Но в результате именно отсутствие опыта и подвело Аркадию. В видеофильмах и книгах зайцы, казалось, обладали неограниченными возможностями скрываться сколько угодно. Конечно, была опасность, что где-то что-то упадет и выдаст неосторожного зайца или же он сам чихнет — по-видимому, они всегда чихали, — и это Аркадия учла. Она уже многое знала и была осторожна. Например, предвидела, что могут возникнуть голод или жажда, и подготовилась к этому, стянув консервы из домашних запасов. Но обнаружились вещи, которые почему-то никогда не упоминались в фильмах, и шокированная Аркадия не могла оставаться в укрытии долго, несмотря на самые отчаянные попытки. А на спортивном одноместном скутере, как «Унимара», все жилое пространство заключалось в одной-единственной комнате, так что нельзя было даже рискнуть и выбежать из камеры, когда Мунн был занят где-нибудь в другом месте.

Все с большим и большим нетерпением Аркадия ждала каких-нибудь звуков, свидетельствующих о том, что Хомир заснул. Если бы она только знала, храпит он или нет! Во всяком случае, постель уже заскрипела. Послышался глубокий вздох и зевок. Девочка ждала в наступившей тишине, стоя в очень неудобной позе со скрещенными ногами.

Дверь камеры легко подалась, и ее вытянутая шея… Послышался звук, определенно изданный человеком, резко прервавшим свое занятие. Аркадия застыла. Тихо. Все еще тихо… Она попыталась скосить глаза, чтобы посмотреть в щель, стараясь не двигаться, но у нее ничего не получилось — голова повернулась вслед за глазами.

Хомир Мунн, конечно, не спал. Он читал в постели при свете настольной лампы, но сейчас нашаривал что-то под подушкой, уставившись широко раскрытыми глазами в темноту.

Аркадия невольно откинула голову назад. Затем свет погас, и она услышала дрожащий голос Мунна:

— У меня бластер, и, клянусь Галактикой, я стреляю!

Аркадия взвыла:

— Это же я! Не стреляй!

Просто удивительно, какой гнусной может оказаться романтика!

Вновь загорелся свет — теперь уже на всем звездолете, и Мунн уселся на постели. Чудно вьющиеся волосы на его груди и однодневная щетина придавали ему странный и нереспектабельный вид.

Аркадия вышла, запахивая свою метиленовую кофточку, которая считалась немнущейся. В первую секунду Мунн чуть было не вскочил с кровати, но, вовремя вспомнив, что не может этого сделать, натянул повыше простыню и с трудом выдавил из себя:

— Ч-чт… Что?

Ничего более связного он произнести не смог. Аркадия проговорила слабеньким голоском:

— Извини меня, пожалуйста, я только на минуточку. Мне надо вымыть руки.

Она прекрасно знала географию космического скутера и быстро улизнула. Когда Аркадия вернулась, чувствуя себя значительно увереннее, Хомир Мунн стоял перед ней в полинялом халате, бледном снаружи и ярком изнутри.

— Клянусь всеми черными дырами космоса!.. Что ты тут д-делаешь? Как ты сюда попала? Что вообще происходит?

Он мог бы задавать вопросы бесконечно, но Аркадия перебила его ласковым голосом.

— Я просто хотела участвовать в этом деле вместе с тобой, дядя Хомир.

— С какой стати? То есть я хочу сказать, что не лечу ни по какому делу.

— Ты летишь на Калган, чтобы получить информацию о Втором Основании.

Мунн издал дикий вопль и рухнул на пол. У Аркадии мелькнула ужасная мысль, что с ним сейчас начнется истерика и он будет биться головой о стену. Мунн все еще держал бластер, и, когда Аркадия заглянула в дуло, у нее все похолодело внутри.

— Эй, эй, не волнуйся… Успокойся… — Это было все, что пришло ей в голову.

Но Хомир довольно быстро пришел в себя и отшвырнул бластер на постель с такой силой, что мог случайно нажать на спусковой механизм и прожечь дыру в обшивке звездолета.

— Как ты сюда попала? — медленно спросил Мунн, словно пытаясь удержать каждое слово зубами, чтобы не было слышно дрожи в его голосе.

— Проще простого. Я пришла прямо в ангар и сказала: «Багаж мистера Мунна», — и служитель указал дорогу, даже не взглянув на меня.

