Я прошел мимо пиццерии, не заглянув в нее. Кто-то бросился мне вдогонку и схватил меня за руку. Я обернулся. Врач был более возбужден, чем обычно. А быть может, мне это только показалось оттого, что он задыхался.

– Значит, Мари все же была права. А я готов был поклясться, что вас давно уже и след простыл. Я почти уговорил Мари, что разыскивать вас бесполезно. Вы исчезли так же внезапно, как и появились.

– Нет, я не уехал. Таким спокойным и уверенным людям, как вы, лучше всего удается внушать другим разные абсурдные мысли.

Он явно растерялся и сказал:

– Вы даже ни разу за все это время не были у Бинне. А ведь они ваши старые, настоящие друзья.

«Да, Бинне мои старые, настоящие друзья, – подумал я, – но теперь они мне стали безразличны. Я заболел. Я заразился транзитной горячкой».

– Мари сбилась с ног, разыскивая вас. По-моему, она ищет уже несколько недель. Дело в том, что мы, вероятно, сможем уехать следующим пароходом на Мартинику. Пароход этот называется «Монреаль».

– Она уже получила визу?

– На руки ей еще не выдали. Но это может произойти со дня на день.

– У вас есть деньги на дорогу?

Впервые я увидел веселые искорки в его глазах. Мне захотелось стукнуть его по физиономии.

– Деньги на дорогу? Они были у меня в кармане еще в тот день, когда мы переехали через Луару. Сумма вполне достаточная для того, чтобы мы оба могли доехать до места назначения.

– А транзитные визы?

– Ей выдадут их, как только она получит визу в Мексику. Но…

– А все же есть «но»!

Врач рассмеялся.

– Несерьезное. Нет, на этот раз это маленькое, скромное «но». Видите ли, Мари не хочет уехать, не повидавшись с вами. Она считает вас, как мне кажется, своим самым верным другом из всех, какие у нее когда-либо были. Ваше внезапное исчезновение лишь увеличило вашу значимость для нее. Я думаю, что лучше всего будет, если вы пойдете вместе со мной в пиццарню. Мы будем пить розе и ждать Мари.

– Вы ошибаетесь, – сказал я. – Нет. Я теперь больше не могу ходить с вами в пиццерию, я больше не могу пить с вами розе. Я больше не могу с вами ждать.

Он отступил на шаг и нахмурил лоб.

– Вы не можете? Почему? Мари заупрямилась, она во что бы то ни стало хочет вас видеть. Мы наверняка уедем в течение этого месяца. Все решено. Но Мари хочет перед отъездом еще раз увидеть вас. Вы не можете отказать ей в такой малости.

– К чему это? Я терпеть не могу торжественно отмечать расставания, ненавижу все эти последние и предпоследние встречи. Она уезжает с вами. Это решено. Ну что ж, пусть она уедет немного обеспокоенной. Не может же она иметь все.

Он пристально посмотрел на меня, словно надеялся благодаря этому лучше понять мой ответ. Но я не дал ему времени на размышление. Я пошел прочь и почувствовал, что он смотрит мне вслед.

Когда я поднимался по лестнице отеля, хозяйка окинула меня недобрым взглядом. На лице ее появилась злобная улыбка. Мне показалось, что за сегодняшний день ее зубы стали длиннее, острее и белее. Она привстала, и ее огромная грудь вылезла из окошечка.

– Ну?

– Что «ну»? – спросил я.

– Где справка, что вы записаны в очередь на пароходе? К тому же учтите, что ваша комната с пятнадцатого сдана. Да вы все равно должны до этого времени уехать.

Я подумал, что все эти месяцы она лишь прикидывалась хозяйкой, а в действительности была платным полицейским агентом, своего рода тайным вышибалой. Я даже стал сомневаться сильнее, чем когда бы то ни было, в том, что она обыкновенная женщина, – я ведь видел ее всегда только в окошечко. Бог знает, что у нее было ниже бюста, быть может, рыбий хвост. Я немедленно повернул назад.

Я отправился на улицу Республики. В конторе «Транспор маритим» толпились люди. Очередной пароход отправлялся восьмого. Все места на него были уже давно распределены. Я смог записаться даже не на следующий, а только на третий пароход. Причем мне заявили, что билет мне выдадут лишь в том случае, если я предъявлю разрешение на выезд.

