«На этой легкой с перышком работе…» На этой легкой с перышком работе Не то что спину — сердце надсадил. А было время — в партизанской роте За сотню верст Взрывчатку я носил. И ничего, спина моя терпела. Поспал, поел — Опять готов в поход. Горело сердце, торопилось в дело — Успеть бы эшелон пустить в расход. Мне довелось познать законы моря — Крутые штормы выносил не раз, Стоял на вахте, С перегрузкой споря, По трое суток не смыкая глаз. Не без того, Гудела под бушлатом Просоленная накрепко спина. На палубе катилась смертным катом Закрученная штопором волна! А было время — Шел мужик за плугом, А мужику всего тринадцать лет. И пласт земли повертывался туго, И дымкой заволакивало свет. Садилось солнце. В небе козодои Играли свадьбы, взапуски трубя. А человек, шагая бороздою, И сам не знал, что утверждал себя. На лесосеке до седьмого пота Валил деревья — и хватало сил… А вот досталась с перышком работа — Не только спину, Сердце надсадил. ОСЕНЬ
Придвинулась, Окутывает осень С нежарким солнцем в сетке паутин. На длинном увядающем прокосе Остановлюсь задумчиво один. Передо мной холмы горбатят спины, Печаль в низинах льется через край. И сердце вздрогнет, Словно лист осины. А что к чему — попробуй разгадай. Короче день, А ночь весомей стала — Есть время прислониться к тишине. Среди холмов стою у пьедестала — От прошлого не отступиться мне… Одолевают давние сомненья: Бегут года — А я все на войне. Я от того остался поколенья, Которое горело на огне. Отец и брат мой Сгинули в пожаре, Сгорели, как снопы, мои дядья. А сын о чем-то тужит на гитаре… Но будет каждый сам себе судья. От суеты отгородившись ночью И от себя, Гляжу в прошедший день, Чтоб утвердиться в правоте воочью И над собой подняться на ступень. «Грома ударят в барабаны туч…» Грома ударят в барабаны туч — Походный марш или отбой сыграют? Промчится ливень, весел и певуч, По моему березовому краю. По травам пробежится ветерок, Зверьком лохматым в ноги мне уткнется. Послушаю я листьев говорок — И сердце от предчувствия сожмется. О время, время, придержи свой бег, Я никуда теперь не опоздаю… Глядит сосна из-под тяжелых век Высокой кроной небо подпирая. К ее стволу литому прислонюсь, Дышу прохладой, свежестью, покоем… Так нестерпимо ярко светит Русь Под семицветной чистою дугою! ТЯЖЕЛЫЕ ЗЕРНА ОТЦОВСКАЯ ЗЕМЛЯ Живешь, Заботой городскою Насквозь пронизан и прогрет. И вдруг под ложечкой заноет, Да так, Что почернеет свет. С чего бы, Сам не понимаю, Тоской захолонуло в мае, Когда на влажных тротуарах Асфальт теплынью разморен: Его вздувает, что опару. Да что гудрон, Когда бетон Зеленой молодью пропорот. И вроде город мне не в город. Так вот с чего под сердцем боль Отозвалась знакомым гулом: Полями вешними пахнуло. И ты хоть как себя неволь — Уснуть не сможешь: Ночь-другую Все видишь землю дорогую С крутым опасным половодьем, Когда ручей под стать реке, И в нем березы налегке Бредут, Смеясь над непогодьем. А бани, Словно пароходы, В субботу густо задымят. И до потемок огороды Богато ведрами звенят… Листа березового запах, Моренного в жару сухом, Ложится в лунные накрапы, Как пух, туманно и легко. В тех банях сверстники с устатку, Как боги в облаках, парят… Я сладко шевельнул лопаткой, Как будто жаром тем объят. И до утра усну едва ли — Ведь знаю: Ждут меня поля, Поют мои родные дали, Зовет отцовская земля! |
