— Да, о да… только я не видел их в последнее время. — Грисволд был никудышным лжецом.

Лицо Сверкающего Ножа окаменело.

— Прошу вас, сэр, выслушайте меня внимательно. Я вернулся сегодня днем из поездки в Вашингтон, как раз по их делу. Дело это слишком серьезное. Я переговорил с моими подчиненными и узнал, что миссис Матучек исчезла. Ее муж какое-то время провел в конференц-зале, защищенном от надзора. Никто не видел, чтобы он покидал здание корпорации в конце рабочего дня. Я послал человека, чтобы отыскать мистера Мату чека, но его не нашли. У нас есть изображения тех, кто входил в здание корпорации, и в криминальной лаборатории выяснили, что вы были одним из членов конференции. Вы уверены, что Матучеки сейчас не на территории вашего факультета?

— Н-нет. Нет. А зачем они вам? Вы их обвиняете в каком-то преступлении?

— Нет, если они впредь будут вести себя хорошо. У меня есть предписание — удерживать их от определенных действий, которые они могут предпринять… Если же кто-либо будет им содействовать, он тоже подвергнется риску ареста.

Грисволд рассвирепел. Преодолев свою застенчивость, он зашипел:

— Честно говоря, сэр, я возмущен вашим вмешательством. Да и в любом случае вы обязаны запастись ордером, если уж вам так хочется применить силу. А до тех пор они не обязаны вам подчиняться, равно как и те, кто захочет им помочь.

— Верно. Но вы не станете возражать, если я осмотрю ваш факультет? Они могут быть где-то там… без вашего ведома.

— Я буду возражать, сэр. Вы этого не сделаете.

— Будьте рассудительны, доктор Грисволд. Кроме всего прочего, я обязан защитить их от них же самих.

— Именно из-за подобных утверждений я и не доверяю нынешней администрации. Всего доброго, сэр.

— Нет, погодите! — Сверкающий Нож по-прежнему говорил мягким тоном, однако в выражении его лица ошибиться было невозможно. — Вы ведь не владелец здания.

— Я за него отвечаю. Трисмегистус — частное учебное заведение. Я могу использовать данную мне свободу действий и запретить вход сюда вам и вашим… вашим прихлебателям.

— Не сможете, если они прибудут с ордером, профессор.

— Так раздобудьте его! — И Грисволд сбросил чары.

Мы все переглянулись.

— Надолго ли?.. — сказал я.

Барни передернул плечами.

— Минут на тридцать. ФБР умеет действовать быстро.

— Можем мы смыться незаметно? — спросила Джинни.

— Я бы и пытаться не стал. Наверняка вокруг торчат люди Сверкающего Ножа. Я думаю, он сейчас отступил ненадолго лишь потому, что не знает, чем мы тут занимаемся… а он привык действовать очень осторожно.

Джинни выпрямилась:

— Отлично. Тогда мы отправляемся прямиком к черту! — На ее губах мелькнула слабая улыбка. — Прямо в ад. Не будем упускать шанс. Не будем ждать другой подходящей минуты.

— А? — вырвалось у Барни так, словно его ударили под ложечку. — Нет! Ты и в самом деле сумасшедшая! Без подготовки, без соответствующей техники…

— Сейчас соберем что-нибудь здесь, — сказала Джинни. — Больяй даст нам совет, да и Лобачевский — пока мы здесь. Мы можем выиграть за счет внезапности. У демонических сил не будет времени организовать нападение на нас. А раз мы окажемся вне пределов американской юрисдикции, что сможет сделать нам Сверкающий Нож? И он не сможет тронуть вас, поскольку тогда возникнет угроза нашей жизни. Это было бы просто убийством, осмелься он арестовать вас! Кроме того, я подозреваю, что втайне он на нашей стороне и ему не слишком нравятся его обязанности. Он может даже предложить вам помощь. — Она подошла к Барни, взяла его здоровенную ручищу и заглянула в лицо. — Не останавливай нас, старина, — просительно сказала она. — Ты нам нужен.

Больно было видеть, как мучается Барни. Но он взял себя в руки и принялся отдавать распоряжения. Вся наша команда окунулась в работу.

В лабораторию вошел Грисволд.

— Вы… ох! Вы не можете отправиться прямо сейчас!

— Мы не можем не отправиться, — возразил я.

