Ювелирное искусство, подарившее варварам самые роскошные украшения, также поставлено на службу религии, побеждающей силы зла. Даже фибулы (застежки), имевшие долгое время исключительно бытовое предназначение, отныне призваны оберегать владельца. Так, на пряжке в форме кружка из Лимона (Пюи-де-Дом) варварские декоративные элементы сочетаются с изображением головы Христа, альфы и омеги — «начала и конца»; на оборотной стороне пряжки прекрасной алеманнской работы из Виттислингена сеть надпись, гласящая, что ее владелица Уффила «живет счастливо в Боге»; наконец, на застежке пояса из Женевы (VII век) изображена фигура молящегося человека в древнем одеянии, может быть, пророка Даниила, символа христианской надежды. Наиболее искусно сочетают в себе технику варварского декора и искупительный дух религии старинные ковчеги. Ковчег Теодерика из церкви Сен-Морис д’Атон, украшенный перегородчатой эмалью, драгоценными камнями, камеями античного происхождения, внешне кажется произведением вполне светского искусства, совсем по-другому выглядят ковчеги из Сен-Бенуа-сюр-Луар и из Моргена (сосуд для хранения миро, около 700 года) с накладными пластинками, на которых с помощью чеканки очень слабого рельефа (что напоминает плиты из Пуатье или Меца) изображены фигуры ангелов. Христианство распространяется в VI веке в Галлии и особенно в варварских землях на севере так активно, как никогда ранее, и стремится быть наглядным.

Как мы уже видели, папа Григорий Великий продолжает утверждать свой авторитет в церкви Галлии. После его кончины в 604 году примерно на столетие прекратились целенаправленные усилия Ватикана по распространению христианства в заальпийских странах. Правда, еще в 613 году епископ Флориан Арльский получил от папы паллиум, а также «пасторские» полномочия, распространявшиеся на всю Галлию. Однако это были всего лишь акты присвоения почетного звания, не имевшие никакого реального содержания. Тот факт, что после великого собора, заседавшего в 614 году в Париже, епископы Галлии не собирались вплоть до 742 года, говорит о потере власти церковной иерархией, во всяком случае, власти архиепископов. Несмотря на это, в VII веке можно констатировать огромные успехи в деле христианизации страны. Подобные достижения обязаны религиозному рвению монахов и епископов-миссионеров, которые чаще всего вдохновлялись примером святого Колумбана, и инициативности светских элит: королей и проводников их воли — аристократов.

Вот первый пример жизнь святого Аманда. Он родился в Эрбоже (Нижняя Пуату), образование начал получать в монастыре (возможно ирландском, на острове Йу), затем Аманд совершил два путешествия в Рим, откуда привез святые реликвии, и посвятил себя миссионерской деятельности, которая охватила пространство вплоть до бассейна реки Эско (Шельды), те есть самый центр франкских земель. Там он собирал сторонников, в особенности среди рабов, которых выкупал и крестил. После долгих мытарств Аманду удастся основать несколько монастырей, в том числе Элнонский (сегодня — Сен-Аман-лез-О, на севере), Барсиас-о-Буа, Сен-Бавон и Сен-Пьер-о-Мон-Бладен в Генте. В 647 году Аманда назначают епископом Тонгр-Маастрихтским, но он недолго остается на этом посту — вновь избрав тяжелый труд странника-миссионера, он проповедует христианство по всей стране вплоть до своей кончины в 675–676 году. Однако основать Элнонский монастырь (как, впрочем, и другие) Аманду удалось лишь благодаря королевской милости — в данном случае щедрости Дагобера (если не его сына Сигебера). Новой обители были дарованы земли площадью примерно в 10 тысяч га.

Другой пример, на этот раз из жизни королей. Майордомом Нейстрии Эрхиноальдом была куплена рабыня англосаксонского происхождения по имени Батильда. Через несколько лет она стала женой Хлодвига II. С согласия последнего королева примерно в 654 году основала (то есть сделала первоначальный земельный вклад) аббатство в Жюмьеж для аквитанца Филибера, выходца из люксейского монастыря и уроженца Боббио. После смерти мужа Батильда, на этот раз с согласия своего сына Клотара III, выделила около 20 тысяч га казенных земель в районе Корби (примерно в 659 году) для другого люксейского монастыря. Наконец, в те же годы вдовствующая королева основала в Шелле монастырь люксейского типа, в котором и постриглась в монахини после окончания срока своего регентства в 665 году и где умерла в 680 году.