— Знаешь ли ты, что мне придется вернуть тебя домой? — сказал Мунн, и глаза его зажглись ярким светом при этой мысли. Великий Космос! Это была не его вина.

— Не придется, — спокойно ответила Аркадия. — Это привлечет внимание.

— Что?

— Ты знаешь. Единственной целью твоего полета на Калган было просто попросить разрешения посмотреть дворец Мула. Если ты вернешься назад, да еще с девушкой, попавшей на звездолет зайцем, то об этом могут даже сообщить в теленовостях. А ты должен не привлекать к себе внимания.

— С чего ты взяла… что я лечу на Калган? Какие… гм…

Его слова звучали слишком наивно, чтобы убедить кого-либо, тем более Аркадию, которая все знала.

— Я слышала!

Она очень гордилась собой,

— Через звукоприемник. Я знаю все, так что тебе придется взять меня с собой.

— А как же отец? — он выложил своего козырного туза. — Ведь он может подумать, что тебя похитили.

— Я оставила письмо, — тут же перебила его Аркадия, — и он, я думаю, сообразит, что нельзя поднимать никакого шума. Наверное, ты скоро получишь от него космограмму.

Происшедшее далее Мунн мог объяснить только колдовством, ибо сигнал телетайпа зазвучал ровно через две секунды.

— Могу спорить, что это отец, — сказала она и оказалась права.

Космограмма была короткой и адресовалась Аркадии. В ней говорилось:

«Благодарю за чудесный подарок, которому ты нашла такое хорошее применение. Приятного отдыха!»

— Вот видишь, — прокомментировала Аркадия, — это инструкция.

Хомир постепенно привыкал к девочке и спустя некоторое время был даже рад, что она полетела с ним. Еще через некоторое время он подумал с удивлением, что без Аркадии он вообще не справился бы. Девочка знала, что ее враг — Второе Основание, но тем не менее это ее нисколько не тревожило. Понимая, что на Калгане им придется иметь дело с враждебно настроенными официальными лицами, Аркадия с нетерпением ждала, когда же они там окажутся. Видно, давали о себе знать четырнадцать лет.

Как бы там ни было, но долгое недельное путешествие обернулось живыми разговорами, а не угрюмым уединением и самосозерцанием.

Наконец наступил вечер перед последним прыжком.

Скрестив ноги, Аркадия сидела в хорошем кресле. На ней были джинсы и рубашка худощавого Хомира.

— Знаешь, дядя, я собираюсь писать исторические романы, — сказала Аркади, которая была вполне довольна путешествием. Дядя Хомир совсем не возражал против разговора, да и приятно было поговорить с интеллигентным человеком, который серьезно относится ко всему, о чем бы ни зашла речь.

— Я прочла кучу всяких книг, — продолжала Аркадия, — по истории великих людей Основания. Я прочла почти все, что ты написал о Муле, но мне скучно было читать те части, где Основание проигрывает. Разве тебе самому не интереснее было бы читать эту историю без всяких там трагических случаев?

— Ну, конечно, — бодро заверил ее Мунн. — Только, видишь ли, это была бы не совсем честная история, как ты считаешь? Никогда невозможно добиться уважения, если что-то скрываешь, Аркади.

— Ерунда! Кому нужно это уважение?

Она была в восторге от дяди: все эти дни он называл ее только Аркади.

— Мои романы будут интересными, будут хорошо распродаваться, и я стану знаменитой. Что толку писать книги, если их невозможно продать и стать знаменитым. Я вовсе не хочу, чтобы меня знали только какие-нибудь стариканы-профессора. Пусть все знают! — глаза девочки заблестели от удовольствия при этой мысли, и она устроилась поудобнее. — Честно говоря, как только отец мне позволит, я слетаю на Трантор, чтобы собрать материал по истории Первой Империи.

— Вот как?

— Угу. Моя бабушка… ты ведь знаешь, Бейта Дарелл, ты о ней слышал… Так вот, она была когда-то на Транторе с дедушкой. Если откровенно, то именно там они остановили. Мула, в те времена, когда вся Галактика подчинялась ему. И мои родители тоже отправились туда, как только поженились. Там я и родилась. Я даже жила там, когда моя мать умерла, хотя мне было всего три года и я почти ничего не помню. Ты был когда-нибудь на Транторе, дядя Хомир?