Божьего человека фра Джованни приковали цепями к большому столбу в подземелье, вырытом под рекой.

В эту слизкую темную яму вместе с ним были брошены еще двое. Оба считали существующие законы несправедливыми и высказывали свои убеждения вслух. Один из них хотел ниспровергнуть республику силой. Он убивал одних представителей власти для устрашения всех других и собирался очистить город огнем и мечом. Другой надеялся изменить человеческие сердца: он выступал с проникновенными речами. Составив мудрые законы, он рассчитывал, что его блестящие способности и безупречность его поведения помогут ему навязать эти законы своим согражданам. И оба эти человека были приговорены к одному и тому же наказанию.

Когда они узнали, что фра Джованни заковали в цепи вместе с ними за то, что он выступал против законов города, они приветствовали его. И тот из них, который составил мудрые законы, сказал:

— Брат мой, как видно, ты думаешь то же, что и я, и если нас выпустят когда-нибудь на свободу, ты поможешь мне убедить граждан, что им следует учредить у себя новые справедливые законы и подчиниться им.

Но Джованни, человек божий, ответил ему:

— Что пользы от того, что законы будут справедливы, если у нас не будет справедливости в сердце? И если в сердце нашем нет правды, что толку в самых мудрых законах?

Не говорите: «Мы учредим справедливые законы, и каждому будет воздано должное», ибо никто из нас самих не справедлив и мы не знаем, что есть должное для человека. Мы не знаем также, что для него хорошо и что худо. И каждый раз, когда правители народов и главари республики начинают любить справедливость, это стоит жизни множеству людей.

Не давайте циркуль и отвес в руки плохого землемера, ибо этим правильным инструментом он неправильно совершит дележ. И он скажет: «Смотрите, у меня есть отвес, линейка и угольник, и я хороший землемер». Пока люди будут оставаться скупыми и жестокими, они сделают жестокими самые мягкие законы и будут грабить братьев своих со словами любви на языке. Вот почему напрасный труд — открывать им слова любви и создавать для них мягкие законы.

Не утверждайте, что одни законы лучше других, и не воздвигайте людям мраморных или бронзовых скрижалей. Ибо все законы, написанные на этих скрижалях, написаны кровью.

Так говорил божий человек. И тот узник, который убивал представителей власти и собирался разрушить город, чтобы его спасти, согласился с фра Джованни и молвил:

— Ты хорошо сказал, друг. Знай же, я не считаю, что одни законы лучше других, что одни правила хороши, а другие плохи. Но я хочу разрушить закон силой и принудить граждан жить после этого счастливо и свободно. Знай также, что я убивал судей и стражников и совершал различные преступления с благими целями.

Услыхав эти слова, праведник встал, простер свои скованные цепями руки в зловещую тьму и вскричал:

— Горе насильникам! Ибо насилие порождает насилие. Тот, кто поступает так, как ты, сеет на земле ненависть и гнев; дети его, ступая по ней, изранят себя терниями, и змеи будут жалить им ноги.

Горе тебе! Ты пролил кровь неправедного судьи и жестокого воина и стал сам таким же, как тот воин и тот судья. И сам ты, как они, на всю жизнь запятнал свои руки.

Безумен тот, кто говорит: «Мы будем своим чередом творить зло, и сердцу нашему станет легче. Мы будем несправедливы и тем положим начало новой справедливости». Зло заключено в самом желании. Стоит только перестать хотеть, и зла не будет. Несправедливость вредит только людям несправедливым. Если я сам справедлив, то она бессильна причинить мне страдание. Несправедливость — это меч; рукояткой своей он ранит руку, которая его держит. Но клинок его не может поразить сердце человека простого и доброго.

Для такого нет на свете опасностей, ведь он ничего не боится. Все выстрадав, человек уже ни от чего не страдает. Будьте сами добрыми, и весь мир будет добр. Ибо весь мир будет для вас только средством проявить вашу доброту и преследователи ваши сами сделают вас и прекраснее и выше.

