Неожиданно все вокруг меня начинает двигаться со страшной скоростью. Я понимаю, что последние 365 дней могли бы запросто уложиться в один из вечеров, прожитый мной еще тогда, когда я училась в школе. И если вам кажется, будто это очень странно, что для меня одна неделя девятилетней давности все еще имеет огромное значение, то я это могу легко понять. Более того, сейчас она для меня даже еще дороже, чем была тогда.

День выдался на удивление жарким. В Лондоне редко бывает так, чтобы в августе вы постоянно ощущали невыносимую жажду, да еще, чтобы язык прилипал к нёбу, а каменные здания казались бы вам резиновыми. Зеленый Парк. Именно здесь мы договорились встретиться. В конце концов, это всего лишь через дорогу от Галгери. Правда, сегодня парк надо было бы переименовать в Зелено-Желтый в честь жаждущих воды голых участков, где трава была подстрижена.

Я прищурилась и наблюдаю за тем, как он приближается. Его образ смешивается с пляшущими точками перед моими глазами. Он красив, очень красив, а ремень его сумки диагональю проходит по его широкой груди, подчеркивая ее идеальную форму. Теперь он подошел ближе, и я могу получше рассмотреть его лицо — хмурые густые брови, словно решившие противоречить его теплой приветливой улыбке, и все это обрамлено такими бесподобными локонами херувима.

По какой-то непонятной причине, я чувствую, как надвигается что-то ужасное.

Нечто такое, где должно присутствовать чувство вины.

Что-то не совсем честное.

Но я не совершаю ничего плохого, и в этом абсолютно уверена. Вернее, не совсем так. Я просто встречаюсь с другом для того, чтобы поговорить. Поговорить и немного прогуляться. В этом же нет ничего недозволенного, правда? Все это нормально. Да, у меня с Алексом был секс. Но ведь это случилось тысячелетие назад. Это было как будто в прошлой жизни. Ну, хорошо-хорошо. Я действительно испытываю к нему какие-то чувства, даже если сама себе пока что не призналась в них. Но этот мужчина, этот образец мужчины (хотя бы внешне), все же является будущим мужем Дездемоны. И уж она, конечно, сожрет меня с потрохами и закажет портному выходной костюм из моей кожи уже через неделю после того, как пронюхает о нашем свидании. Но, постойте-ка, она ведь ничего не знает.

— Как приятно снова встретиться с тобой, — приветствует меня Алекс и неуклюже чмокает в щеку.

— И мне тоже.

В парке полно людей: это и приезжие, и местные жители, взгляды у которых либо восхищенные, либо индифферентные соответственно. Мимо нас проходит молодая парочка французов. Они хохочут просто так, ни над чем. Скорее всего это молодожены. Наверное, приехали сюда, чтобы провести свой медовый месяц. Классическая Влюбленная Пара. Минуя нас, они прижимаются друг к другу поплотнее, чтобы поцеловаться. Они это делают нам назло, чтобы досадить. Я это знаю точно.

Мы прогуливаемся по парку, обмениваясь ничего не значащими фразами, просто так, для поддержания разговора. И в тот момент, когда я замедляю шаг, чтобы прикурить сигарету, Алекс неожиданно заявляет мне:

— А ведь ты разбила мне сердце, тебе об этом известно?

Но он говорит это без драматизма в голосе. Спокойно, даже немного легкомысленно. Он с таким же успехом мог бы высказаться и о сегодняшней погоде.

— Нет, я этого не знала, — отвечаю я и кладу зажигалку и пачку «Мальборо» в сумочку.

— Впрочем, это неважно. Все уже прошло. Недавно.

И, произнося это последнее слово, он закатывает глаза и прижимает кулак к сердцу. Это что, шутка?

— Ты, наверное, издеваешься?

— Нет. Ничего подобного. Я уже все пережил и успокоился. Но тогда я сходил с ума по тебе. Понимаешь, ты была для меня чем-то гораздо большим, чем просто партнерша в постели. Я не знаю, можно ли было назвать мои чувства любовью или как-то иначе, но я себе места не находил. Ну а уж когда ты начала встречаться с Саймоном Эдкоком, для меня наступил конец. Я все время спрашивал себя: а что же в нем такого, чего не хватает мне? Я же не мог даже уроки спокойно делать. Ну а потом наступило время экзаменов. В общем, не самая лучшая пора для личных переживаний. — Он замолкает, словно проговаривает про себя следующее предложение перед тем, как озвучить его. — Между прочим, ты у меня тоже была первая, понимаешь?

