Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Великан продолжал лежать неподвижно, но его огромные черные глаза были открыты. Казалось, он не слышал окрика. Бургомистр сложил ладони рупором и крикнул еще раз. Великан медленно повернул голову и посмотрел на скалу. Увидев людей, он болезненно сморщился и прохрипел:

— Да, я Дик… Мюррей… Мне холодно… Все тело болит… Хочу пить… пить и есть…

— Как ты сюда попал, Дик Мюррей? — спросил бургомистр.

— Я плыл… к Скалистому побережью… заблудился в шторме… А это что?.. Скалистое побережье, да?..

— Скалистое, да не то, Дик! Тебя отнесло в сторону! Наш остров лежит далеко от Скалистого побережья! Но ты не отчаивайся! Будешь нашим гостем! Мы напоим и накормим тебя, а твоим друзьям мы о тебе сообщим! Понял?

— Понял! Большое спасибо!..

Дик снова закрыл глаза, а бургомистр и старый рыбак быстро спустились со скалы и со всех ног бросились обратно в селение. Вскоре о принесенном бурей гигантском госте узнали все жители маленького острова.

Профессор Джексон тайно навестил госпожу Мюррей. Он застал бедную женщину в глубоком трауре и в слезах. Уже десять дней назад узнала она из газет, что

“мальчик-великан Дик Мюррей заплыл во время купания слишком далеко от острова и, застигнутый десятибалльным штормом, погиб в морской пучине”.

Выходило, что Дик погиб по собственной неосторожности, а правительство лишь понесло из-за этого огромные расходы, потому что бросило на поиски великана весь свой военный флот.

Госпожа Мюррей поверила этой версии, так как слишком хорошо знала неуемный характер своего племянника. Но профессор Джексон не оставил ее в этом заблуждении. Он рассказал ей всю правду.

Узнав, какая страшная участь ожидала Дика, если бы он не бежал с острова с помощью военных моряков с авианосца “Хэттинджер”, Клеми вытерла слезы и гневно воскликнула:

— Пусть он лучше утонул в океане, чем остался бы в руках этого живодера Лоопинга! А газеты-то наши тоже хороши! Заплыл слишком далеко!.. Нужно, чтобы весь мир узнал правду о гибели моего милого великана! И о Лоопинге, и об этих сбалансированных негодяях, и о нашем правительстве, которое не умеет их приструнить! И эту правду должны рассказать вы, профессор!

— Дика мы этим не вернем, сударыня, а неприятностей из-за этого может быть немало, — устало проговорил профессор. — У меня нет никаких доказательств, и меня легко обвинят в клевете на правительство. Вряд ли нам это что-нибудь даст!.. Вот если бы Дик остался жив!.. Я сделал бы его нормальным человеком в течение десяти лет… А теперь… теперь мой антимюрреин никому больше не понадобится. Ни первый, который останавливает рост, ни второй, который может из великана сделать нормального человека. Великанов больше не будет! Опасное открытие вашего брата я навеки похоронил в своем мозгу. Все документы о нем я сжег. А повторить такое открытие вряд ли кто-нибудь сможет…

Клементайн хотела что-то возразить, но тут в окно сильно постучали, и с улицы послышался звонкий мальчишеский голос:

— Госпожа Мюррей! Госпожа Мюррей! Новости!

Профессор и Клеми одновременно посмотрели на окно и увидели за стеклом взволнованное лицо незнакомого десятилетнего мальчугана… Он размахивал газетой и изо всех сил барабанил по стеклу.

Клементайн открыла окно.

— В чем дело, мальчик? Что тебе нужно?

— Госпожа Мюррей, я услышал разговоры возле киоска и сразу купил газету и побежал к вам! Большая новость! Ваш Дик жив! Он не погиб в океане! Он доплыл до какого-то острова!

Клементайн ахнула, схватилась за сердце и медленно опустилась на пол.

Сообщение, опубликованное в газете, было поразительно, однако не верить ему не было никаких причин.

