условиях процесс колонизации не вел в течение длительного времени к росту плотности населения, что создавало бы благоприятные условия для роста разделения труда и притока людей в город. По различным подсчетам, плотность населения России к середине XVI в. колебалась в пределах 3–5 человек на 1 кв. км, для Польши того же времени она составляла 21 человек на кв. км, для Франции — почти 30 человек. Миграции во многом были связаны с тем, что увеличивавшееся по численности население не могло прокормиться на традиционном месте проживания.
Положение крестьянского хозяйства продолжало оставаться неустойчивым, и в этих условиях, как и прежде, крестьянин нуждался в поддержке общины, которая оставалась в XIV–XV вв. такой же сплоченной, как и ранее. В Центре России на государственных землях соседская община совпадала с административной единицей — волостью, на частновладельческих землях она могла охватывать земли ряда собственников. Как и ранее, на территории общины-волости располагалось большое количество мелких поселений, состоявших обычно из нескольких крестьянских дворов. В личном владении хозяев крестьянских дворов, помимо самих построек, находились располагавшиеся близ двора огороды, распаханные ими участки земли, сенокосные угодья. Эти личные владения крестьян могли быть предметом разнообразных имущественных сделок между волощанами (обмен, продажа, заклад, сдача в аренду). Остальная территория волости — неосвоенная, необработанная земля, леса, водные источники — находилась в общем владении дворохозяев и использовалась ими на равных основаниях. Поселения — деревни, «починки» (деревни, поставленные на только что распаханной, освоенной земле) — «тянули» к являвшемуся центром волости более крупному поселению — «селу», где сосредотачивалась общественная жизнь волощан. Здесь же находилась обычно приходская церковь. Община на государственных землях имела свои выборные власти — сотских в одних волостях, в других — старост, которых избирали на крестьянских сходах, а также свою кассу на общие расходы («столец»).
Выборные власти, «поговоря с людьми добрыми», регулировали внутренний распорядок хозяйственной жизни, выделяли, в частности, новым членам коллектива земельные наделы под контролем княжеской администрации, осуществляли разверстку между своими членами и расходов на общие нужды, и тягла в пользу государства. Под коллективным патронатом жителей волости находился приходской храм, в котором обычно все «строенье» (утварь, книги, иконы) было «мирское», а землей и другим имуществом, выделенным на содержание причта, распоряжались выборные крестьянские власти. На церковной паперти собирались крестьянские сходы, здесь же устраивались по большим церковным праздникам общинные пиры — братчины. Котлы, в которых варилась брага для этих пиров, хранились в храме вместе с церковной утварью. О сплоченности и организованности общины красноречиво говорят активные и солидарные действия общинников, защищавших территорию волости от посягательств светских и церковных собственников во время судебных процессов последних десятилетий XV в.
На крестьянах, сидевших на государственных — «черносошных» — землях, лежали многообразные и многочисленные обязанности по отношению к государству. Тексты жалованных грамот князей XIV–XV вв., содержавших формулы об освобождении от поборов и повинностей владений привилегированных церковных собственников, позволили исследователям составить перечень поборов и повинностей, которые должно было вносить и выполнять непривилегированное, «черное» население крестьянских волостей. Исследование показало, что набор налогов и повинностей в разных княжествах Северо-Восточной Руси XIV–XV вв. был практически одинаков. Это позволило сделать вывод, что данная система обложения в своих основных чертах сложилась еще в то время, когда земли Северо-Восточной Руси составляли единое политическое целое.
Как и в домонгольской Руси, главным налогом, взимавшимся с членов крестьянских общин, была «дань». Дань исчислялась в деньгах и могла уплачиваться два раза в год. К ней добавлялись пошлины, которые уплачивались сборщикам дани. В ряде случаев дань мог заменять оброк — постоянный фиксированный побор, взимавшийся деньгами или продуктами.
