Планы и обстоятельства жизни Панаевой в 1849–1850 гг. также не оставляли достаточно времени для работы над «Озером смерти». В конце 1848 г., вместе с объявлением о предстоящей публикации в следующем году «Озера смерти», был анонсирован и роман Н. Н. Станицкого «Актриса». Трудно предположить, что Панаева могла работать одновременно над двумя большими произведениями. Первое полугодие 1849 г. преимущественно было посвящено, по-видимому, «Актрисе». Рассказ Панаевой «Жена часового мастера», опубликованный в «Современнике» в феврале 1849 г., скорее всего был написан в конце прошедшего года. К лету 1849 г. Панаева собиралась уехать в новгородскую деревню, в глухие места, где двоюродные братья ее мужа В. А. и И. А. Панаевы участвовали в постройке железной дороги (см.: Черняк, с. 368, 375). Поездка, однако, не состоялась: в июле Панаева тяжело заболела (там же, с. 379, 382, 383, 385, 392). Роман «Актриса» в печати не появился. Его заменили повесть «Пасека» (С, 1849, № 11), с обещанием продолжения, и рассказ «Необдуманный шаг» (С, 1850, № 1).
Для Панаевой участие в «Современнике», где за каждую печатную страницу платили до двух рублей серебром (см.: ПСС, т. X, с. 131), было существенным источником заработка. Но в наступившем 1850 г. ей пришлось на долгое время прекратить литературную деятельность: «…к несчастью, — писала она М. Л. Огаревой 24 февраля, — при моих малых средств я должна была оставить работу…» (Черняк, с. 490). Несостоявшееся материнство потребовало длительного отдыха и лечения. В мае 1850 г. Панаева уехала за границу и возвратилась лишь в сентябре.
Тем не менее в начале 1850 г. «Современник» вновь известил о предстоящей публикации «Озера смерти». В январской книжке, прошедшей через цензуру 31 декабря 1849 г., должны были появиться, но по недостатку места были перенесены на февраль (см.: С, 1850, № 1, обложка, с. 3) «Современные заметки», в которых под рубрикой «Литературные новости» сообщалось о том, что «авторы «Трех стран света» написали уже несколько частей нового своего романа «Озеро смерти»» (С, 1850, № 2, отд. VI, с. 103). Однако уже 9 января, в объявлении об издании «Современника» на 1850 г., было пояснено, что печатание обещанного романа откладывается с тем, чтобы дать место новому произведению Евгении Тур (экземпляр объявления см.: ГБЛ, ф. 233, карт. 75, д. 24). В марте это извещение было повторено (MB, 1850, 16 марта, № 32; сообщено Б. В. Мельгуновым).
Лишь к исходу 1850 г. авторы решаются сообщить, что «роман Н. Н. Станицкого и Н. А. Некрасова» (заглавие романа в объявлении не названо) будет печататься в следующем году «с первой же книжки» (С. 1850, № 12, отд. VI, с. 267; ПСС, т. XII, с. 160).
Роман, появившийся в январской книжке под измененным заглавием «Мертвое озеро», печатался в 1851 г. без перерывов — по октябрьскую книжку включительно.
В конце января 1851 г. в письме к М. Л. Огаревой Панаева сообщала: «…больше сижу в своей комнате и работаю. <…>. Некрасов работает, как обыкновенно. Ив. Ив. <Панаев> выезжает в большой свет. К князьям Юсуповым да графам» (Черняк, с. 509). На Некрасова, как и ранее, ложилась главная тяжесть работы по ведению «Современника».
В первом полугодии 1851 г., начиная с январской книжки, запоздавшей с выходом в свет из-за болезни Некрасова (см.: ПСС, т. X, с. 164–165), сроки выхода очередных номеров журнала выдерживались с трудом (своевременно вышли лишь мартовская и майская книжки). Это сказалось и на ходе работы над «Мертвым озером».
В январской-февральской книжках журнала, куда вошли части первая-четвертая романа, текст помещался большими фрагментами, приблизительно по шесть с половиной печатных листов в каждой книжке. К началу печатания романа авторы, по-видимому, располагали каким-то готовым объемом текста. В дальнейшем «задел» был исчерпан, и нужно было при любых обстоятельствах ежемесячно создавать новый текст. В мартовскую-июньскую книжки журнала (части пятая-восьмая романа) текст поступал в меньшем объеме — в среднем по три печатных листа в каждой книжке.