Не оставалась в долгу и знать, особенно аристократы, вращавшиеся при дворе Дагобера, ею отца и его сыновей. Среди них — Элуа, который еще до возведения в сан епископа основал в 632 году аббатство Солиньяк на части своих земель в Лимузене; Фарой и его сестра Бургундофора, основавшие монастыри Святого Креста в Мо и в Фармутье; Итта, вдова Пипина I и ее дочь Гертруда, основатели аббатства Нивель (около 648/649 года); Бегга, другая дочь Пипина I, основавшая аббатство Анденн; ее сын, Пипин II и его супруга Плектруда, которые около 700 года основали для англосаксонского миссионера Виллиброда монастырь Эхтернах… И представители менее «исторических» или менее «знаменитых» родов равным образом обеспечивают расцвет деятельности по основанию религиозных учреждений, как, например, «выдающийся муж» Адроалд, — он подарил в 651 году свое поместье в Ситью святому Бергену для создания монастыря, которому было предназначено блестящее будущее.

Кажется несомненным, что для этих мужчин и женщин основание монастыря было способом утвердить в религиозном отношении свою власть над землями и людьми, а вернее получить духовное подтверждение этой власти. Довольно часто побудительным мотивом основания монастыря было стремление обеспечить себе и своим близким после смерти благодатный покой в семейных гробницах, над которыми монахи обители непрерывно читали бы номинальные молитвы. Мо они не в меньшей мере содействовали таким образом распространению христианства, а это являлось главной заботой их религиозных партнеров. Безусловно, первой задачей новых духовных центров было материально-техническое обеспечение повсеместной евангелизации. Иногда ее проводили в дальних краях, так, например, монастырь Эхтернах служил опорой миссионерам, проповедовавшим во Фризии. Но чаще Bceto миссионеры действовали у ворот самого монастыря, так было на севере Галлии, где христианство еще не проникло в деревню. Таким образом, можно полагать, что те две сотни монастырей, которые были созданы в Галлии в период между последними годами VI века и первыми годами VIII века (в том числе примерно сорок монастырей только в епархиях Теруана, Турне, Камбре и Льежа между 625 и 700 годами!) сыграли важную роль в деле христианизации.

Ни каким образом можно оценить реальные плоды этой деятельности? Вряд ли стою принимать всерьёз рассказы агиографов о невероятных чудесах и тысячах новообращенных, хотя в этих рассказах, то здесь, то там проскальзывают ценные сведения о краях, через которые проходили миссионеры, о методах евангелизации и маленьком отряде верных товарищей, к которому часто принадлежал сам автор, как, например, Уен, биограф Элуа. В действительности же наименее спорные данные о распространении христианства дает учет культовых мест, изучение имеющихся там надписей, возможные раскопки таких мест и особенно кладбищ.

Примером может быть исследование, проведенное в Нижней Нормандии, в долине Кана[48]. Именно в конце VII века многочисленные общины этого района (Френувиль, Трснкур-Мондевиль, Флери-сюр-Орн, Жибервиль, Сон-Мартен-де-Фонтеней…) впервые обзавелись собственными приходскими храмами. Все они были расположены Вблизи жилищ и посвящались святому Мартину, Вслед за этим сразу же изменилось расположение кладбища: ранее оно было отдалено от поселения, теперь стало примыкать к церкви. На основе изучения более конкретного материала, полученного в Тренкур-Мондевиль, можно констатировать следующее: эта община насчитывала около пятнадцати очагов; ее первая церковь площадью не более чем 8 на 5 метров была построена из камня на развалинах древнею римского сооружения; первые захоронения по церковному обряду отличает редкое убранство, используются монолитные саркофаги из местного известняка. Если ранее при строительстве жилищ предпочтение отдавалось дереву, то отныне его заменяет камень, причем хорошей кладки. Таким образом выясняется.