— Это шутка, Я буду храпеть в коридоре.

— Почему?

— Да решил повеселиться. — А — а!

Раздался легкий стук в дверь — это Франчиск принес пиво. Мошенник и не думал его охлаждать — бутылки ничуть не запотели. К тому же он откупорил все три бутылки сразу. Учитывая микроскопическую емкость желудка моего соседа, пиво в скором времени непременно должно было выдохнуться.

Как и положено в подобных случаях, последовал обмен любезностями. Франчиск пожелал человечку славно отдохнуть и попросил расплатиться. Человечек дал Франчиску на чай, в полной уверенности, что купил и его расположение.

— За твое здоровье, — пожелал проводнику мой сосед и отхлебнул. Однако он не издал того восторженного звука, с каким любители пива втягивают в себя прохладную горьковатую жидкость, и уже пожалел о деньгах. Тем не менее ему и в голову не пришло признать правоту жены, обучавшей его уму — разуму перед отъездом.

А вот Серена на прощание не пожелала и слова мне сказать — не проснулась… Я отказался от пива, потому что вдруг ощутил острую потребность "пойти по следу". В голове моей зажглась лампочка— малюсенькая, как в карманном фонарике, но главное, что она зажглась. Было очевидно, что в ночь убийства за Манафу следили. Кто бы это мог быть? Я задавался этим вопросом, потому что не верил, что Манафу без особой надобности отправился в Яссы. Независимо от того, находился он под влиянием Партение или нет, подобное путешествие вряд ли было бессмысленной прихотью. Зная, что ему наставляют рога, он в любой момент мог вернуться, чтобы посмотреть в глаза прелюбодеям.

Я дал Франчиску возможность закончить дела. Когда все наконец затихли и тишину нарушал только равномерный стук колес, я спустился с полки. Мой сосед давно уже мирно спал, и притом вовсе не храпел. Жена даже в этом обманывала его. Тусклые огни полустанка на секунду осветили наше купе. Человечек выстроил полные бутылки в шеренгу вдоль своей полки, а сам, зарывшись лицом в блин, который выдает пассажирам вместо подушки румынская железная дорога, увлекся погоней за неведомым. Я постарался не задеть его бутылки. Мне не хотелось отягощать свою совесть еще одним грехом.

Пустой коридор освещался бледным, рассеянным светом.

За окнами царила кромешная тьма, Я ожидал увидеть огни завода в Брази. Но время тянулось медленнее, чем мне казалось. Неровной походкой— поезд слегка покачивало— я двинулся в конец вагона.

Франчиск занимался какими-то подсчетами в своем закутке. Увидев меня, он криво усмехнулся. Я уселся в коридоре на откидной стульчик напротив него.

— Ты уже охладил пиво? Вместо ответа он кивнул.

— Одну секундочку. Только разделаюсь с этой квитанцией. — Работаешь в поте лица?

Он поднял голову, и я жестом показал на его бумаги.

— Что поделать? Работа есть работа, — философски заметил он.

— Да, для некоторых вся жизнь проходит под лозунгами Первого мая.

Франчиск приподнял крышку миниатюрного холодильника и извлек из блестящих, как бриллианты, осколков льда пивную бутылку, сразу покрывшуюся мелкими капельками. Он заботливо обтер ее белоснежной салфеткой. Достал стакан с толстым дном и придирчиво осмотрел его. Убедившись, что стакан чистый, он с достаточной высоты налил желтую жидкость. Белая пена мгновенно поднялась до краев.

— Пиво очень холодное, — предупредил он.

— А сам-то будешь?

— Чуть позже.

Я взял из его рук стакан и отхлебнул. Мне показалось, что я проглотил полуметровую сосульку, а заботливый приятель, ударив меня ладонью по пищеводу, раздробил ее на мелкие осколки. Тем не менее на вкус пиво оказалось приятным. Я указал стаканом на разложенные бумаги.

— Вот уж не люблю документы. Они как собачий ошейник.

— Может, поэтому вы их и теряете? — пошутил он.

— Возможно, — согласился я. — И это современное бумагомарание, которого в наше время на любой работе полно, тоже мне не по душе.

— А кому оно по душе?

— Того и гляди допустишь ошибку. И не исключено, что роковую.

