Однако, не добравшись до самого Г. Алиева, его враги сумели добраться до некоторых его соратников. Так, новым министром внутренних дел Азербайджана стал друг Алиева, фронтовик, Герой Советского Союза Гейдеров. Он же подобрал себе и двух толковых заместителей. Но служба их в МВД длилась недолго. В один из дней в приемную министра вошел мужчина. На реплику секретаря, что министр занят, незнакомец не обратил никакого внимания и буквально ворвался в кабинет Гейдерова. Увидев там министра и двух его заместителей, он выхватил из кармана пистолет и открыл огонь на поражение. Все трое руководителей МВД были убиты. После) гого террорист подошел к раскрытому окну и, приставив пистолет к виску, выстрелил в себя.
По официальной версии, террористом оказался один m работников исправительной колонии в Шуше. Расправиться же с руководством МВД он решил якобы из-за юго, что был обижен на то, что его не переводят на другое место службы, а денег на взятку у него не было. Не было денег, зато был пистолет.
В другой закавказской республике — Грузии происходило, в сущности, то же самое. Там Первым секретарем ЦК Компартии стал в 1972 году бывший глава республиканского МВД 44-летний Эдуард Шеварднадзе. Он юже приступил к широкомасштабной чистке в партийном и государственном аппарате республики и нажил себе после этого массу врагов. В 1974 году он сменил 25 министров и членов ЦК партии, 44 районных секретаря и 67 областных, трех секретарей горкомов, десять мэров и их заместителей. После всего этого Э. Шеварднадзе не мог избежать покушений.
По словам В. Соловьева и Е. Клепиковой, были известны по крайней мере два покушения на жизнь Шеварднадзе. Один раз не сработала бомба, в другой — личный шофер Шеварднадзе, которому грузинская мафия поручила «спасти Грузию», в последний момент пустил пулю не в Шеварднадзе, а себе в лоб. Участились также пожары, которые обычно происходили во время советских праздников или торжественных заседаний грузинских коммунистов. Ненависть к партийному боссу Грузии, особенно у мелких собственников, чью подпольную инициативу при Шеварднадзе сильно урезали, росла не по дням, а по часам. Двенадцатого апреля 1976 года перед зданием Совета Министров Грузии взорвалась бомба, предназначенная, по некоторым сообщениям, лично Шеварднадзе. Самым же ярким проявлением ненависти стал поджог Театра оперы и балета имени Палиашвили. Здание, расположенное в самом центре Тбилиси, загорелось в полдень 9 мая, за несколько часов до приезда туда Шеварднадзе с партийной элитой на празднование очередной годовщины победы над Германией, и полыхало весь день и всю ночь. Одна за другой стали взрываться бомбы — на киностудии, в сельскохозяйственном институте, на стадионе, на авиазаводе, даже в детском универмаге. Республика явно выходила из-под контроля своего лидера.
Отмечу, что не менее взрывоопасные события случались тогда и в Москве. Впервые за всю советскую историю в столице СССР произошла серия террористических актов, жертвами которых стали ни в чем не повинные люди.
Двадцать пятого мая 1976 года в Москве загорелись три этажа (10-й, 11-й и 12-й) в гостинице «Россия». В результате этого погибло около двадцати человек, среди которых были и иностранцы. В народе сразу же пошла гулять версия о преднамеренном поджоге, совершенном неизвестными террористами. На Западе писали, что этот поджог подстроил КГБ, чтобы выкурить из гостиниим своих конкурентов из внутренней разведки МВД, у которых на десятом этаже гостиницы была штаб-квар1 мра.
В первый день к месту происшествия прибыли сразу следователей из прокуратуры и КГБ, а следствие по этому делу возглавил следователь моспрокуратуры Александр Шпеер. Однако следов диверсии он не нашел.
Прошло чуть больше семи месяцев после этого события, как уже новое происшествие подобного рода потрясло Москву. Восьмого января 1977 года сразу в трех местах столицы произошли взрывы: в 17.33 — в вагоне поезда метро между станциями «Измайловская» и «Первомайская», в 18.05 — в торговом зале продуктового магазина № 15 Бауманского райпищеторга и в 18.10 — около продовольственного магазина № 5 на улице 25-летия Октября, где взорвалась мусорная урна. В результате этих взрывов было убито 7 человек и 37 получили различные ранения. За шестьдесят лет Советской власти это была первая столь крупномасштабная диверсия в столице СССР. Для поимки опасных террористов на ноги были подняты все наличные силы КГБ и МВД. В общественном транспорте появились усиленные патрули, л юди стали буквально шарахаться от бесхозных сумок и пакетов.
