Глава вторая I Меж виноградных лоз нагорный ключ От мирного аула недалеко Бежал по камням, светел и гремуч. Небес восточных голубое око Гляделось в нем; и плавал жаркий луч В его волне студеной и глубокой; И мелкий дождь серебряных цветов В него с прибрежных сыпался дерев. II Вот мирный час, когда на водопой Бежит к потоку серн пугливых стая, Шумя по листьям и траве густой. Вот час, когда черкешенка младая Идет купаться тайною тропой. Нагую ножку в воду погружая, Она дрожит, смеется… и вокруг Кидает взгляд, где дышит страсть и юг! III Не бойся, Зара! – всюду тишина; Присядь на камень, сбрось покров узорный! Вода в ручье прозрачна, холодна; Смирит волненье груди непокорной И освежит твой смуглый стан она. Но, чу!.. Постой!.. Чей это шаг проворный Не в добрый час раздался меж кустов?.. Святой пророк! – скорей, где твой покров?.. IV Но сильно чья-то жаркая рука Хватает руку Зары. Страстен, молод Огонь руки сей!.. Сакля далека… Что делать? – В грудь ее смертельный холод Проник, как пуля меткого стрелка, И сердце громко билось в ней, как молот! «Селим, ты здесь? Злой дух тебя принес! Зачем пришел ты?» – «Я?.. Какой вопрос!» V «Селим!.. О!.. Я погибла!..» – «Может быть; Так что ж!» – «Ужель! Ни капли сожаленья! Чего ты хочешь?» – «Я хочу любить! Хочу! – ты видишь: краткие мученья Меня уж изменили… скучно жить, Как зверю, одному… часам терпенья Настал последний срок! – я снова здесь. Я твой: навек, душой и телом: весь! VI «Я знал, что ваш пророк – не мой пророк, Что люди мне – чужие, а не братья; И странствовал в пустыне, одинок И сумрачен, как див, дитя проклятья! Без страху я давно б в могилу слег; Но холодны сырой земли объятья… Ах! Я мечтал хоть миг один заснуть, Мою главу склонив к тебе на грудь!.. VII «Беги со мной!.. Оставь свой бедный дом. Я молод, свеж; твой муж – старик суровый! Решись, спеши: мне тайный путь знаком; Мое ружье верней стрелы громовой; Кинжал мой блещет гибельным лучом; Моя рука быстрей, чем взгляд и слово; И у меня жилище есть в горах, Где отыскать нас может лишь Аллах! VIII «Мой дом изрыт в расселинах скалы: В нем до меня два барса дружно жили, Узнав пришельца, голодны и злы, Они, воспрянув, бросились, завыли… Я их убил – и в тот же день орлы Кровавые их кости растащили; И кожи их у входа, по бокам, Висят, как тени, в страх другим зверям. IX «Там ложе есть из моха и цветов, Там есть родник, меж камней иссеченный; Его питает влага облаков, И брызжет он журча струею пленной. Беги со мной!.. Никто твоих следов Не различит в степи, мой друг бесценный! И только месяц с солнцем золотым Узнают, как и кто тобой любим!..» X Обнявши стан ее полунагой, Едва дыша, склонившись к ней устами, Он ждал ответа с страхом и тоской: Она молчала – шаткими ветвями Шумел над ними ветер полевой, И тени листьев темными рядами Бродили по челу ее; она, Как мраморный кумир, была бледна. XI «Решись же, Зара: ждать я не могу!.. Ты побледнела?.. Что такое?.. Слезы? Но разве здесь ты предана врагу? Иль речь любви похожа на угрозы? Иль ты меня не любишь? Нет! Я лгу… Твои уста нежней иранской розы: Они не могут это произнесть!.. Пусть нет в тебе любви… но… жалость есть! XII «О, как я был бы счастлив, как богат Под звездами Аллы, один с тобою!.. Скажи: тебя не любит Акбулат? Он зол, ревнив, он пасмурен душою, И речь его хладнее, чем булат?.. Он для тебя постыл… беги со мною… Но ты качаешь молча головой… Не он тобой любим!!.. Но кто ж другой? XIII «Скорей: откуда? Где он? Назови – Я вытвержу зловещее названье… Я обниму как брата – и в крови Запечатлею братское лобзанье. Кто ж он, счастливый царь твоей любви? Пускай придет дразнить мое страданье, При мне тебя и нежить и ласкать… Я рад смотреть, клянусь… и рад молчать!..» XIV И он склонил мятежную главу, И он закрыл лицо свое руками, И видно было ей, как на траву Упали две слезы двумя звездами. Без смысла и без звука, наяву, Как бы во сне, он шевелил устами И наконец припал к земле сырой, Как та земля, и хладный и немой. |
