— Вот и мои апартаменты. Располагайтесь, Реджан! — прохрипел старик, едва дыша от усталости, и в полном изнеможении повалился на старый диван, стоявший у стены.

Ронги улегся возле дивана на голом полу, а Реджан с любопытством осмотрелся и присел на колченогий стул. Пошарив в карманах, он нашел еще один окурок “Трино” и закурил. Это его успокоило, и он принялся более внимательно осматривать квартиру странного профессора.

Первое, что с удивлением отметил Реджан, была еще одна дверь. Она находилась в конце левой стены. Реджан уже решил, что жилье Вальмоска завершает анфиладу коридоров и лестничных маршей, но теперь убедился, что это не так. Интересно, что там, за дверью? Неужели еще коридоры и лестницы, уходящие вглубь?.. Какой странный дом, этот полуразвалившийся “особняк Вальмоска”!..

Кроме дивана и стула, в комнате был еще стол, заваленный остатками какой-то пищи, черная электроплитка на табуретке, куча тряпья за диваном и шкаф с десятком пыльных книг и папок. На всем лежал отпечаток ужасающей нищеты, до которой докатился владелец когда-то богатейшего в округе дома.

Вальмоск дышал часто, со старческими хрипами. Ронги замер в полной неподвижности и походил скорее на изваяние, чем на живую собаку.

Осмотрев комнату, Реджан занялся догом. Теперь этот удивительный пес внушал ему, кроме жгучего любопытства, какой-то мистический ужас. Вероятно, действовала обстановка. Нервы у Реджана были напряжены, и не удивительно, что он вздрогнул всем телом и чуть не закричал, когда, справа от него послышался шорох и из темного угла, где лежала куча старого тряпья, вдруг вышел огромный сиамский кот. Сердце Реджана забилось как сумасшедшее. Чтобы хоть немного успокоиться и подавить приступ страха, он поманил кота.

— Кис-кис-кис! Иди сюда, котик!

Но кот даже не обернулся на зов. Он важно подошел к догу, осмотрел его своими человеческими глазищами, потом прыгнул на диван, заглянул в лицо хозяину и тотчас же снова удалился в свой угол. Реджан еще раз попытался позвать его, но тут раздался хриплый голос Вальмоска:

— Не утруждайте себя напрасно, Реджан! Кот Флипп такой же глухой и немой, как и Ронги… Потерпите, я отдохну немного, и тогда приступим к делу…

Старик отдыхал не менее часа. За это время Реджан прикончил все свои окурки и табачные крошки, вытряхнутые из кармана. Дым в комнате не скоплялся. Вероятно, несмотря на отсутствие окон, комната как-то проветривалась. Когда табак кончился, Реджана стал мучить голод. Он поднялся и подошел к столу в надежде найти на нем что-нибудь съестное.

Среди заплесневевших корок хлеба, картофельной шелухи и прочих отбросов валялся ломтик сыра, завернутый в относительно чистый обрывок бумаги. Реджан с жадностью вонзил в него зубы. Но не успел он прожевать первый кусок, как за спиной у него послышалось злобное старческое брюзжание:

— Оставьте мою еду в покое! Я привел вас не на ужин! Мне самому нечего есть!

— Бросьте прикидываться нищим, профессор! — отозвался Реджан, с трудом прожевывая сыр. — Небось зверюг своих чем-то кормите! Ишь, какие они у вас упитанные!..

Тогда Вальмоск, кряхтя, поднялся с дивана и подошел к столу. Понюхав отброшенную Реджаном бумагу, он спросил с укором:

— Вы съели мой сыр, Реджан?

— Да, почтеннейший Вальмоск, я съел ваш сыр и не чувствую ни малейших угрызений совести. Если вы припасли его для Ронги, то на сей раз вашему красавцу догу придется поужинать без сыра!..

— Ронги и Флипп не нуждаются в пище, — тихо сказал старик. — Уже сорок с лишним лет прошло с тех пор, как они ели последний раз!.. А я?!. Трудно даже представить себе ту гору пищи, которую за это время перемололи мои зубы!.. Бывает, Реджан, я завидую этим тварям!..

— Но почему они не нуждаются в пище? — вскричал Реджан, пораженный этим новым открытием.

