Кристофер постарался улыбнуться.

— Черт возьми! — загремел с противоположного конца стола голос Эллиса. — Так, значит, Каролин, теперь ты внучатая тетушка? — Он окинул плотоядным взглядом грудь хозяйки. — Хотел бы я иметь такую тетушку, ха-ха! — Он без перехода ткнул пальцем в направлении онемевшей Люси. — Если ваша дочь не кормит ребенка грудью, возможно, она сможет сохранить такие же смачные сиськи, как Каролин. — Эллис сделал в сторону Каролин козу. — Ух, розочка моя!

Каролин и Кристофер, обменявшись насмешливыми взглядами, весело захихикали, не столько пошлой шутке Эллиса, сколько тому выражению, что застыло на лицах Джорджа и Уильяма, а также обеих их жен.

— Как вы смеете?! — охнула Люси.

— Кстати, пора и о деле поговорить, — заявил Гэри Эллис безо всякого перехода, словно и не заметив ужаса в голосе Люси. — Генри, я тут проезжал мимо вашей фермы. Отличная земля, должен заметить!

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Генри. Подобный комплимент мог порадовать его, если бы прозвучал из уст кого угодно, но только не Гэри Эллиса.

Генри был наслышан про железную хватку Эллиса, даже видел пару его застроек и понимал, куда клонит собеседник. Его похвала землям Генри была сродни комплименту насильника женским ножкам, между которыми он собирался грубо пристроиться.

— Нам тоже нравится наша ферма, — продолжал Генри, ободряюще улыбнувшись жене. — Предстоит немало работы, но мы вложим каждый пенни, который найдем в кармане, чтобы поднять ферму на должный уровень.

Маффи Аркелл улыбнулась супругу. Она представляла собой чуть мальчишеский тип внешности, с румяными щеками и без единого грамма косметики. Генри нравилось повторять, что его жена выглядит такой же молодой и задорной, как и в шестнадцать лет, когда они впервые встретились.

Каролин, глядя то на Генри, то на Маффи, добродушно покачала головой. Невооруженным взглядом было видно, что эти двое по-прежнему влюблены. Доверчивое, нежное лицо Маффи расцветало улыбкой всякий раз, когда муж смотрел на нее, а Генри явно гордился супругой.

Но Каролин замечала и то, как смотрит на гостью Гэри Эллис. Он явно оценил ее свежую, естественную красоту, длинные, стройные ноги, обтянутые узкими брюками, доверчивые зеленые глаза, цвет которых подчеркивал простой бежевый свитер.

Кристофер тоже попал под чары Маффи. Он бросал на нее задумчивые взгляды, рассеянно улыбался и явно сожалел о том, что вынужден сидеть рядом с другой женщиной, с занудой Люси. Каролин это забавляло, но не внушало опасений.

Другое дело — Эллис. Не обладая ни одним из достоинств Кристофера — тактом, предупредительностью и воспитанностью, — он весь вечер лип к несчастной Маффи, подавляя своей грубостью и напором. Думая, что никто не замечает его пассов, Гэри постоянно прижимался ногой к ноге женщины, касался потной ладонью ее пальцев, передавая закуски и хлеб. Казалось, из всех гостей только Генри не замечал его наглого поведения.

По смущенному лицу Маффи, ее опущенным ресницам и плотно сжатым губам было ясно, что она нисколько не одобряет ухаживаний Эллиса. К сожалению, воспитание не позволяло бедняжке поставить нахала на место. Наблюдая за ней, Каролин с каждой минутой все больше жалела, что не посадила Маффи рядом с мужем.

Возможно, думала она, Гэри Эллис совсем не так забавен и безобиден, как ей казалось раньше? Весь вечер он словно доказывал, что может быть груб, неучтив и глух к собеседникам. Более того, Гэри быстро напивался и буквально на глазах превращался в тупую скотину.

Даже возмущение Джорджа и Уильяма уже не казалось Каролин достаточной компенсацией за страдания бедняжки Маффи Аркелл.

Спустя пару часов, уже в машине, Маффи получила возможность высказать все наболевшее веселому и чуть пьяному Генри.

— Этот человек меня достал, — призналась она, выворачивая руль вправо. «Лендровер» послушно нырнул в поворот, мимо потянулись темные поля. — У меня от него мурашки по коже. — Маффи поежилась, вспоминая свои ощущения, когда рука Эллиса то и дело касалась ее колена.

