Тиффани торопливо прошла в ванную и включила душ. Хантер уныло поплелся за ней. Девушка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая, пока вода согреется. Глядя на ее длинные ноги, плоский, смуглый живот и коротко стриженные волосы на лобке, Хантер почувствовал, что возбуждается. Тиффани обернулась и подошла к нему.

— Слушай, милый, — начала она примирительно, целуя его в подбородок, — я бы и рада остаться. Но я постараюсь компенсировать это, ладно? Если хочешь, я приеду на целый уик-энд. Я даже постараюсь не ворчать на Макса, если утром ему снова вздумается громко петь. Идет?

Хантер обнял Тиффани. Ему всегда было нелегко идти на подобные компромиссы.

— Ладно. Просто мне хочется, чтобы мы постоянно были вместе. Не расставаясь, понимаешь?

— Я знаю это, — улыбнулась девушка. — Так и будет однажды, милый. Просто не сейчас.

Тиффани стремительно мчалась по почти пустому шоссе на восток. Старенький джип недовольно рычал, и этот звук раздражал девушку.

Почему, ну почему она снова это сделала?

Тиффани вздохнула.

Она любила Хантера всем сердцем, но раз за разом отталкивала от себя. Сегодняшний спор — типичный тому пример.

Где-то в глубине души Тиффани знала ответ на свой вопрос. Она боялась довериться Хантеру, боялась стать самой собой, дать слабину. Ей казалось, что их любовь будет длиться только до тех пор, пока она будет держать Хантера на расстоянии. Она замечала то, чего не видел ее любимый, — хищные взгляды его поклонниц, соблазны, прекрасных моделей и актрис, готовых вырвать Хантера из рук Тиффани, словно хищник желанную добычу. Разве могла она, простушка из Колорадо, удержать Хантера подле себя? Стоит ей уступить мольбам Хантера, перебравшись к нему домой, как начнут тикать часики, отмечающие последние дни их романа. Три года Тиффани жила в проклятой дыре, водила раздолбанную машину и носила все те же тряпки, в которых приехала в Голливуд. Она не позволяла Хантеру тратить на себя деньги, не желала становиться зависимой и слабой. Тиффани не желала привыкать к гламурному стилю жизни, которым жил ее любимый.

Как только Хантер поймет, думала она, как сильна ее любовь, он перестанет ценить этот дар. Каким бы добрым и отзывчивым ни был ее друг, как все мужчины, он ценит лишь ту вершину, которую еще не покорил.

Свет фар рассекал темноту, а Тиффани едва не плакала. Одна она знала, как ненавистна ей съемная квартира, где ее никто не ждал.

Меж тем Хантер никак не мог уснуть. Помаявшись в постели с полчаса, он вскочил, натянул джинсы и майку и пошел на кухню. Вынув из холодильника упаковку ледяного чая, он налил себе полный стакан и задумчиво сел за стол.

Хантер жалел, что рядом нет Макса. Ему хотелось поговорить. К сожалению, Макс проводил Рождество у Генри в Англии.

Здорово, должно быть, иметь такую семью, как у Макса!

Впервые за много месяцев мысли Хантера вернулись к Сиене. Забавно, но, несмотря на многочисленные попытки Питера испортить карьеру сводного брата, популярность Хантера только возрастала. Он не обижался на Пита, потому что, собственно, никогда не считал себя частью семьи Макмаонов.

Пару лет назад Хантер случайно столкнулся в магазине с Клэр. Задав вопрос о Сиене, он был встречен стеной молчания. Порой у Хантера складывалось впечатление, словно Сиены вообще никогда не существовало в его жизни. Возможно, в это было бы проще поверить, если бы ее лицо не мелькало в прессе так часто. Впрочем, лицо это сильно отличалось от того образа, что сохранился в памяти Хантера, поэтому постепенно он научился не замечать рекламы и фотографий с Сиеной.

Хантер знал, что Пит вычеркнул дочь из завещания — каждое издание на свой лад трактовало это удивительное событие. Сиена даже дала обширное интервью, в котором со слезами на глазах рассказывала о том, каким шоком явилось для нее решение отца. Некоторые издания заходили так далеко, что предполагали связь между ненавистью Пита к Хантеру и отлучением дочери от семьи.

