Тогда же М.Дж. Багиров обратился в Москву по поводу установки радиостанции в Тебризе. Как уже было сказано, с просьбой об этом к нему обратился Пишевари. К тому времени в Тебризе действовала радиостанция «Д-400» (ленинградского производства 1924 года) силой 400 ватт. Но ею пользовались как радиотелеграфом. Для организации радиовещания с охватом всего Иранского Азербайджана и прилегающих к нему территорий Ирана, Ирака и Турции в Тебризе необходимо было построить передатчик мощностью в 10–15 киловатт, работающий на волнах 750-1500 метров. В первую очередь необходима была установка дизеля мощностью в 100 лошадиных сил. М.Дж. Багиров писал в Совет народных комиссаров СССР: «Вновь созданное правительство в Тебризе не имеет радиовещательной станции и лишено возможности проводить агитационную и массово-разъяснительную работу. К нам обратились за помощью по этому вопросу. В гор. Баку имеется возможность изготовить железные конструкции и каркасы для нового передатчика, но радиоматериалов, деталей и дизеля в 100 лошадиных сил изыскать в Баку не сможем. Исходя из важности и срочности затронутого вопроса, прошу поручить народному комиссару связи СССР т. Сергейчуку оказать необходимую срочную помощь. В первую очередь выделить необходимую аппаратуру и материалы для монтажа 10-15-киловаттного радиовещательного и 4-5-киловаттного радиотелеграфного передатчиков». М.Дж. Багиров отмечал, что строительно-монтажные работы могут производить специалисты Азербайджанской ССР[585].
В результате за полтора месяца в Тебризе была построена мощная передающая станция и студия. 7 апреля 1946 года станция впервые вышла в эфир. Специальный поверенный премьер-министра Миргасым Чешмазар был назначен председателем Азербайджанского радиокомитета.
Начавшиеся в Азербайджане крупные мероприятия привлекали внимание гостей Тебриза. В середине февраля газеты поместили большой материал о встречах пресс-атташе Югославии Павла Миовича с премьером Пишевари, председателем меджлиса Шабустари, министром просвещения Бирией и редакторами газет. В интервью редактору газеты «Азербайджан» Миович заявил: «Я познакомился здесь с народом, испытывающим чувство большой гордости, так он борется за свою свободу и права. В мире есть мало народов, столь гордящихся своим национальным движением. Я видел, какие важные шаги за короткое время предприняло Национальное правительство в области национальной культуры. Самым большим достижением освободительного движения стало предоставление женщинам равных избирательных прав с мужчинами, как это практикуется в передовых странах. Азербайджан выходит победителем из борьбы с экономическими трудностями. Народ, достигший таких больших успехов за столь короткое время, достоин национальной независимости и свободы»[586].
В то время как в Азербайджане полным ходом шло строительство новой жизни, в Тегеране после двухнедельных обсуждений было сформировано правительство Кавама эс-Салтане. 14 февраля он представил свой кабинет шаху, а 17 февраля Меджлису. Во время первичного голосования в парламенте сторонники Сеида Зияеддина, не желая допускать Кавама к власти, выдвинули кандидатуру крупного землевладельца, старейшего члена Меджлиса Мотаминольмулька. В первом туре голосования Кавам набрал 53 голоса, а Мотаминольмульк — 52. Один из депутатов отдал свой голос экс-премьеру Хакими. Таким образом, Кавам, набравший на 1 голос больше соперника, стал премьером. В новом правительстве важнейшие посты — министров внутренних и иностранных дел — он оставил за собой. Советские спецслужбы и дипломатические учреждения в Тегеране дали задание фракции «Туде» в Меджлисе всеми силами поддерживать кабинет Кавама эс-Салтане. При поддержке депутатов «Туде» 17 февраля кабинет Ахмеда Кавама был утвержден иранским Меджлисом[587]. Можно с уверенностью констатировать, что он победил при содействии Советского Союза. В одной египетской газете английский журналист писал, что русские помогли Каваму эс-Салтане стать премьер-министром, русские усилили внимание к Ирану и стараются открыть двери в Иран и Турцию.
Выступая 18 февраля в Меджлисе с правительственной программой, Кавам заявил, что собирается строить отношения с Советским Союзом на основе взаимного уважения и доверия. Как только кабинет был утвержден в Меджлисе, Кавам сообщил, что получил от Сталина теплую поздравительную телеграмму и в ответ поставил Москву в известность, что желает во главе иранской делегации начать переговоры с СССР. В тот же день Москва дала согласие[588]. Прежний премьер Хакими также неоднократно изъявлял желание посетить Москву, но так и не был приглашен. Еще 30 января, только получив карт-бланш на формирование кабинета министров, Кавам пригласил к себе секретаря советского посольства А. Ашурова и сообщил ему о своем желании послать представительную миссию в Москву. Главной целью миссии было достигнуть взаимного компромисса, продемонстрировать Меджлису и общественности свою близость с Советским Союзом[589]. По указанию Кавама сотрудник иранского посольства в Москве Эттесами 2 февраля встретился с заведующим ближневосточным отделом С. Сычевым и передал письмо Кавама о стремлении нормализовать ирано-советские отношения, адресованное И. Сталину. Эттесами сообщил, что Кавам очень хочет получить от Сталина многообещающий ответ, который укрепил бы позиции нового премьера в Иране. Кроме того, Кавам посылает Молотову свой искренний привет и сообщает, что очень рассчитывает на его помощь в деле улучшения советско-иранских отношений[590]. 5 февраля 1946 года Кавам объявил, что желает лично возглавить делегацию в Москву, а 17 февраля объявил в Меджлисе, что получил личное приглашение генералиссимуса Сталина[591].
Накануне визита НКИД СССР подготовил всестороннюю характеристику Кавама. В ней сообщалось, что он родился в 1878 году, образование получил в тегеранской школе «Политика», в 1910–1918 годах работал в различных министерствах, в 1917 году был министром внутренних дел, в 1918–1921 годах — губернатором области Хорасан, а в 1921–1923 годах возглавлял кабинет министров. В справке НКИД Кавам характеризовался как националист правого толка и буржуазно-демократический деятель. Также отмечалось, и это показательно, что Кавам является сторонником сохранения Демократической партии Азербайджана как партии национальной и не посягающей на Конституцию и целостность Ирана[592].
Меджлис одобрил решение Кавама и выразил надежду, что в результате переговоров советские войска покинут Иран. Срочно сформировали группу из 11 человек, включающую трех депутатов Меджлиса, руководителя Торговой палаты, четырех журналистов, бывшего посла Ирана в СССР, хорошо знающего русский язык, представителя МИД. 19 февраля Кавам в сопровождении, как говорили в Иране, двух советских шпионов, одного английского агента, нескольких мультимиллионеров, двух-трех честных политиков, а также уважаемых профессоров Тегеранского университета — одним словом, очень пестрой делегации, отправился в Москву[593].
Накануне визита в Москву Кавам совершил важный политический шаг — снял запрет с газет и политических организаций. Возобновилась деятельность органа Народной партии газеты «Рахбар» («Лидер»), органов центрального комитета профсоюзов «Зафар» и «Дад». Непосредственно по его распоряжению были открыты клубы ЦК иранской Народной партии и ЦК профсоюзов, закрытые по распоряжению прежнего правительства. Отправляясь в Москву, Кавам обязал свой кабинет до его возвращения не выносить на обсуждение Меджлиса ни одного вопроса.