Поиски преступников длились около полугода, после чего — в октябре 1977 года — КГБ объявил, что арестовал видного армянского диссидента Степана Затикяна и еще двух сочувствовавших правозащитникам — Акопа Степаняна и Завена Багдасаряна. Им и предъявили обвинение в организации и осуществлении январских взрывов.
Следствие по этому делу длилось почти полтора года. И середине января 1979 года в Москве состоялся суд над тремя террористами. Главный обвиняемый — Затикян на протяжении всего следствия отрицал свою вину, а на суде вообще не давал никаких показаний и отказался от спциты. Двое других обвиняемых после долгих отпирательств сознались в своей вине.
Суд длился всего четыре дня и вынес всем троим расстрельный приговор. Тридцатого января 1979 года его привели в исполнение.
Из сенсаций того времени, относящихся к теме нашею разговора, можно упомянуть внезапную смерть члена Политбюро шестидесятилетнего Федора Кулакова, которая последовала в ночь с 16 на 17 июля 1978 года. Как говорил впоследствии Петр Егидес, знавший Ф. Кулакова довольно близко: «И вдруг Кулаков внезапно скончался, умер, исчез — а ведь он был здоровяк, крепкий мужчина. И меня, конечно, не покидает чувство, что он оказался кремлевской мафии не ко двору, и его «испарили» по Оруэллу…»
Версия хотя и спорная, но вполне вероятная. Ф. Кулаков в 1978 году был одним из самых энергичных людей в Политбюро, и его потенция в споре за пост Генсека была сильнее, чем у Л. Брежнева. Да и опыт в подобного рода делах у КГБ был весьма богатый. Впрочем, как и у всякой другой спецслужбы. В качестве примеров из этой области приведу два случая, относящиеся к 1971 и 1978 годам.
В августе 1971 года в городе Новочеркасске находился писатель Александр Солженицын. К тому времени он уже успел изрядно потрепать нервы советским властям, и те решили его попросту убрать. Во всяком случае, так об этом говорит участник тех событий бывший майор из ростовского управления КГБ Борис Иванов. Именно ему было поручено в дни, когда в Новочеркасске гостил Солженицын, оказать содействие офицеру КГБ из Москвы, который прибыл в тот же город для выполнения особо секретного задания. Что это за задание, Иванов, естественно, тогда еще не знал.
Восьмого августа гость из Москвы (офицер) прибыл в Новочеркасск и поселился в номере «люкс» гостиницы «Московская». В тот же день они с Ивановым спустились в ресторан поужинать, и тут Иванов обратил внимание на ничем не примечательного молодого человека, плотного, невысокого роста, с короткой стрижкой. Московский гость переглянулся с ним, хотя и ничем не выдал, что тот ему знаком.
Девятого августа «наружка» (служба наружного наблюдения) несколько часов «пасла» Солженицына по всему городу. Когда писатель со своим другом оказались на центральной улице города, по их «следам» уже пошли гость из Москвы, незнакомец из ресторана и Иванов. Вскоре вся компания вошла в продуктовый магазин, где Солженицын встал в очередь в кондитерском отделе. Следом за ним в очередь встал и незнакомец из гостиницы. Находясь в непосредственной близости от Солженинына, прикрываемый от людей офицером, он в течение нескольких секунд манипулировал руками. Как заметил Иванов, в руках у него был какой-то предмет. Постояв несколько мгновений возле писателя, незнакомец отошел от него и уже на улице произнес: «Все, теперь он долго не протянет».
Однако то ли манипулятор оказался дилетантом, то ли вмешался счастливый случай, но Солженицын иыжил. В тот же день к вечеру, почувствовав недомогание, он собрал вещи и срочно выехал в Москву. Там ему стало еще хуже, и он около двух месяцев провалялся в постели, мучаясь страшными болями. Врач Н. Жуков, лечивший его, определил заболевание как ожог второй степени. Однако это, судя по всему, было отравление ядом рицином, который содержится в клевещине (турецкая конопля). Через семь лет после этого случая рицином будет убит в Лондоне болгарский диссидент Георгий Марков.