Когда-то в юности Хантер жестко страдал, переживая разрыв с Сиеной, но эта боль давно утихла. Жизнь любила Хантера и баловала его. Судя по всему, любила она и Сиену. Хантер не стремился найти подругу детства, опасаясь разбередить старые раны, которые до сих пор не зажили. Он не знал, какой прием его ждет.

И все же одинокими вечерами, подобными этому, он размышлял над тем, каково было бы снова встретить Сиену. Как приняла бы ее Тиффани? И понравилась бы сама Тиффани Сиене? Собственно, этот вопрос очень беспокоил Хантера, поскольку и Тиффани, и Сиена были самыми близкими людьми в его жизни. Разумеется, существовал еще Макс, но с ним было просто и легко. Тиффани и Сиена были совсем другими. Обе упрямые, сильные, как бы они поладили?

Конечно, Тиффани была не столь избалованной, как Сиена. Но ведь она выросла в любящей, счастливой семье, а не в дурном, сумасшедшем доме Макмаонов. Но для Хантера Тиффани казалась такой же упертой и самоуверенной, как Сиена. Чего стоило одно ее желание сохранить свободу и независимость!

Порой Хантер завидовал сильному характеру подруги. Сам он не пережил бы разлуки с Тиффани и с ужасом думал о подобной возможности.

Да он бы просто умер, если бы она ушла!

Его мысли прервал телефонный звонок. Часы на микроволновке показывали два часа ночи. Кто, кроме Тиффани, мог звонить в такое время?

— Детка? — спросил Хантер в трубку с тяжело бьющимся сердцем.

— Хантер, конечно, я говорил тебе, что ты красавчик, но не рассчитывал на столь нежные отношения, — рассмеялся Макс. Голос его звучал немного издалека.

— Макс, дружище! — воскликнул Хантер, стараясь скрыть разочарование. — Как дела? Когда возвращаешься?

— Вот за тем я и звоню, — обстоятельно пояснил Макс. — Полагаю, что… Господи, да что же это я, дурак, звоню тебе так поздно! — с досадой проворчал он, вспомнив о разнице во времени. — Прости, если разбудил. Сколько сейчас?

— Два ночи. Но не беспокойся, я не спал. Тиффани недавно уехала в свою уродливую нору, а я все никак не могу уснуть.

Макс удивился тому, насколько печален тон друга.

— Да ладно тебе! — поддел он. — Вы же видитесь каждый день. Тебе бы радоваться, что Тиффани не остается на ночь. Можешь спокойно выспаться. К тому же так вы успеваете друг по другу соскучиться. Кстати, порой одиночество только на пользу. К примеру, ты можешь спокойно пукать в постели, и никто не сделает тебе замечания.

— Ну, если взглянуть с этой точки зрения… — задумчиво произнес Хантер. — Ладно, ты чего звонил-то? Планы изменились, что ли?

— Немножко. Я по-прежнему пробуду у Генри до двадцать восьмого декабря, но потом на пару дней смотаюсь в Нью-Йорк. Кажется, есть шанс встретиться с Алексом Макфадденом.

— Bay, Макс, это же отличная новость! — порадовался Хантер.

Упомянутый человек был крупным продюсером бродвейских мюзиклов, и Макс неоднократно пытался с ним встретиться.

— Да, отличная. Но радоваться еще рано, — пессимистично, как и всегда, откликнулся Макс. — Впрочем, если встреча не выгорит, я все равно слетаю в Нью-Йорк. Бывшие однокашники пригласили меня встретить Новый год в каком-то клубе в Сохо. Одному парню, Джерри, удалось сорвать большой куш, так что он решил праздновать с размахом. Наверняка там будет полно хорошеньких курочек. — В ответ на это Хантер сдержанно рассмеялся. — А что ты хихикаешь? Настоящих курочек, а не пластиковых кукол, какие кишмя кишат в Голливуде. Не хочешь составить мне компанию? Я знаю, что вы с Тиффани очень близки, но никто не запрещает тебе немного развеяться.

Хантер с улыбкой покачал головой. Иногда его забавлял интерес Макса к противоположному полу. Складывалось впечатление, что ему, словно подростку, интересен только секс, но Хантер надеялся, что и Макс однажды повзрослеет.

— Спасибо, дружище, но вынужден отказаться, — откликнулся Хантер, позевывая. — У меня сейчас такой плотный график, что Нью-Йорк отменяется.

— Неужели даже в начале года этот противный Хью не дает тебе покоя? — шутливо возмутился Макс, сделав акцент на слове «противный». — Он сам что, никогда не отдыхает?