Описывается нечто вроде военного совета этих еще не вполне побежденных носителей воли. Вадим просит Ингелота спеть песню, в которой тот рассказывает повесть о призыве варягов:
Обманулись вы, сыны славян!
Чей белеет стан под городом?
Завтра, завтра дерзостный варяг
Будет князем Новагорода,
Завтра будете рабами вы!..
Тридцать юношей сбираются,
Месть в душе, в глазах отчаянье…
Ночи мгла спустилась на холмы,
Полный месяц встал, и юноши
В спящий стан врагов являются!
Следует описание битвы и победы Рюрика. Вадим клянется бороться до последней капли крови. Он говорит о Рюрике:
«Иль он, иль я: один из нас
Падет! в пример другим падет!..
Молва об нем из рода в род
Пускай передает рассказ;
Но до конца вражда!» — Сказал,
И на колена он упал,
И руки сжал, и поднял взор,
И страшно взгляд его блестел,
И темно-красный метеор
Из тучи в тучу пролетел!
Дальше следует длинное описание характера Вадима и разных обстоятельств. Рюрик спокойно княжит.
…Вотще душа славян ждала
Возврата вольности: весна
Пришла, но вольность не пришла.
Их заговоры, их слова
Варяг-властитель презирал;
Все их законы, все права,
Казалось, он пренебрегал.
Своей дружиной окружон
Перед народ являлся он;
Свои победы исчислял,
Лукавой речью убеждал!
Рука искусного льстеца
Играла глупою толпой;
И благородные сердца
Томились тайною тоской…
Но вот настал праздник Лада. Следует описание этого праздника. В довершение всех обид, Рюрик еще заинтересовывается девушкой, которая любит Вадима. Заметьте, что здесь тот же мотив, который, в измененном виде, служит основой величайшего зрелого произведения Лермонтова «Песня о купце Калашникове». Девушка прибегает к матери и рассказывает о насилии, совершенном над ней князем. Описывается гибель ее под клеймом этого насилия.
Жалели юноши об ней,
Проклятья тайные неслись
К властителю…
Вадим все более проникается жаждой мести за позор своих соплеменников и свой собственный. Он возвращается из изгнания, весь полный этим бунтующим чувством. Он боится.
«…Быть может, праведную месть
Судьба обманет в третий раз!..» —
Так юный воин говорил,
И влажный взор его бродил
По диким соснам и камням
И по туманным небесам.
«Пусть так, — старик ему в ответ, —
Но через много, много лет
Все будет славиться Вадим;
И грозным именем твоим
Народы устрашат князей,
Как тенью вольности своей.
И скажут: он за милый край,
Не размышляя, пролил кровь,
Он презрел счастье и любовь…
Дивись ему— и подражай!»
Вадим находит свою возлюбленную мертвой. Описание этого происшествия полно мрачным пафосом. Далее следует изображение праздничного жертвоприношения в Новегороде.
Рассыпались толпы людей;
Зажглися пни, и пир шумит,
И Рурик весело сидит
Между седых своих вождей!..
Но что за крик? откуда он?
Кто этот воин молодой?
Кто Рурика зовет на бой?
Кто для погибели рожден?..
В своем заржавом шишаке
Предстал Вадим — булат в руке,
Как змеи, кудри на плечах,
Отчаянье и месть в очах.
Следует бой. Князь кидается на Вадима, обнажившего меч.
Так, над пучиной бурных вод,
На легкий челн бежит волна —
И — сразу лодку разобьет
Или сама раздроблена.
И долго билися они,
И долго ожиданья страх
Блестел у зрителей в глазах,
Но витязя младого дни
Уж сочтены на небесах!..
Дружины радостно шумят,
И бросил князь довольный взгляд:
Над непреклонной головой
Удар спустился роковой.
Вадим на землю тихо пал,
Не посмотрел, не простонал.
Он пал в крови, и пал один —
Последний вольный славянин!
Слова «последний вольный славянин» бросают совершенно определенный взгляд на всю поэму. Юноша Лермонтов хотел исполнить тот план, который был задуман Пушкиным в Кишиневе. Пушкин тоже хотел написать поэму о Вадиме7. Исполнение этого замысла молодым Лермонтовым мелодраматично и фальшиво, но внутреннее чувство, обуревающее его, несомненно. Покойный Маслов (см. «Пушкин в мировой литературе», сборник статей, Госиздат, 1926, статья «Послание Лермонтова к Пушкину 1830 г.») приводит исчерпывающие доказательства, так сказать, чисто персонального столкновения революционно настроенного ученика с горячо любимым, но поникшим головой учителем. В 1826 году Пушкин пишет свои стансы «В надежде славы и добра». Это стихотворение, содержащее в себе настоящую капитуляцию по отношению к Николаю, потрясло тех из друзей Пушкина, которые еще не чувствовали себя одомашненными и прирученными. Но, не ограничиваясь этим, Пушкин пишет второе стихотворение.
Друзьям
Нет, я не льстец, когда царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
Языком сердца говорю.
Его я просто
полюбил.[21]Он бодро, честно правит нами;
Россию вдруг он оживил
Войной, надеждами, трудами.
О нет! хоть юность в нем кипит,
Но не жесток в нем дух державный;
Тому, кого карает явно,
Он в тайне милости творит.
Текла в изгнанье жизнь моя;
Влачил я с милыми разлуку,
Но он мне царственную руку
Подал — и с вами снова я
8.