— Да уж, редкий наглец, — скривился Генри. — Ты слышала, как он говорил о нашей ферме? Это был тон грязного дельца, точно! Так хотелось свернуть этому Эллису шею! Ты видела центр досуга, который он выстроил на месте прекрасной долины в Лечлэйде? Словами не описать это нагромождение бетона!

— Да к черту ферму, — фыркнула Маффи. — Ты не заметил, что он весь вечер клеился ко мне? Так и лапал за коленку, так и обтирался! Фу, какой гад!

— Что? — воскликнул Генри, изумленно глядя на Маффи. — Почему я ничего не видел? Ты должна была сказать мне!

— Генри, ты меня удивляешь! Тут даже слепой бы заметил. Он несколько часов лип ко мне, а ты лишь благостно потягивал кларет. Кажется, Каролин пожалела, что посадила меня с этим мерзавцем.

— Н-да, вечер удался, — мрачно проворчал Генри, расстроенный тем, что не смог защитить свою чудесную женщину от домогательств грязного ублюдка. — Нет, каков подлец!

Он уставился за окошко, где простирались прекрасные долины, залитые серебристым светом луны. Генри никогда не уставал восхищаться этими землями, красивыми, словно на открытке.

— Что ж, — сказал он напоследок, — у Гэри Эллиса столько же шансов соблазнить мою жену, сколько и заполучить нашу ферму, вот что я скажу.

Маффи закатила глаза. Она обожала мужа, святая правда. Но порой ей начинало казаться, что свою живописную ферму он любит куда больше, чем собственную жену.

— Ради Бога, девочка, перестань дергаться. Ты ведешь себя, словно ребенок, уронивший шиллинг, а подобравший шестипенсовик.

Марша и Сиена сидели в уютном маленьком бистро с плетеными креслицами, скрытые от шума Елисейских Полей солидной каменной кладкой и рядом деревьев, чьи корни были упрятаны под булыжной мостовой.

Погода все еще хмурилась, поэтому женщины устроились внутри бистро, у окна. Марша недоумевала, глядя на расстроенное лицо своей подопечной. Должно быть, думала она, в настроении Сиены виновата погода. Вчерашнее шоу стало настоящим триумфом для начинающей модели. С того момента, как она шагнула на подиум, ее словно наполнила какая-то внутренняя уверенность, так несвойственная новичкам.

— Дьяволица и ангел в одном лице! — восхищался обозреватель из «Фигаро» в утреннем номере газеты.

О Сиене написала каждая французская газета. Ее называли «событием сезона», «новым лицом» и прочими льстивыми прозвищами. Лицо Сиены появилось и в американских изданиях. Все они перепечатали удачный снимок, запечатлевший девушку в последнем выходе. На Сиене были лимонно-желтые шортики и топ из черного латекса, дополненные босоножками на шпильке и с высокой шнуровкой до колена. «Макмания!» — гласили заголовки американских газет.

Разве можно было желать большего?

Сиена зябко поежилась и ковырнула вилкой лягушачью лапку.

— Прости, — виновато сказала она своему агенту. — Я не могу отделаться от мысли, что упустила великолепный шанс. Жаль, мне не удалось с ним пообщаться! Он даже карточку не оставил. Ни-че-го!

Почти без косметики, если не считать прозрачных кремовых теней от «Элизабет Арден» и блеска на губах, с волосами, забранными в высокий хвост, Сиена едва ли походила на ту гламурную яркую женщину, фото которой украшали утренние газеты. Сегодня на ней были удобные старые джинсы «ливайсы», ботинки на плоской подошве и длинный вязаный свитер цвета морской волны. Она вполне могла сойти за двенадцатилетнюю.

Марша тяжко вздохнула:

— Ты снова про того парня, как там его, Силфена? Детка, если он тебя не заметил, то был единственным во всем зале, поверь мне. Да плевать на него! Тебе пришло уже четыре солидных предложения из лучших агентств мира — и это только за утро, — а что ждет впереди! Сиена, ты скоро станешь очень богатой и очень известной, можешь мне поверить.

Сиена довольно зарделась, услышав слова «богатая» и «известная» в сочетании с собственным именем.