Старик не ответил. Схватив со стола сухую корку, он с жадностью принялся ее сосать. Реджан смотрел на него, как на помешанного. Да и не удивительно: в поведении и словах старика было слишком много странного, непривычного, ни с чем не сообразного. Понаслаждавшись коркой минут пять, старик вдруг вынул ее изо рта и указал ею на ободранный стул, на котором только что сидел Реджан.

— Это было давно. Очень давно… — промолвил он, мечтательно сощурившись. — Вы и представить себе не можете, Реджан, кто сидел на этом стуле тридцать восемь лет назад! Вам и во сне такое не приснится! На нем сидел сам Эрм Грунзолл, богатейший человек в мире. Да, да, миллиардер Эрм Грунзолл! Только не теперешний Эрм Грунзолл Пятый, а его покойный дедушка, Эрм Грунзолл Третий. Он сидел на этом стуле, как на троне, и все говорил: “Нет, Вальмоск, это мне не подходит!” Потом он ушел, и с ним ушли пятьсот миллионов суремов, которые я по праву считал своими… С тех пор я нищий. Но я еще хочу взять свое! Я еще буду есть на золотых блюдах и разъезжать в самых шикарных автомобилях! Только бы нашелся человек, умеющий по-настоящему желать!.. Вот вы, Реджан, съели у меня последний кусок сыра. Если я спрошу вас: “Можете вы вернуть мне мой сыр?”, вы скажете: “Нет, Вальмоск, это невозможно. Я тоже нищий!” А ведь это неправда! Вы можете мне вернуть не только этот жалкий кусок сыра, — вы можете мне вернуть все мои богатства! Вы можете осчастливить всех, кого любите, и наказать всех, кого ненавидите! Для этого вам достаточно сказать одну только фразу: “Да, Вальмоск, мне это подходит!” Одну эту фразу, да…

Оборвав свою странную речь, Вальмоск снова занялся коркой. Но в нем все заметнее росло беспокойство. Почмокав с минуту, он вдруг резким движением отшвырнул корку и поднялся:

— Идемте, Реджан. Я покажу вам кое-какие чудеса. А потом мы с вами поговорим…

С этими словами Вальмоск бесцеремонно пнул ногой свою великолепную собаку. Ронги поднялся, величественно прошел в угол и вытолкнул оттуда кота Флиппа. После этого старик открыл ту самую дверь, за которой Реджан подозревал новые мрачные коридоры и лестницы. Щелкнул выключатель, и проем двери озарился ярким, белым светом. Ронги и Флипп спокойно вошли в нее. Вальмоск торжественным жестом указал на дверь:

— Заходите, Дориэль Реджан! Вас ждет необычайное!

Реджан заглянул в дверь через плечо старика. То, что он увидел, глубоко его поразило.

Там оказался просторный зал, залитый дневным светом десятка неоновых ламп. В строгом порядке в нем были размещены шкафы, полные приборов, сверкающих стеклом и никелем, столы с мраморными досками, большие сложные аппараты под колпаками и без них. Все предметы поражали невероятной чистотой. Реджан терялся в догадках: “Что это? Лаборатория? Мастерская? Химический цех?” Однако от вопросов он пока воздержался.

Вальмоск пропустил вперед Реджана и плотно закрыл дверь. Потерев руки, он с довольным видом осмотрел залу и сказал:

— Начнем с Ронги!

Взяв собаку за шиворот, он молча повернул ее мордой к одному из аппаратов, напоминавшему своей конструкцией гильотину. Это был стол с железной стоячей рамой. Внизу рамы зияло круглое отверстие, вверху сверкал устрашающих размеров стальной нож с остро отточенным лезвием.

Собака спокойно прыгнула на мраморную доску стола и просунула голову в круглое отверстие. Сердце Реджана невольно застучало быстрее, ладони вспотели. Вальмоск спокойно нажал рычаг. Тяжелый нож молнией скользнул вниз и обрушился лезвием на шею собаки. Послышался тупой удар. Реджану показалось, что голова собаки отделилась от туловища. Но это был обман зрения — ожидаемое он воспринял как действительное. На самом деле собака даже не дрогнула, так как нож не причинил ей никакого вреда. Старик рванул рычаг, нож снова поднялся и снова рухнул вниз, но опять безрезультатно.

— А теперь вместо собаки просуньте в отверстие вот это дубовое полено, — приказал Вальмоск.

Ронги слез со стола и даже не отряхнулся. Реджан просунул в отверстие дубовый кругляш сантиметров двадцать в диаметре. Нож, сверкнув, упал вниз и рассек полено, словно оно было из воска.