— Одну минутку, генерал! Во-первых, аппарат не обязательно должен был поломаться. Пострадать мог его экипаж. И доктор Коринта, в таком случае, просто лечил вражеских летчиков или, возможно, одного летчика. Гипсовая повязка, найденная в сторожке, наилучшее этому доказательство. А во-вторых… во-вторых… могло быть и так… — Барон задумался, вертя в пальцах пустую рюмку.

— Как могло быть? — нетерпеливо спросил генерал.

— Вам это покажется странным, но могло быть и так, что никакого аппарата не было, а был только летчик.

Седые брови генерала взлетели к самым волосам. В голове мелькнула мысль: “Уж не балуется ли этот аристократ каким-нибудь наркотиком?..”

Но вслух он удивленно спросил:

— Один летчик? Как же он летел?!

Норденшельд задумчиво улыбнулся:

— Очень просто, дорогой генерал. Ведь секретное оружие может быть не технического, а биологического порядка. Представьте себе средство, которое дает человеку возможность преодолевать земное притяжение. Советские ученые открыли его и решили испытать в действии, в условиях тыловых диверсий. Лучшего применения такому средству во время войны не найдешь. Направили человека с особым заданием, включив его в состав обычной десантной группы. Человек прыгнул с самолета, полетел, но, приземляясь, сломал себе ногу. Его обнаруживает лесник и зовет на помощь Коринту, который, как известно, дружил с лесником и часто ходил в лес по грибы. Летающего человека доставляют в сторожку Влаха, где врач и лечит его. Человек открывает секрет своего появления и предупреждает, что вес его тела строго рассчитан. Тогда и появляется кровать-весы, с помощью которой контролируется вес раненого… Мне думается, это единственное объяснение странной кровати, сооруженной на весах.

— Но ведь это фантастика, дорогой барон!

— А то, что происходит в вашем районе, разве не фантастика?

— Ну, положим, здесь нет ничего такого…

— Фантастика, генерал, чистейшая фантастика! Вас бьют призраки! Если к этим призракам приложить мою теорию летающего человека, то все сразу станет на место. Об этой версии я обязательно доложу по начальству. А Коринту необходимо срочно переправить в надежное место. Что же касается вас, генерал, то вам я советую вот что. Прикажите своим солдатам зорко следить за воздухом. Особенно с наступлением темноты. Кроме того, нужно придумать какие-нибудь ловушки. Если тут в самом деле действует летающий человек — неважно, с аппаратом или без аппарата, — его нужно взять живым. Коринта ценен, но кто знает, известен ли Коринте весь секрет этого нового оружия. Самому же Ночному Орлу этот секрет наверняка известен. Если вам удастся поймать эту опасную птицу, вы компенсируете командованию все потери, которые ваша дивизия понесла за истекшие две недели.

— Хорошо, барон, я подумаю о вашем предложении…

Норденшельд допил коньяк и поднялся. Прощаясь с генералом, он вдруг странно рассмеялся и сказал:

— А все-таки я завидую вам, дорогой генерал!

— Почему? — удивился Петерс.

— Вы имеете дело со странными, фантастическими силами. А ведь я в душе романтик!.. Кстати, генерал, вы не боитесь, что Ночному Орлу может понадобиться ваша голова?

— Этого я не боюсь, — самодовольно ответил генерал. — Ночной Орел появляется только ночью, а на ночь мой дом превращается в неприступную крепость. Если ваш летающий человек не дурак, он не сунется сюда. Так что и вы, дорогой барон, можете себя чувствовать в полной безопасности под моим кровом!

Они понимающе улыбнулись друг другу и разошлись по своим комнатам.

Упорство гестаповцев, с которым они, несмотря ни на что, продолжали держать доктора Коринту в заключении, доводило Кожина до исступленного бешенства.

Он был уверен, что после убийства Штольца и его адъютанта и особенно после огромного числа сокрушительных диверсий, обрушившихся на весь район, новый гестаповский начальник будет сговорчивей, но проходили дни, а гестаповцы и не думали как-либо реагировать на второе, еще более грозное и решительное послание Ночного Орла. Они делали вид, что их это просто не касается.

Да, тут было отчего прийти в бешенство!

Непрерывные опасности, связанные со смертельным риском, истощение физических и душевных сил, постоянное недосыпание, одиночество и тревоги — все это не могло не отразиться на психике летающего человека. Даже для такого богатыря, как Кожин, это была страшная, гибельная нагрузка.

И тем не менее, несмотря на издерганные нервы и расшатанную психику, Кожин сохранял остроту мышления и трезвость суждений. Он понимал, например, что разгром тюрьмы и освобождение Коринты ему одному не осуществить.

Одним стремительным ударом каменное здание не возьмешь. Тут неизбежны и длительная перестрелка, и перебежки по коридорам и лестницам, и рукопашные схватки в борьбе за каждый этаж. Для такой операции нужен крупный отряд, способный не только подавить сопротивление охраны, но и отразить атаку целого полка егерей, расположенного неподалеку в казармах. Но и это не все. Нужно еще продержаться в этой битве с превосходящими силами противника так долго, пока заключенные не укроются в надежных местах.

Сколько для этого нужно людей? Много, очень много! Во всяком случае, один отряд Горалека не справится…

Кожину оставалось одно: припугнуть фашистов так, чтобы они сами отпустили Коринту на волю. А это означало — новые диверсии, новые угрозы, новые требования.

В ночь на 1 декабря Кожин швырнул гранату в кабинет начальника гестапо. В кабинете в это время никого не было, и поэтому жертв эта диверсия не вызвала. Но раненые все же были. Взрывом не только разнесло в щепки всю обстановку кабинета, но и вырвало часть пола. Груды пылающих обломков рухнули в нижний этаж. А там была спальня тюремных надзирателей. Многих из них обожгло и покалечило.

Пожар потушили, раненых увезли в госпиталь. Но о восстановлении злополучного кабинета в тюремной башне не могло быть и речи.

Неподалеку от тюремных ворот караульные подобрали пакет, адресованный оберштурмбанфюреру Корингу. Согласно особому приказу, всю документацию, касающуюся Ночного Орла, следовало теперь доставлять рейхсинспектору, полковнику фон Норденшельду. В приказе особо подчеркивались слова: “немедленно, в любое время суток”. Помня об этом, караульные доставили пакет рейхсинспектору через полчаса после взрыва, когда башня еще пылала над городом.

Разбуженный среди ночи, барон вскрыл пакет и нашел в нем короткое письмо, написанное в выражениях энергичных и ясных:

Генерал Петерс, уже привыкший к беспрерывным ночным происшествиям и приказавший не будить себя из-за них, разве что взлетит на воздух штаб дивизии, на сей раз из уважения к высокому гостю тоже поднялся и, надев халат, вышел в салон.

Норденшельд дал ему ознакомиться с посланием Ночного Орла, а затем сказал:

— Обратите внимание, генерал, что все бумаги Ночного Орла написаны одной и той же рукой. Это еще одно доказательство, что тут действует не группа, а какой-то одиночка. Лично я уверен, что он летает. Только летающий человек смог бы бросить гранату в окно двадцатиметровой башни.

Генерал зевнул и, не желая вступать в спор, устало согласился:

— Вы убедили меня, барон. Я начинаю верить вашей теории о летающем человеке… Что с башней?

— Горит. Ее теперь, наверно, видно издалека.

— Ничего, потушат… А что вы намерены предпринять в ответ на это наглое послание? Коринту вы удалили, Коринга тоже. Не кажется ли вам, что этот летающий убийца, обозленный нашим упорством, осатанеет окончательно и превратит наш район в настоящий ад?