Ивета глянула на часы, висевшие в вестибюле.

“Боже мой! Уже половина второго! У Владьки уже кончились занятия, и он с минуты на минуту будет проходить мимо больницы домой!”

Она со всех ног бросилась к выходу, пробежала через больничный дворик и выскочила за ворота. Как раз вовремя! Владик в компании двух одноклассников уже подходил к воротам. Мальчишки двигались не спеша, размахивали сумками и о чем-то оживленно спорили.

— Владик!

Увидев сестру, мальчик опередил своих приятелей и подбежал к ней:

— Что случилось, Ветка?

— Идем! Мне нужно кое-что сказать тебе!

Ивета провела братишку через двор, завернула за угол больничного здания и направилась в небольшой сад, разбитый для прогулок пациентов. В эту холодную осеннюю пору в саду было безлюдно и тихо. Лишь вороха желтых листьев шуршали под ногами. В глубине аллеи виднелась покосившаяся будка садовника. Уверенная, что там им никто не помешает, Ивета торопливо затащила брата в будку.

Но лишь только они скрылись в ней, с черного хода больницы в сад вышел доктор Майер. Он случайно заметил в окно, как Ивета ведет к будке какого-то школьника, и, заподозрив неладное, решил узнать, в чем дело. Не рискнув идти прямо по аллее, Майер протрусил по размякшему газону, среди редких голых деревьев, и осторожно подкрался к будке с другой стороны.

Вот что он услышал, приложив ухо к тонкой стене будки:

— …и скажи доктору Коринте, что ему нужно как можно скорее возвращаться домой. Лучше всего сегодня вечером или завтра утром. Но никак не позже. Иван уже ходит, с ним может побыть один Влах. Ты понял меня?

— Понял, Ветка. А если пан доктор спросит, что случилось? Ведь он же обязательно спросит!

— Ну еще бы! Скажи ему, что из Праги приехали сегодня его жена и дочка. Еще скажи, что в больнице полно разговоров о том, что он исчез и что жена, наверно, станет его искать с помощью полиции. Оставаться в сторожке ему больше нельзя. Это опасно и для него, и для Ивана, и для всех нас! Сумку с книжками оставь пока здесь. Потом заберешь. Ну, беги!

Владик шмыгнул носом.

— Привет Кожину передать? Он всегда спрашивает, есть ли от тебя привет.

— Конечно, передай! Ну, пошли!

Они выскочили из будки и остановились как вкопанные. Перед ними, растопырив руки, стоял толстяк Майер.

— Я все слышал! — проговорил он хрипло. — Это… это… преступление! Мальчишка никуда не пойдет!

Ивета опомнилась. Она отпрянула вместе с мальчиком назад и крикнула ему:

— Убегай, Владик! Скажи Коринте, что нас подслушали! Пусть все спасаются! Беги!

— Ветка, а ты?

— Я задержу этого негодяя! Беги!

— Нет, он никуда не побежит! — завизжал Майер и ринулся к Владику.

Но Ивета бросилась вперед и схватила доктора за руки. Владик воспользовался моментом, прошмыгнул мимо них и во весь дух помчался по аллее. Ивета продолжала бороться с толстяком. Майер пыхтел, ругался, но никак не мог отделаться от крепко держащей его девушки. Наконец ему удалось вырваться. С криком: “Держите его!” — он хотел было броситься прочь, но Ивета подставила ему ногу, и толстяк во весь рост растянулся на грязной аллее.

Поднявшись, Майер со злобой уставился на Ивету. Оба тяжело дышали. Глаза девушки горели решимостью. Доктор понял, что ему не легко будет от нее отделаться. Тогда он решил прибегнуть к хитрости.

Отряхнув с белого халата листья, Майер изобразил на лице некое подобие улыбки и сказал:

— Неужели вы поверили, Ивета, что я собираюсь на вас донести? Меня просто поразило все это, и я погорячился немного. Но доносить? Нет, нет, я не таков! Мне, конечно, горько и обидно было узнать, что и вы, и доктор Коринта замешаны в какое-то темное дело и помогаете какому-то советскому диверсанту! Но ведь я собираюсь жениться на вас, Ивета! Поднимется ли у меня рука, чтобы погубить вас?

Ивета не отвечала, и весь вид ее свидетельствовал, что она все еще готова помешать Майеру уйти.