Корреспондент столичной газеты сообщал из-за границы, что во время недавнего шторма к берегу острова, принадлежащего нейтральной стране, прибило великана Ричарда Мюррея. Великан был жив, и жители острова оказали ему радушное гостеприимство. Представитель нейтральной страны сделал для печати заявление, что его правительство предоставило Ричарду Мюррею политическое убежище. Согласно показанию мальчика-великана, со стороны властей его родины ему угрожала серьезная опасность: ею хотели сделать предметом бесчеловечных научных экспериментов. Именно поэтому он вынужден был покинуть свой дом на острове и пуститься в опасное плавание по бушующему океану. Ему лишь чудом удалось избежать гибели. На время пребывания Ричарда Мюррея на острове нейтральной страны туда полностью закрыт доступ для туристов, научных экспедиций и прочих посторонних лиц.

Приведя госпожу Мюррей в чувство, профессор Джексон прочел ей вслух это радостное сообщение. Она смеялась и плакала от счастья и как безумная целовала газету. Когда первый порыв радости миновал, Клементайн посмотрела на профессора сияющими глазами.

— Ну что, дорогой профессор, вы и теперь будете молчать о подлых намерениях генерала Лоопинга и его покровителей?

Профессор усмехнулся, поцеловал Клементайн руку и ответил:

— Теперь тем более. Я буду нем, как рыба. Не стоит дразнить гусей, пока Дику не возвращен нормальный человеческий облик. Борьба и так будет достаточно опасной. А что касается разоблачения, давайте договоримся так: я сделаю его в самой широкой форме, когда полностью вылечу Дика. А пока нам придется довольствоваться сознанием, что мы победили, хотя и понесли потери. Жизнь доктора Кларка — вот единственная жертва, которую они вырвали из наших рядов. Бедный доктор Кларк, он любил Дика до полного самозабвения!..

— Не надо, профессор, не омрачайте моей радости. Все эти десять дней я оплакивала их обоих — и Дика и доктора Кларка. Пусть же мои слезы принадлежат одному ему, нашему доброму старому другу. Я всегда буду помнить, какое у него было золотое сердце и как много он сделал для моего мальчика…

После всех пережитых злоключений жизнь на гостеприимном острове показалась Дику приятным и спокойным отдыхом. Правда, у него не было здесь такого великолепного павильона, как на прежнем месте, — жить пока приходилось под открытым небом, — но зато обитатели острова окружили его такими заботами, таким вниманием, словно уход за великаном был для них самым радостным занятием.

Через месяц к берегам острова подошли два корабля. Их флаги были уже знакомы Дику — он видел такой же в поселке, на доме бургомистра дона Маркеса.

На одном из кораблей приехали профессор Джексон со своими двумя ассистентами и, к великому удивлению и радости Дика, лейтенант Кларенс. Только теперь его следовало называть бывшим лейтенантом. Впрочем, штатский костюм шел ему ничуть не меньше, чем форма морского офицера.

После бурной встречи, во время которой Дик сплясал от радости какой-то дикий танец, начались расспросы и разговоры.

— Кларенс, милый, почему ты ушел с “Хэттинджера”? Кончился твой контракт, да?

— Нет, брат океана, контракт мой еще не кончился, — ответил Кларенс, расположившийся, по привычке, на плече у друга. — Меня просто-напросто списали на берег.

— За что?

— За потопленный вертолет. Ты знаешь, что там, на острове, творилось, когда ты удрал? Плач акул и крокодилов! Сам Лоопинг прилетел из столицы. Началось расследование. Ну, и пронюхали как-то, что на “Хэттинджере” не хватает вертолета. Тут вспомнили, что это мы везли тебя на остров, вспомнили и про то, что Стейнхейл сделал тебя почетным членом экипажа. Лоопинг добивался суда над капитаном, но доказательств у них не было, так что до суда дело не дошло. А вертолет я взял на себя. Самовольно, говорю, летал в шторм на прогулку и утопил. Едва, говорю, сам спасся. Меня за это дело и офицерского звания лишили, и к военным кораблям запретили подходить на пушечный выстрел. А Стейнхейла разжаловали. Он теперь служит старпомом на одном ржавом корыте, которое по недоразумению до сих пор называется крейсером. И Пирата твоего с собой прихватил в память о тебе! Трудно старику. На “Хэттинджере” он был первым после адмирала!.. А мне ничего. Я даже рад, что так получилось. Отыскал я твоего профессора Джексона, и он меня взял к себе. Главным опекуном вместо бедняги доктора Кларка…

102
{"b":"203197","o":1}