Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Прецессия равноденствия! — подумал он. — Я вернулся назад на две двенадцатые цикла в двадцать шесть тысяч лет. Ну, конечно, не с такой точностью». Он вздрогнул, хотя ночь была не очень холодной, и, забравшись под скамью, завернулся в овчину, которую ему одолжил Диорей.

На заре они опустили мачту, взялись за весла и паучком побежали под размеренный речитатив старшого «Рипапай! Рипапай!», поскрипывание и всплески весел по морю, сперва мерцающему голубизной, которая затем стала сапфировой и перешла в глубокую синеву. Олег сказал, что хочет поразмяться, и сел грести — по две смены подряд.

Это рассеяло настороженность моряков. Когда поднялся ветер (не такой попутный, как накануне, но Рид с удивлением увидел, как под него удавалось подставить неказистый на вид квадратный парус), они собрались вокруг русского, который сидел, болтая ногами на краю носового настила. Они угостили его неразбавленным вином и засыпали вопросами:

— Откуда ты, чужестранец? Какая она, твоя страна? Где ты побывал? На каких кораблях плавают в твоей cf ране? Этот твой панцирь, это оружие, они и правда железные? Но ведь железо никуда не годится, слишком ломкое, даже когда его удается выплавить из руды, а это, я слышал, дело почти невозможное. Так как же его добывают у вас? Эй, а бабы у вас какие? А вино? Или вы там пьете пиво, точно египтяне? — Смуглые лица вспыхивали белозубыми усмешками, тела двигались в пляске мышц, над синевой разносились смех и радостные голоса.

Неужели эти простодушные, веселые ребята, эти бывалые мореходы с умелыми руками были свирепыми дикарями, как утверждала Эрисса?

Она сидела ближе к корме в глубокой задумчивости. На той же скамье сидел Улдин. Они молчали. Гунн почти ни слова не сказал со вчерашнего дня, когда ему пришлось перегнуться через борт, а ахейцы хохотали у него за спиной. Морскую болезнь он одолел, но страдал от потери лица. Или за своей непроницаемой маской он корчился от ужаса? Бесконечная вода со всех сторон, по которой не поскачешь на коне!

Диорей развалился на настиле возле Олега, ковырял в зубах и больше помалкивал. Рид с некоторой тревогой устроился рядом, прислонился к планширю и подтянул колени к подбородку. Как бы русский под воздействием обильных возлияний не допустил какого-нибудь промаха! Олег был далеко не глуп, но после всего, что свалилось на него в столь короткий промежуток времени, соблазн расслабиться и позабыть про осторожность мог быть очень большим.

— Я из Руси, коли вы об этом спрашиваете! — Олег допил чашу и протянул ее, чтобы ему подлили. Его золотистые кудри выбились из-под повязки, глаза на красном толстощеком лице весело блестели. Он почесался под рубахой и рыгнул. — А про остальное не знаю. Давайте-ка я вам расскажу про эти земли, может, вы какие узнаете и скажете мне. Ну и мы разберемся с названиями.

Они устроились поудобнее, готовясь слушать. Он отхлебнул из вновь наполненной чаши и забасил:

— Начну с дальнего севера. Может, вы про те места слышали? Леса, леса, день едешь, два едешь, одни леса. Ну и поля, конечно. Да только в лесах этих можно всю жизнь проблуждать. Со мной раз чуть такое не приключилось, когда я был мальцом. Батюшка мой был купец, да разорился, когда сначала ляхи взяли Новгород, а потом Ярослав отбил его. Ну а после пошла у Ярослава война с родным братом, и уж тут торговать с югом и думать было нечего. Ну мы и ушли в леса, занялись охотой и звероловством. Вот я и научился, как по ним зимой ходить, можете мне поверить. У финнов есть… э… деревянные башмаки, чтобы не проваливаться в снег. Они колдуны. Научили меня, как выпевать попутный ветер, да только у меня не всегда это получается. Да и… э… христианину такое вовсе не положено.

Слушатели выразили недоумение, потому что для них его последние слова означали, что он был помазан священным маслом. Но, видимо, они решили, что его посвятили в тайны какого-то запретного культа.

— Потом мы все-таки вернулись. Настали хорошие времена, и я не могу пожаловаться на судьбу. А те денечки меня еще кое-чему научили! — Олег усмехнулся, выпил и погрозил им пальцем. — Торговля опять года на два прекратилась из-за нашей войны с Константинополем. Так я это время провел в норвежских землях? Король ихний — друг Руси. Одно время служил у Ярослава. На дочке его женился. Ну, в их краях я много связок пушнины добыл, и как в первый раз потом съездил в Константинополь, прибыль получил — о-го-го! Можете мне поверить!