Я закурил. Дверь одного из купе отодвинулась, и какой-то пассажир с разлетающимися полами халата, покачиваясь, направился в туалет в другом конце вагона. И поскольку история есть не что иное, как совпадение случайных событий, важность которых с течением времени возрастает, отодвинулась еще одна дверь, и в коридор вышла птичка — невеличка — пожирательница оводов. Это ей Франчиск помогал сесть в вагон.

Она была в тапочках, а из-под халата выглядывала ночная рубашка. Я уступил ей место, и она не заставила себя долго упрашивать. Прикуривая от моей зажигалки, улыбнулась мне одними глазами. Мне нравятся улыбчивые женщины. Серьезные кажутся мне глупыми и по — женски недалекими.

— Никак не могу заснуть, — защебетала она. — В купе слишком жарко. Так захотелось холодного пивка.

— Сию минуту, — засуетился Франчиск.

Он повторил свой ритуал, но на этот раз действовал с большей виртуозностью, как истинный фокусник.

— Удачи вам! — пожелала она, поднимая стакан с пивом.

Мы чокнулись. Отхлебнув, она замурлыкала от удовольствия и слизнула пену над губой. Эта кошечка ни на секунду не сомневалась в своих чарах. Мыши сами позволяют таким сцапать себя.

— А вы так и не переоделись? — заметила она.

— В отличие от вас я бегаю на длинные, а не на короткие дистанции. И намерен бодрствовать еще долго.

Она улыбнулась, вызывая во мне все большую симпатию. Было похоже, что эта дамочка прошла сквозь огонь, воду и медные трубы с гордо поднятой головой. Недолгое замужество, ребенок, развод. Теперь со свойственным молодости оптимизмом она надеялась все наверстать. У Франчиска слюнки текли. Однако этот орешек был ему не по зубам.

— Что у вас с лицом?

Она намекала на те явные следы, которые постарались оставить на моей физиономии два драчуна: сыщик, а до него убийца Рафаэлы.

— Работа! — сказал я со вздохом. Она помахала в воздухе кулачками:

— Боксер?

— Нет, инкассатор.

— А, инкассатор! Значит, вы недавно получили зарплату и должны нас угостить.

— Мне очень хотелось вам предложить, но я не решался. Она подбадривающе улыбнулась мне и тотчас сменила тему:

— Я, вероятно, помешала. Ведь вы о чем-то беседовали?

— Да ни о чем. Болтали о всяких пустяках. В конце концов остановились бы на футболе или на женщинах.

Она еще раз отхлебнула пива и стрельнула в меня глазами.

— А до какой станции вы едете?

— С женщинами я, как правило, на полпути не останавливаюсь. А вы?

Она шутливо погрозила мне пальцем.

— Мы с вами похожи. И я не прочь погулять.

Впрочем, то, что она упивается радостями жизни, было и так заметно.

— Я уже сказал Франчиску…

— Кому? Ему?

— Я уже сказал Франчиску, когда он заполнял документы, что самая незначительная ошибка может привести к роковым последствиям.

— К роковым? В его-то работе?

— Даже в его работе. Я приведу вам пример. Однажды я с удивлением обнаружил, что отгадал две цифры подряд в лотерее "Лото". Однако с третьей дела обстояли хуже. Правильное число было "тринадцать", а я написал "три".

— Не повезло, — пробормотал Франчиск.

— Да, не повезло. Но я решил использовать это обстоятельство и разыграть своих коллег. Подставить единичку в оставшемся у меня дубликате оказалось совсем несложно. Нельзя было и отличить. На следующий день на службе я громко справлялся, нет ли у кого вчерашней газеты, притворяясь, что меня очень интересуют результаты розыгрыша "Лото". Коллеги даже принялись подшучивать надо мной. Когда наконец мне принесли газету, я вытащил свой билет, внимательно изучил таблицу и с удивленным видом провозгласил, что угадал все три цифры. Сослуживцы подскочили ко мне, строя различные прогнозы по поводу причитающейся мне суммы. Никто и не сомневался, что я получу не менее пятидесяти тысяч.

Я прервался и попросил Франчиска вновь наполнить наши емкости.

— Что же было дальше? — спросила она с любопытством, Слушала она очень внимательно и все время улыбалась, хотя отнюдь не казалась простушкой. Я мог бы поклясться, что глупые дамские вопросы никогда не приходили ей в голову, И на мой взгляд, это было прекрасно.