От такой перспективы у мастера разыгрывалась печень и надолго портилось настроение.

Разных людей повидал на своем веку мастер Бронк: и угрюмых лесовиков Варенги, и веселых удальцов-рыбаков Марабранского побережья, и охотников Бористанских дебрей. Много их прошло перед его глазами — пахарей, золотоискателей, лесорубов, шахтеров, скотоводов. Но таких, как жители Бриксольской долины, нигде не встречал. И откуда они только взялись посреди такой великолепной и благодатной природы!

Дикие, злые, вредные люди собрались в Тарольге. Сами себе добра не желают. Грызутся между собой, как собаки. бездомные. Что ни день — в селении драки, поножовщина, крик, вой. И как не надоест людям! Право, хоть не ходи в эту проклятую Тарольгу. А ходить надо: то продовольствие прикупить, то подсобных рабочих нанять. Да мало ли что…

Но хуже всех действовал на больную печень мастера старик Пханд Сум-Иркей, владелец участка, на котором бурили последнюю скважину. Ох и вредный же этот Пханд, чтоб ему пусто было! Ведь заплатили ему за убытки, да еще как заплатили! За всю жизнь он не выжал из своего паршивого каменистого поля столько суремов, сколько ему зараз отвалили за скважину. Так нет же, мало ему! Ходит, надоедает, ворчит, даже ружьишком своим допотопным грозится. Сына у него, видите ли, сманили! Да кто сманивал? Арголь сам напросился на работу. Парень ловкий, сильный, смышленый — почему не взять? А папаша Пханд все ходит, все зудит… Хорошо еще, что мастер Бронк шагу не сделает без верного своего друга Тора, а то бы не миновать беды…

Мастер Бронк проснулся чуть свет, вышел из палатки.

На буровом участке привычно грохотал движок. Ажурная вышка четко рисовалась на фоне синего неба. Верхушку ее украшал султанчик легкого сизого пара… Все как нужно.

Умывшись в ручье, мастер сунул в карман ломоть хлеба с сыром и кликнул Тора. Огромная ардиланская овчарка дымчато-серой масти вылезла из-за груды ящиков, сладко зевнула и степенно подошла к хозяину.

— Гулять пойдем!

Тор махнул хвостом и облизнулся.

Сначала пошли на буровую. Старший рабочий смены, широкоплечий, никогда не унывающий здоровяк Огр, доложил:

— Все нормально, ведеор мастер. За ночь прошли двадцать метров. Ничего нового, сплошной базальт…

— Еще бы! Тут везде базальт… Ну, валяйте дальше. Будешь передавать смену, никаких остановок. Надо спешить. Не снимемся через неделю — застрянем. Ясно?

— Ясно, ведеор мастер!

Бронк посмотрел для порядка на глинистый раствор и тяжелым шагом побрел к лесу на склоне горы.

“Разомнусь, грибов поищу…” — устало думал он.

Не доходя до горы, оглянулся на усадьбу Сум-Иркея. На хуторе уже, видно, тоже поднялись: из трубы над черепичной крышей валил дым. Во дворе кто-то возился с мотоциклом. Присмотревшись, мастер узнал Арголя Сум-Иркея.

“Смена у него послеобеденная, в Тарольгу, должно быть, нацелился. Заказать разве что-нибудь… — Подумал и тут же прогнал эту мысль: — Сам схожу, если надо будет. Невелико расстояние — семь километров…”

Вошел в лес. Тор зарыскал по кустам, весь охваченный охотничьим азартом. Грибы попадались редко. Медленно, шаг за шагом, мастер поднимался все выше в гору.

А вот и знакомая поляна на середине склона. Отсюда отличный вид на всю Бриксольскую долину. Вон сады и красные крыши Тарольги, вон хутор Станса, где бурили весной седьмую скважину, вон веселая горная речушка Бриксоль с тремя мельницами, а вон и дорога в горы, на перевалы…

Тор оглушительно залаял и бросился в заросли орешника.

— Назад, Тор! Назад!

Пес послушно вернулся к ноге хозяина, но продолжал рычать со вздыбленной на загривке шерстью.

В кустах зашуршало. На поляну вышел старик — этакий разлапистый пень с куском бурой коры вместо лица. Из-за плеча торчит длинный ствол старинного ружья.

“Боже мой, каналья Пханд! Ну, значит, опять весь день испорчен!” — с отвращением глядя на старика, подумал мастер. А вслух сказал:

— С добрым утром, ведеор Сум-Иркей!