Я вышел из конторы и остановился перед витриной «Транспор маритим», чтобы разглядеть выставленную там модель парохода. Разрешение на выезд давалось тем, кто имел деньги на дорогу наличными и кто внес налоговый сбор. Корсиканец должен мне помочь выручить мои деньги из португальского банка. Мне необходимо сейчас же с ним посоветоваться.

В этот момент кто-то коснулся моей руки.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Мари. – Быть может, ты тоже хочешь уехать? Мы привыкли к тому, что ты творишь чудеса. Я совершенно не удивлюсь, если вдруг в открытом море ты вылезешь из трубы нашего парохода…

Я опустил глаза и увидел ее каштановые волосы.

– Ты всегда давал бы мне советы и приходил бы на помощь. Я никогда не была бы одна.

Я уцепился за слово.

– Одна?

Мари отвернулась, словно сказала лишнее.

– Конечно, я хочу сказать, одна с ним… Где ты был все это время? Я искала тебя повсюду. В этом проклятом городе никогда не находишь того, кого ищешь. Встретишься лишь случайно. За эти дни многое произошло. Мне снова нужен твой совет. Пошли!..

– Мне некогда.

Я сунул руки в карманы так, что большие пальцы оставались наружу. Тогда она взяла меня за большой палец правой руки и потащила за собой на другую сторону улицы в огромное уродливое кафе, что на углу улицы Республики и площади перед Старой гаванью. У одного из окон сидела та толстая, прожорливая дама, которая все еще не могла проесть свои дорожные деньги. Чех, который со дня моего приезда в Марсель собирался пойти добровольцем в английскую армию, с мрачным и решительным видом пересек кафе и стал у стойки. Я увидел также, как мимо стеклянной двери прошел тот молодой человек, которому отказали в американской транзитной визе из-за судимости.

Все эти бессмысленные встречи с безразличными мне людьми подавляли меня своей упрямой неизбежностью. Мари подперла голову правой рукой, левой она все еще сжимала мой большой палец. Я мог ее повсюду встретить. Я должен был повсюду с ней сталкиваться. Я перестал упираться и спросил:

– Что случилось, Мари? Чем я могу тебе помочь?

Она прислонила голову к моему плечу. В ее взгляде было нечто такое, о чем я даже не смел мечтать и чего я еще никогда не видел, – безграничное доверие. Я взял ее руку в свои ладони. У меня возникло предчувствие, что сейчас я услышу нечто, что будет для меня новым и удивительным. Но предчувствие это обмануло меня. Она сказала:

– Ты ведь еще не знаешь, что я на самом деле получила визу. Мексиканцы выдали мне ее на руки. Мне не хватает теперь только транзитных виз.

– Для этого тебе не нужен мой совет. Ступай к американскому консулу, он все сделает.

– Я уже была у консула. Да, он намерен все сделать. Вот моя повестка. Мне выдадут транзитную визу двенадцатого числа. Но пароход уйдет, видимо, восьмого. Ты ведь не думаешь, что мой друг, который не хотел ждать, пока я получу визу, станет теперь задерживаться из-за того, что у меня нет транзитной визы?

– Неужели ты, когда была у консула, ничего не могла придумать, – спросил я, – чтобы тебя вызвали на несколько дней раньше? Ты не смогла привести какой-нибудь разумный довод или хоть соврать что-нибудь? Неужели ты не тронула его одним своим видом?

– Не нужно надо мной смеяться. Мой вид его нисколько не тронул. А я не нашлась, что сказать. Из моих документов консул узнал, что я получила визу, как лицо, сопровождающее писателя Вайделя. Он спросил меня, почему я не пришла к нему вместе с Вайделем, который совсем недавно был у него на приеме. Я сказала, что только что получила визу в Мексику. Я была рада, что могла выжать из себя хоть эти слова. Я насмерть перепугалась. Подумай, он недавно был в консульстве! Недавно!

– За это время он мог уже десять раз уехать! – воскликнул я.

– Каким пароходом? Ведь совсем недавно он был у американского консула. Ведь не мог же он в самом деле уехать на пароходе-призраке. А может быть, он уехал через Испанию? Так или иначе, он еще недавно был здесь. Он был здесь, и я была здесь. А мне ведь все эти последние недели уже казалось, что он умер.