— Но вы… вы не обедали! Вы ослабеете, и… Ладно, я знаю, что мне вас не остановить. Тут у нас в исследовательской лаборатории есть холодильник, мы обычно держим в нем замороженные продукты, на случай, если заработаемся допоздна. Посмотрю, что можно приготовить.

Вот так и вышло, что мы отправились штурмовать ад второпях: на Джинни надели плотную куртку Дженис, на меня — полупальто Барни со множеством карманов (кое-как укоротив рукава); причем карманы эти раздулись от сандвичей с арахисовым маслом, банок с рыбными консервами для Свартальфа и четырех жестянок пива.

Кое-какое оборудование мы все же прихватили, и в первую очередь — рабочий комплект Джинни. Было с нами и свидетельство о рождении Валерии, которое принес доктор Ашман. Собственно, доктора Ашмана и пригласили в нашу команду именно потому, что только он мог объяснить, как пользоваться этим свидетельством. До поры до времени Джинни держала свидетельство в сумочке, прикрепленной к запястью.

Никто, включая и наших геометров, не знал, что сработает, а что не сработает в аду. Лобачевский мог сказать наверняка лишь то, что святые символы там такой силы, как здесь. Эти символы черпают энергию от Высшего, а основное свойство обитателей ада — неспособность любить. Но мы можем извлечь некоторую пользу из языческих символов. Элементы чести и правосудия, заложенные в этих символах, разумеется, ничего не значат там, куда мы отправляемся, но элементы силы и умиротворения могут подействовать; и хотя уже многие века минули с тех пор, как эти символы служили своим богам, их сила — мана — далеко не потеряна.

Джинни всегда носила совиную лапку как знак того, что она — ведьма с лицензией. Грисволд отыскал миниатюрную нефритовую бляшку, сделанную ацтеками, — на ней был вырезан ухмыляющийся крылатый змей; эту бляшку я повесил на грудь, рядом с магической вспышкой. Чуть смущаясь под взглядом пастора Карлслунда, Барни выудил откуда-то серебряную подвеску в виде молотка — копию с молота викингов. Молоток принадлежал его жене, но Барни сам носил эту вещицу — «вместо кроличьей лапки» — с того момента, как начались все наши неприятности; и теперь он надел ее на шею Свартальфа.

Метательное оружие не слишком подходило для того, чтобы тащить его с собой. Конечно, мы с Джинни были неплохими стрелками в эвклидовом пространстве нашей Вселенной. Но если траектория полета снаряда непредсказуема, лучше об этом оружии и не вспоминать. Мы пристегнули мечи. У Джинни был тонкий современный клинок Солингена, вообще-то предназначенный для ритуалов, но острый и годный для хорошей драки.

Я вооружился мечом потяжелее и постарше; он заключал в себе магическую силу и происходил от абордажной сабли, когда-то плававшей на корабле Декатура.

В нашей экспедиции вполне мог стать проблемой обычный воздух. Ад — место заведомо грязное. В кладовой мы отыскали акваланги, которые использовались для подводных исследований. Когда вам приходится иметь дело с русалками или другими водяными существами, далеко не всегда удается отыскать мага иди ведьму, которые держат в помощниках подходящее животное вроде тюленя, и потому маски специальных аквалангов были так устроены, чтобы их можно было подогнать для любого зверя. Так что для Свартальфа акваланг нашелся. И еще я прихватил маленькую маску с запасным баллоном кислорода — для Валерии.

На том наши сборы и кончились. Будь у нас больше времени, мы бы могли подготовиться лучше. Мы бы могли, например, отправиться верхом на драконе, а не на метлах; а уж на дракона можно было бы нагрузить несколько тонн оборудования и припасов на все случаи жизни. Впрочем, армия, при всем своем снаряжении, все же не сумела прорваться в ад. А у нас имелись новые знания и уникальный проводник. И это могло сыграть нам на руку.

Пока мы нагружались, Барни и Нобу заканчивали приготовления к переброске нас в другое пространство. Собственно, они уже закончили, но в последнюю минуту я попросил сделать кое-что еще.

На Полу в центре лаборатории были начерчены магические фигуры, которые я не могу описать. Они заключались в пентаграмму, по контуру которой стояли освященные свечи. Гигантский колокол, укрепленный на блоке, висел над центром фигуры; его можно было опустить в любое мгновение. Колокол был подвешен на тот случай, если в качестве обменной массы из ада к нам прорвется нечто живое, газообразное или вообще представляющее какую-либо опасность.