* * * Когда росистой ночи мгла На холмы темные легла, Когда на небе чередой Являлись звезды и луной Сребрилась в озере струя, Через туманные поля Охотник поздний проходил И вот что после говорил, Сидя с женой, между друзей, Перед лачугою своей: «Мне чудилось, что за холмом, Согнувшись, человек стоял, С трудом кого-то поднимал: Власы белели над челом; И, что-то на плеча взвалив, Пошел – и показалось мне, Что труп чернелся на спине У старика. Поворотив С своей дороги, при луне Я видел: в недалекий лес Спешил с своею ношей он, И наконец совсем исчез, Как перед утром лживый сон!..» Над озером видал ли ты, Жилец простой окрестных сел, Скалу огромной высоты, У ног ее зеленый дол? Уныло желтые цветы Да можжевельника кусты, Забыты ветрами, растут В тени сырой. Два камня тут, Увязши в землю, из травы Являют серые главы: Под ними спит последним сном, С своим мечом, с своим щитом, Забыт славянскою страной, Свободы витязь молодой. * A tale of the times of old!.. The deeds of days of other years!.. [34] Каллы́[35] ’T is the clime of the East; ’t is the land of the Sun – Can he smile on such deeds as his children have done? Oh! Wild as the accents of lovers’ farewell Are the hearts which they bear, and the tales which they tell. The Bride of Abydos. Byron. [36] I «Теперь настал урочный час, И тайну я тебе открою. Мои советы – божий глас; Клянись им следовать душою. Узнай: ты чудом сохранен От рук убийц окровавленных, Чтоб неба оправдать закон И отомстить за побежденных; И не тебе принадлежат Твои часы, твои мгновенья; Ты на земле орудье мщенья, Палач, – а жертва Акбулат! Отец твой, мать твоя и брат, От рук злодея погибая, Молили небо об одном: Чтоб хоть одна рука родная За них разведалась с врагом! Старайся быть суров и мрачен, Забудь о жалости пустой; На грозный подвиг ты назначен Законом, клятвой и судьбой. За все минувшие злодейства Из обреченного семейства Ты никого не пощади; Ударил час их истребленья! Возьми ж мои благословенья, Кинжал булатный – и поди!» Так говорил мулла жестокий, И кабардинец черноокий Безмолвно, чистя свой кинжал, Уроку мщения внимал. Он молод сердцем и годами, Но, чуждый страха, он готов Обычай дедов и отцов Исполнить свято над врагами; Он поклялся – своей рукой Их погубить во тьме ночной. II Уж день погас. Угрюмо бродит Аджи вкруг сакли… и давно В горах всё тихо и темно; Луна, как желтое пятно, Из тучки в тучку переходит, И ветер свищет и гудёт. Как призрак, юноша идет Теперь к заветному порогу; Кинжал из кожаных ножен Уж вынимает понемногу… И вдруг дыханье слышит он! Аджи недолго рассуждает; Врагу заснувшему он в грудь Кинжал без промаха вонзает И в ней спешит перевернуть. Кому убийцей быть судьбина Велит – тот будь им до конца; Один погиб, но с кровью сына Смешать он должен кровь отца. Пред ним старик: власы седые! Черты открытого лица Спокойны, и усы большие Уста закрыли бахромой! И для молитвы сжаты руки! Зачем ты взор потупил свой, Аджи? Ты мщенья слышишь звуки! Ты слышишь!.. То отец родной! И с ложа вниз, окровавленный, Свалился медленно старик, И стал ужасен бледный лик, Лобзаньем смерти искаженный; Взглянул убийца молодой… И жертвы ищет он другой! Обшарил стены он, чуть дышит, Но не встре<чает> ничего – И только сердца своего Биенье трепетное слышит. Ужели все погибли? Нет! Ведь дочь была у Акбулата! И ждет ее в семнадцать лет Судьба отца и участь брата… И вот луны дрожащий свет Проникнул в саклю, озаряя Два трупа на полу сыром И ложе, где роскошным сном Спала девица молодая. III Мила, как сонный херувим, Перед убийцею своим Она, раскинувшись небрежно, Лежала; только сон мятежный, Волнуя девственную грудь, Мешал свободно ей вздохнуть. Однажды, полные томленья, Открылись черные глаза, И, тайный признак упоенья, Блистала ярко в них слеза; Но испугавшись мрака ночи, Мгновенно вновь закрылись очи… Увы! Их радость и любовь И слезы не откроют вновь! И он смотрел. И в думах тонет Его душа. Проходит час. Чей это стон? Кто так простонет, – И не последний в жизни раз? Кто, услыхав такие звуки, До гроба может их забыть? О, как не трудно различить От крика смерти – голос муки! вернуться Сказание седых времен!.. Деянья прежних лет и дней!.. (Англ.). вернуться По-черкесски: убийца. (Примечание Лермонтова). вернуться Вот край Востока; вот страна Солнца – Может ли оно встречать улыбкой деяния, какие совершали его дети? О! Неистовы, как возгласы любовников при расставании, Сердца, ими носимые, повести, ими рассказываемые. Абидосская невеста. Байрон. (Англ.). |