Короткие промежутки времени для писания — между смежными журнальными книжками — были, однако, преодолимым препятствием, по крайней мере для одного из соавторов — Некрасова, владевшего навыками скорописания. Так, предлагая Григоровичу написать небольшую повесть для «Современника», Некрасов убеждал его, что работа займет не более, чем неделю (см.: ПСС, т. X, с. 169).
Стремительный график издания вынуждал печатать текст в первозданном виде, без повторного обращения к написанному. Торопливая небрежность в работе, принимавшей характер импровизации и исключавшей черновики, привела, например, к тому, что в главе XXVI части пятой, публиковавшейся в мартовской книжке, искусственно завершилась сюжетная линия учителя музыки Эдуарда Карлыча. В главе выведен слепой музыкант, нахлебник в актерской семье, оказывающийся неожиданно Эдуардом Карлычем. Выясняется, что Петруша, приемыш, переданный при загадочных обстоятельствах его ученице Настасье Андреевне (главы II и III части первой), был его сыном. Когда и на ком женился Эдуард Карлыч, в которого некогда была влюблена его ученица, разлученная с ним насильственно; почему он должен был расстаться с трехлетним Петрушей, сделавшимся любимцем Настасьи Андреевны; когда он ослеп и почему обнищал, не сообщается ни в главе XXVI, ни в последующем тексте романа.
В апреле 1851 г. цензура потребовала от авторов разъяснить заглавие романа (см.: Некр. сб., II, с. 447–449; подробнее об этом см. ниже.). Фрагменты из авторского «Объяснения, заглавия романа «Мертвое озеро»» текстуально близки отрывкам главы XLII части восьмой, помещенной в июньской книжке и прошедшей цензуру в мае, и эпилога, прошедшего цензуру в сентябре и опубликованного в следующем месяце, но полного тождества между ними не наблюдается. Помещик Булатов («Объяснение заглавия…») именуется в романе Куратов (глава XLII). В эпилоге имение Любы достается Грише от Тавровского, а не от Натальи Кирилловны. Эти и ряд других перемен указывают на то, что текст «Объяснения заглавия…» не был цитатой из ранее подготовленных фрагментов романа, а, напротив, был вставлен в создававшийся текст и подвергся правке в процессе писания в мае.
Подготовив июньскую книжку, Некрасов позволил себе короткий отдых. Позже, объясняя в письме к Д. В. Григоровичу от 17 июля 1851 г. причину своего двухмесячного молчания, он писал: «…или был очень занят, или предавался бездействию (на даче первое время)…». Панаева, находившаяся на той же даче, в это время энергично трудилась, по-своему объясняя необходимость усердного писания в письме к Огаревой от 6 июня: «…работаю очень много [13], потому что расходы на чистом воздухе увеличиваются, как и аппетит всех домашних» (Черняк, с. 516).
В июльской-сентябрьской книжках, где были помещены части девятая-четырнадцатая романа, текст снова печатался большими фрагментами, по шесть-семь печатных листов в каждой книжке.
В июне, когда подготавливался к печати большой фрагмент для июльской книжки, включавший части девятую и десятую, недостаток времени для писания снова привел к сюжетным зияниям. О Кате, отданной в театральную школу (главы XIII и XVIII части третьей), в главе XLIV неожиданно сообщалось, что она, прослужив некоторое время на сцене, умерла, оставив матери-прачке двух детей, прижитых вне брака. Неожиданным образом оборвалась и другая сюжетная линия: влюбленный в Аню Петруша, один из главных героев двух первых частей романа, в дальнейшем полностью выпал из повествования — до эпилога, где этот герой выступает в изменившемся до неузнаваемости виде и играет чисто служебную роль в завершении фабулы.
Некрасов мог бы печатать роман небольшими фрагментами. В этом случае публикация протянулась бы до конца года. И если с июльской книжки объем ежемесячных фрагментов удвоился, а параллельно печатались и другие беллетристические произведения, составлявшие определенный резерв, то это, по-видимому, указывало на стремление закончить роман печатанием к осени, к началу подписки на следующий год.