Не отвечая на приветствие, старик проскрипел, словно дерево под напором ветра:

— Собаку держите на поводке, мастер Бронк. А то пристрелю когда-нибудь невзначай!

— Чем вам собака-то помешала?

Мастер не был расположен к ссоре, говорил миролюбиво.

— Собака? Собака тут ни при чем. Собака глупый зверь. А вот вас и всю вашу компанию я с удовольствием бы начинил свинцом! И рука бы не дрогнула…

Бронк поморщился, словно его заставили жевать лимон.

— Ну и кровожадны же вы, папаша Пханд! С чего бы это?..

— С чего? Землю всю испоганили, сыну голову задурили… Изверги вы, а не люди! Перестрелять бы вас сразу, и делу конец!

На сей раз мастер хотел резко осадить старика, но Пханд вдруг протянул корявый палец, показал куда-то вниз и злорадно прокаркал:

— Доигрались, мерзавцы! Вишь, что творится!

Мастер Бронк обернулся, глянул в указанном направлении и схватился за сердце.

Из буровой вышки, которая была отсюда видна как на ладони, хлестал мощный фонтан какого-то странного розового газа. Он собирался в плотное облако, увеличивавшееся с поразительной быстротой на высоте в 200–300 метров. Солнце, еще спрятанное за горой, доставало до облака лучами и высекало из него ослепительную россыпь розовых искр. Под вышкой виднелись суетящиеся фигурки людей. Разрастаясь, облако медленно оседало. Через две — три минуты оно неизбежно накроет людей.

Мастер бросился вниз по склону. Тор огромными прыжками мчался впереди. Их сопровождал злорадный смех старого Пханда, который остался на поляне.

Облако стремительно расползалось по всей долине, спускаясь все ниже и ниже. Скоро оно накроет не только вышку и хутор Сум-Иркея, но даже Тарольгу и самые отдаленные хутора Бриксольской долины.

Это был не газ, а какой-то странный розовый туман, состоящий из мельчайших, как пыль, капелек неизвестной маслянистой жидкости. Одежда от нее становилась тяжелой и мягкой, кожа на теле смуглела, приобретала непривычную эластичность и упругость. Зеленые растения становились голубыми или фиолетовыми.

Мастер Бронк даже не подумал, что розовый газ может быть опасен для жизни, — хотелось поскорее добраться до вышки. Спускаясь по склону неуклюжими прыжками, он с разбегу погрузился в розовый туман и лишь через несколько мгновений остановился, ослепленный и полузадохшийся. Ему казалось, что легкие его залиты водой.

Его качнуло. Взмахнув руками, он вцепился в подвернувшийся ствол дерева и только поэтому не упал. Тор скулил и чихал, прижавшись к его ноге.

Только теперь мелькнула мысль: “А вдруг эта розовая мерзость смертельна!”

Сердце сжалось. Захотелось броситься назад, вверх по склону, но тут же подумалось: “Поздно. Надышался. Теперь уже все равно…” От этой мысли стало вдруг спокойно. Сердце замедлило удары, дыхание уравновесилось.

Розовый туман заслонял все вокруг. Однако, привыкнув, в ней можно было кое-что различить: неподвижные силуэты деревьев, темное пятно — собаку. Вверху, над головой, на фоне неба, туман был ярок, искрился всеми оттенками розового цвета.

Подождав, не приближается ли его кончина, и убедившись, что она не наступит, во всяком случае, в ближайшее время, мастер Бронк ощупью двинулся вниз, к буровой.

Пока он добирался до вышки, рабочим общими усилиями удалось приладить на трубу клапан и остановить розовый фонтан. Но воздух еще был полон розового тумана, и видимость поэтому была очень плохая.

— Где Огр! Позовите Огра! — крикнул мастер, тяжело ог-дуваясь.

Из розовой мглы вынырнула рослая фигура старшего рабочего. Он был тут, поблизости, и услышал, что его зовет мастер.

— Огр, ты бурил без предохранительного клапана?!

— Да, ведеор мастер. Прошу прощения, но вы сами приказали спешить, а установка клапана отнимает полчаса.

— Я приказал спешить, но я не разрешал тебе нарушать правила безопасности!

— Ну кто мог подумать, ведеор мастер? Да и не случилось ничего. Все в порядке, никто от этого газа не околел…