— Я сожалею, что так долго настаивал на старых договорах и оставался слеп к реальности. За это мои дети вынуждены были заплатить кровью. — Элеборн подошел к столу для игры в фальрах. Изучил поле для игры, затем потянулся к черному кораблю. — У меня очень мало воинов, которые могут сражаться на суше. Много мечей мы предоставить не можем. — Он оглядел дюжины фигур троллей, клином приближавшихся к тонкой белой линии. — Но могу сделать тебе подарок. Флот троллей уничтожен. Гигантские кракены, левиафаны и тысячи озлобленных водяных утянули его на дно Китовой бухты. От нас ушло лишь пять судов. Вчера, когда мои дети еще только собирались действовать, эти корабли ушли неизвестным курсом через звезду альвов в открытом море.

Эмерелль приняла из рук князя маленький черный корабль и поставила его к немногим разбитым фигуркам троллей.

— Спасибо за этот утренний дар, — с улыбкой сказала она. — Мне будет легче дышать теперь, когда я знаю, что с моря угрозы больше нет. Добро пожаловать в наш союз, Элеборн, князь под волнами.

Королева легко поцеловала его в обе щеки, а затем вынула маленький белый корабль из одного из боковых ящичков стола для игры в фальрах и поставила на свою сторону.

— Благодаря тебе мы вернули превосходство на море.

— Я мог бы послать пенных коней рек и ручьев. Они не смогут убить много троллей, но когда наши враги будут пересекать текущую воду, они будут доставлять им неприятности.

Эмерелль на миг задумалась об этой возможности и покачала головой.

— Нет, не хочу затруднять продвижение троллей. Я хочу, чтобы противник как можно скорее достиг Шалин Фалаха. Мы не будем предпринимать ничего, что может задержать серокожих.

— А если они не станут сражаться там? Есть ведь и другие пути в Сердце Страны.

— Поверь мне, они придут туда, Элеборн. Дело тут не в рассудке. Это поле боя для них очень невыгодно. И тем не менее они будут там, потому что хотят навеки стереть воспоминания о былом поражении.

Князь Под Волнами провел рукой по бороде цвета морской пены.

— Тебе ведомо будущее, госпожа. Тебе лучше знать. — Он поклонился.

— Закрой от троллей море, Элеборн, и даруй благоприятные пути нашим судам. Это и будет твоим вкладом в нашу победу.

Тот снова поклонился.

— Быть по-твоему, повелительница.

Элеборн удалился. «Если бы он только знал, сколько вариантов будущего я вижу», — подумала королева. Чаша весов немного склонилась в ее сторону, но численное преимущество троллей по-прежнему было подавляющим.

Эмерелль взяла в руку новую фигурку, которую приказала вырезать, задумчиво повертела ее между пальцами. Фигурка изображала ребенка. Все тридцать детей из списка Алатайи были в замке. Королева каждый день проводила с ними по нескольку часов. Они испытывали страх. Чувствовали присутствие ингиз в тенях, ночь за ночью их терзали кошмары.

Эльфийка подумала о собственных ночах. Мысленно она то и дело составляла список из тринадцати жертв, который потребовала Алатайя. И постоянно отбрасывала списки.

Королева вздохнула. А тут еще другие списки, появлявшиеся день ото дня, — списки мертвых, раненых и пропавших без вести. Кровавая дань, которую Альвенмарк вынужден платить каждый день, пока длится война с троллями. Когда серокожие появятся у Шалин Фалаха, даже в списке потерянных городов будет больше тринадцати названий. Аркадия густо населена. По пути войска на юг находится много прекрасных мест. Сколько детей умрет, если она не сможет выбрать тринадцать из тридцати?

Если собрать воедино камень альвов, принадлежавший Мелиандеру, они с Алатайей смогут восстановить разрушенную тропу. Если залатать золотую сеть, Эмерелль сможет наконец покинуть замок и посвятить все свои силы борьбе с троллями. Но пока никто не мог сказать, не прорвутся ли тысячи ингиз через брешь, как только она выйдет из дворца. Изображения в книге Мелиандера были недвусмысленны. Если придут ингиз, Альвенмарк погибнет.