Вы любите жизнь, любовь эта заложена в сердце каждого человека. Любите же и страдание. Ведь жить — это страдать. Не завидуйте вашим жестоким правителям. Пожалейте откупщиков и судей. Самые надменные из них знают жало страдания и страх смерти. Будьте же счастливее, чем они, ведь вы ни в чем не виновны. И пусть страдание утратит для вас свою остроту, а смерть перестанет страшить вас.

Пребывайте в боге и скажите себе: «В нем все — добро». Остерегайтесь хотеть чего-либо слишком сильно и яро, будь то даже благо народа, чтобы ни тени жестокости не закралось в ваше стремление. Но возжелайте всем людям милосердия и вложите в это желание пыл молитвы и сладость надежды.

Как прекрасен будет тот пир, где каждый смертный получит равную долю и где сотрапезники сами омоют друг другу ноги. Но не говорите: «Я насильно заставлю накрывать праздничный стол на улицах и площадях города». Ибо не с ножом в руке надо вам созывать ваших братьев на праздник справедливости и смирения. Надо, чтобы стол этот сам воздвигнулся на поле брани силами милосердия и доброты.

И это будет чудо. Знайте же, что только вера и любовь могут творить чудеса. Если вы отказываетесь повиноваться вашим правителям, то пусть одна лишь любовь движет вами. Не заковывайте их в цепи и не убивайте их, а скажите им: «Я не буду убивать братьев моих и не буду заковывать их в цепи». Терпите, страдайте, принимайте все, возжелайте сами того, чего хочет господь, и ваша воля будет исполнена на земле и на небе. То, что кажется вам худым, — зло; то, что кажется добрым, — благо. Не будем ничего добиваться и будем жить, довольствуясь тем, что есть. Не будем разить творящих зло, дабы не уподобиться им.

Если нам выпало счастье быть действительно бедными, не станем помышлять о богатстве и отдавать сердце свое сокровищам, которые делают человека несправедливым и несчастным. Будем с кротостью переносить все преследования и станем сосудами любви, которые превращают в живительный бальзам налитую в них желчь.

И вот судьи призвали к себе Джованни, закованного в цепи вместе с тем человеком, который поджег греческим огнем[389] дворец старейшин. Судьи сказали монаху:

— Тебя заковали вместе с преступником, потому что ты больше не с нами. А тот, кто не с добрыми, тот всегда со злыми.

Однако божий человек ответил:

— Среди людей нет ни добрых, ни злых. Но все они несчастны. И тех, кто не страдает от голода или от стыда, мучит богатство и власть над людьми. Рожденному от женщины не дано избежать горестей, и каждый смертный подобен больному, который ворочается в постели, не находя покоя, потому только, что не хочет лечь на крест Иисусов, надев терновый венец, и не умеет найти усладу в страдании. А между тем в страдании-то и заключается радость. Кто любит, тот это знает.

Мною владеет любовь, а этим человеком — ненависть. Вот почему мы никогда не сойдемся с ним. И я говорю ему: «Брат мой, ты дурно поступил, и преступление твое велико». И я говорю так, ибо милосердие и любовь заставляют меня сказать это. Вы же выносите приговор этому преступнику во имя справедливости. И, взывая к справедливости, вы клянетесь всуе. Ибо справедливости нет среди людей.

Мы все — преступники. И, когда вы говорите: «Жизнь народов — это мы», вы лжете. Вы подобны гробу, который сказал бы: «Я — колыбель». Жизнь народов — в сборе урожая на полях, золотящихся под взглядом господним. Она — в виноградной лозе, обвитой вкруг вяза, и в улыбке, и в слезах, которыми небо омывает плоды, зреющие в саду. Она отнюдь не в законах, написанных богатыми и власть имущими, дабы сохранить богатство и власть.