— Ну, что вы молчите? — продолжал толстяк. — Вы до самого вечера думаете меня держать здесь? Ведь это глупо! Кто-нибудь выйдет, увидит нас и бог весть что подумает. Да и холодно! Мы оба простудимся… Не лучше ли нам пойти ко мне в кабинет и по-дружески обсудить положение? Поверьте мне, Ивета, я вам желаю только добра…

Решив, что Владик убежал уже достаточно далеко и что ее борьба с Майером действительно может привлечь чье-нибудь внимание, Ивета пошла на предложение перенести “разговор” в кабинет главврача. Про себя подумала: “Мне уже терять нечего. А этому негодяю я все равно не дам снестись с немцами. Буду мешать, пока сил хватит”.

— Хорошо, пан доктор, пойдемте к вам в кабинет, — сказала она презрительно. — Но учтите: если вы посмеете совершить свое гнусное предательство раньше чем через два часа, вам будет плохо!..

Она не сказала ему, что с ним сделает, потому что и сама не знала этого. Но в ее голосе прозвучала такая угроза, что толстая физиономия Майера вся скривилась от страха.

— Идите вперед! — приказала Ивета, и Майер не посмел ей не подчиниться.

Они молча прошли по аллее, вошли в больницу с черного хода, поднялись на третий этаж, в кабинет главврача. У пациентов в это время был “мертвый час”, коридоры больницы были безлюдны. Их никто не увидел.

У себя в кабинете Майер почувствовал себя более уверенно. Он сел за стол и крикнул:

— Вы злоупотребляете моей добротой, сестра Сатранова! Но я не намерен терпеть ваши выходки!

— Как вам угодно, пан доктор, — холодно ответила Ивета, зорко следя за каждым движением своего врага.

У нее не было ни малейших сомнений в том, что Майер способен донести. Может быть, раньше она и не поверила бы этому, но его поведение у будки убедило ее, что он человек трусливый и подлый. Это и заставляло ее быть начеку.

Не удивительно поэтому, что, как только Майер протянул руку к телефону, Ивета с ловкостью и быстротой хищного зверька метнулась к столу, схватила старый скальпель, которым Коринта пользовался для очинки карандашей, и одним взмахом перерезала телефонный шнур.

— Не выйдет, пан доктор! Если вы хотите звонить фашистам, то пожалуйте в вестибюль! Там тоже есть телефон. Но знайте, я подниму крик на всю больницу, и вам придется при всех совершить свое предательство!

— Вы сумасшедшая девчонка! — завизжал Майер. — Я хотел позвонить домой! Посоветоваться с пани Коринтовой!..

— Нашли с кем советоваться! С немкой, с фашисткой! Вы что, дурочкой меня считаете?

Ивета, не выпуская из руки скальпель, отошла от стола и села на диван. Майер вскочил и принялся бегать по кабинету, размахивая руками и взвизгивая от бессильной ярости.

— Вы поплатитесь за это, сестра Сатранова! Вы заходите слишком далеко! Ваши большевистские штучки вам не помогут. Вы сами для себя готовите веревку, и будьте уверены, я не стану вас выгораживать. Я думал, вы умная девушка, с которой можно говорить по-человечески, а вы самая настоящая бандитка!.. Положите скальпель на место! Я не могу смотреть, как вы им играете!

Если бы не скальпель в руках Иветы, быть может, Майер так и просидел бы в кабинете два часа, на которые девушка его арестовала. Но вид скальпеля наводил на него ужас. Ивета, поняв, чего он боится, неосторожно сказала:

— Я не играю, пан доктор! Скальпель мне очень может понадобиться — им ведь не только операции делают.

Этого ей не следовало говорить. Обезумевший от страха Майер вдруг выскочил из кабинета, захлопнул за собой дверь и дважды повернул ключ в замке. Ивета, не ожидавшая от него такой прыти, опоздала буквально на несколько секунд. Она дернула ручку двери и крикнула:

— Вернитесь! Доктор Майер, вернитесь!

Но в ответ ей раздался лишь злобный истерический смешок да быстро удаляющиеся шаги по коридору.

Поняв, какую страшную оплошность она совершила, Ивета сразу утратила всю свою стойкость и мужество. В глубоком отчаянии упала она на диван и горько расплакалась.

Капитан Фогель и обер-лейтенант Крафт трудились над донесением для штаба дивизии о безрезультатных поисках бесшумного снаряда. В самый разгар их работы появился штабс-фельдфебель роты и доложил о приходе доктора Майера.