Королева закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы почувствовать страну. Наделенные душой деревья в парке дворца, корни которых нежно соприкасаются друг с другом… Магию, которую когда-то вплела в небольшое, расположенное неподалеку от дворца озеро Нороэлль… Над всем этим лежала тень ингиз, которые уже нашли путь сюда. Они лишали землю силы.

Вздохнув с облегчением, Эмерелль открыла глаза. Сейчас его не было… Иногда там, снаружи, появлялось нечто. До сих пор ей всегда удавалось избежать его. Оно наблюдало за замком, сторожило ее. Его присутствие не ощущалось на протяжении уже нескольких дней. Но каждый раз, когда она начинала надеяться, что наблюдатель ушел, тот возвращался.

Королева поставила фигурку, изображавшую ребенка, на стол для игры в фальрах. Если она решится на жертву, наблюдатель уйдет навсегда.

Оргрим разглядывал лицо мертвого короля. В свете факелов его черты были жестче. Морщины казались глубже. В глазах отражались факелы, несмотря на то что их огонь жизни давно угас. На поле боя было тихо. По-прежнему шел снег, единственным звуком было шипение смолы, капавшей с факелов.

Тролльский герцог пытался понять, почему правитель людей поступил с ним так. Они очень долго жили в мире. Только молодые воины время от времени мерились силами друг с другом, но войска в игру не вступали. Небо не было черно от дыма горящих городов, а теперь такое! Человек, которому он подарил жену и ребенка, когда те были на волосок от смерти, пришел, чтобы забрать его жену и детей! Почему? Оргрим не мог понять! Почему Альфадаса было так легко подвигнуть на войну? Что за яд влили ему в уши эльфы, чтобы ослепить его разум?

Герцог всегда считал, что знает людей. Во время сражений за Снайвамарк он научился уважать их. Они были маленькими и слабыми, но сражались с мужеством загнанной в угол снежной львицы, защищающей своих львят.

Тролль глубоко вдохнул холодный зимний воздух и попытался подавить чувства, бушевавшие в его груди. Ненависть, грусть, гнев… Он знал, что именно этого и добивались эльфы. Однако знание не помогало преодолеть боль. Остроухие хотели, чтобы он начал принимать необдуманные решения. Это было сделано, чтобы вывести его из сражений в Альвенмарке. И зачем он только пошел со Скангой?! Почему не устоял перед искушением славой?! Именно тщеславие погнало его в Альвенмарк. Перспектива возглавить войско, каким до сих пор не командовал ни один король троллей. Перспектива обрести бессмертие в героических сагах. Герцог, прогнавший с трона Эмерелль… Чтобы достичь всего этого, нужно было вернуться в Альвенмарк всего на полгода. И он полагал, что семья в безопасности. Нахтцинна была сильной крепостью…

Оргрим сжал кулаки в бессильной ярости. Послание эльфов доставлено! Они хотели мести… Неужели все так просто? Может быть, остроухие уже поймали его в сеть подлости и злобы? Запутали мыслями, которые должны мучить его, как им того хотелось.

И он закричал в ночь от боли и отчаяния. Резко вырвал факел из руки стоявшего рядом с ним воина. Сжал пламя в кулаке. Пальцы сомкнулись на пропитанных смолой тряпках, задушив огонь и его зародыши. Оргрим зашипел от боли, но терзания обожженной плоти не могли затмить боль, бушевавшую в груди. Он проиграл, сколько бы людей и эльфов он не убил. Даже трон Эмерелль не искупит потери. Чего стоит кусок дерева в сравнении с его женой и детьми? «Но все это случилось именно из-за попытки удержать этот кусок дерева», — рассерженно подумал герцог.

Он глядел в лицо мертвого короля людей. Альфадас долгое время жил при дворе Эмерелль. У него даже жена была эльфийкой, так говорили. Он должен был разгадать интригу! Что им двигало? Не может быть, чтобы такой храбрый человек был одновременно таким глупым и слепым! Альфадас сражался хорошо. С горсткой воинов он расположился в теснине, в то время как остальные его люди бежали в горы. Король убил одного серокожего воина, еще одного тяжело ранил. В конце концов он сражался один. Оргрим съест его сердце, как только будут отомщены убитые. Альфадас заслужил, чтобы ему оказали честь.