— Ты про свою страну рассказывал, — напомнил кто-то из слушателей.

— A-а! Ну да, Новгород. Хотите верьте, хотите нет, а Новгород — большой порт, хотя от него до моря не близко. Пройдете на веслах из Финского залива вверх по Неве, а потом через Ладожское озеро, да вверх по Волхову к озеру Ильмень. И добро пожаловать! Конечно, дальше уж не поплывешь. Надо сперва по суше до Днепра добраться. А тогда до самого конца водой. Если не считать порогов. Киев на этой реке разбогател и разросся, можете мне поверить. Только я-то как был новгородец, так новгородцем и останусь. Там и меха, и янтарь добывать сподручнее. Ну, так, значит, по Днепру спускаетесь вы в Черное море и поворачиваете вдоль берега на юг к Константинополю. А это город, молодцы, так уж город! Царьград, одно слово.

— Погоди-ка, — медленно сказал Диорей. — А из моря, которое ты называешь Черным, нельзя ли выйти вот в это? Через два. коротких пролива с маленьким морем между ними?

Олег энергично закивал:

— Это ты верно сказал. А Константинополь стоит у внутреннего конца северного пролива.

— Но там никакого города нет! — возразил кто-то из матросов.

— Просто ты не знаешь, — высокомерно ответил Олег.

— Порази меня Зевс громом, я-то знаю! — рявкнул Диорей, внезапно посуровев. Сразу наступила тишина, нарушаемая только гудением паруса, и шипением пены, да жалобным блеянием овец в загончике под настилом. — Я по этим проливам не раз плавал! — отрезал Диорей. — Один раз до самой Колхиды добрался, что под горами Кавказа. И не только я туда плавал, а и многие другие ахейцы.

— Ты что же, с такими течениями справлялся на этой скорлупке? — воскликнул Олег. — Да я же борт могу кулаком пробить!

— Гостю не пристало рассказывать небылицы, — сурово сказал Диорей.

— Погоди! — начал Рид, протягивая руку, чтобы дернуть его за плечо.

Олег мотнул головой.

— Виноват. Много выпил. — Он заглянул в свою чашу. — Совсем забыл. Мы же попятились во времени. И Константинополь, небось, еще не построили. Но построят. Еще как построят! Я-то бывал там. И я знаю! — Он одним глотком допил чашу и бросил ее на колени соседа.

Диорей не шевельнулся. Его лицо не выражало ничего, точно чурбак. Слушатели внизу возбужденно переговаривались. Руки хватались за бронзовые ножи, пальцы чертили магические знаки.

— Олег! — сказал Рид. — Довольно!

— А что? — пробурчал русский. — Это же правда, так? Надо бы нам в оракулы пойти!

— Довольно! — повторил Рид. — Я же тебе рассказывал, откуда я. Ну так слушайся меня.

Олег закусил губу. Рид повернулся к Диорею. Подавляя грызущую тревогу, от которой по коже у него побежали мурашки, американец виновато ухмыльнулся.

— Мне следовало предостеречь тебя, почтеннейший, — сказал он. — Мой товарищ горазд на выдумки. Ну, и конечно, то, что произошло, всякого ошарашило бы.

— По-моему, такой разговор лучше пока отложить, — заметил Диорей. — До того, как мы будем в Афинах, во дворце. Так?

Глава 8

Атмосфера осталась дружественной. Моряки, видимо, пропустили мимо ушей непонятные намеки на путешествия во времени, сочтя их недоразумением, простительным для чужестранца из таких далеких краев, какими Олег позаботился нарисовать Русь и Византийскую империю. К тому же проклятие плавание не поразило: наоборот, попутный ветер держался дольше обычного. Рид не мог решить, в какой мере ахейцы верили новгородцу — да и гунну, после того как он немного смягчил свою угрюмость. Но кто не любит увлекательных историй? Моряки, со своей стороны, радовались, обретя новых слушателей, и пустились в описание торговых плаваний там, где несли дозор военные корабли миноса, грабежей и захвата рабов в других местах, охоты во внутренних областях своей страны на оленей, вепрей, зубров и львов, которые тогда еще водились в Европе. Не забыты были и стычки с дикими горцами, а также с другими городами-государствами ахейцев, и пьяные ссоры, и оргии. Со смаком вспоминались портовые гетеры и храмы в Азии, где девственница должна, отдаться первому мужчине, который ее пожелает, и лишь тогда получает право выйти замуж. Рассказы о богах, тенях умерших, невиданных чудовищах сопровождались страшными клятвами в истинности каждого слова.

73
{"b":"201889","o":1}