— Вот теперь, — хихикаю я, — ты меня действительно удивил.

В отличие от Люка, он остается таким же естественным и хохочет вместе со мной, хотя поначалу, как мне показалось, он был немного скован.

— Ну, по-моему, второй раз у меня вышло ничуть не лучше, — признает он свое поражение.

— Вот как? И с кем же?

— Э-э-э… С Элисон Шипли.

Я вспоминаю пучеглазую девчонку в мешковатой одежде, с дурацкой челкой, один ее жуткий вид заставлял содрогаться весь школьный двор. У меня невольно пробегают мурашки по спине.

— Нет, ты этого не мог сделать.

— Боюсь, что это правда.

— Но она же была психопатка.

— Ну, что я могу тебе сказать? Я залечивал сердечные раны… Ну а она всегда была легкой добычей. — Он поднимает голову и, в притворном приступе ностальгии, заявляет: — Поступил, как настоящая дрянь, так, по-моему, мы тогда выражались.

— Ну, хорошо-хорошо, — останавливаю я его. — Я уже все поняла.

Мы еще некоторое время говорим о чем-то таком же далеком, наперебой вспоминая давно ушедшие в прошлое школьные проделки. Очень скоро и почти неожиданно мы выходим из парка и попадаем на тенистую сторону тихой улочки. Наша беседа тоже претерпевает изменения, так же, как и окружающая обстановка. Теперь мы идем вдоль оранжевых кирпичных зданий, от которых веет спокойствием и достатком.

Мы начинаем разговор о Люке. О моих чувствах. Я честна во всем. Я говорю Алексу о том, что люблю Люка и в то же время ненавижу его. И, кроме того, я к нему совершенно равнодушна. Похоже, Алекс меня понимает и не считает эти чувства противоречивыми.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает он.

— С удовольствием.

Мы заходим в паб. Здесь царит прохладный полумрак и, кроме двух выпивох за крайним столиком, никого нет. Бармен выглядит таким усталым, что, будто он делает одолжение, обслуживая нас.

— Пинту… — Алекс чуть отодвигается от стойки, чтобы изучить ряд бочонков светлого пива. — «Карлсберг экспорт», пожалуйста… Хотя, нет, дайте мне лучше коктейль «виски с колой». — Он вопросительно смотрит на меня.

— Водку с клюквой.

Мы берем выпивку и удаляемся в розовато-лиловую нишу в дальнем углу. Алекс устраивается напротив меня и отпивает небольшой глоток своего коктейля.

— Похоже, Дездемона мне изменяет.

Некоторое время эти слова продолжают висеть в воздухе. Они как будто ждут, когда их заберут, словно пустые стаканы со столика туда, где им следует быть.

— Что?

Он повторяет то же самое предложение. Но только теперь произносит его очень медленно, выдерживая паузы после каждого отдельного слова.

— Ты, наверное, решил пошутить? — высказываю я свое робкое предположение.

— Я говорю вполне серьезно, — отвечает Алекс, и глаза его становятся печальными, как на похоронах. — Серьезней некуда.

Впервые за все время нашего свидания (а прошло уже больше часа) улыбка покидает его. Он мрачен, и я понимаю, что это не игра.

— Но… но как же… — Я беззвучно открываю и закрываю рот, как рыба на берегу. — Вы же скоро поженитесь.

Он пожимает плечами. И этим жестом, как мне кажется, хочет сказать: «Я и сам понимаю, что в это трудно поверить».

— Но почему ты так решил?

— Она все время где-то пропадает. Я возвращаюсь домой, а ее еще нет, хотя с работы она уже ушла. Она выдает мне какие-то жалкие объяснения. Будто бы ходила по магазинам, разглядывала витрины, прикидывала, что нужно купить к свадьбе. Но это же смешно. Мы еще не решили точно, когда поженимся.

— Но этого недостаточно, чтобы делать такие серьезные выводы.

— Конечно, я и сам понимаю. Но она все равно продолжает выдумывать какие-то неправдоподобные объяснения своему отсутствию. Да дело не только в этом. Тут важно и многое другое. Ну, например, то, как она смотрит на меня, а иногда и то, что говорит.