Выждав положенные несколько минут и придав своей физиономии удивленно-горделивое выражение, Дарелл подошла к дивану под широким окном и, забравшись на него коленями, задумчиво уставилась на образ за стеклом.

Улыбка на лице человека мгновенно исчезла. Одной рукой он сделал быстрый знак, а пальцы на другой, оставшейся на подоконнике, побелели.

Следуя знаку, Аркадия спокойно нажала кнопку возле окна, и нижняя треть его исчезла внутри стены.

— Вы не сможете войти, — сказала Дарелл, располагаясь на диванчике поуютнее. — Все окна оснащены полем, пропускающим только тех, кто здесь живет. Если вы войдете, все наши сигнальные системы сойдут с ума.

Немного помолчав, она добавила:

— Вы довольно-таки глупо выглядите, балансируя на этом карнизе. Одно неосторожное движение — и вы упадете, сломав себе шею, а в придачу и кучу очень ценных цветов.

— В таком случае, — человек в окне думал примерно так же, но с несколько иной точки зрения, — может быть, вы отключите это поле и разрешите мне войти?

— Не вижу в этом никакого смысла, — ответила Аркадия. — Вы, вероятно, попали не по адресу, поскольку я не из тех девушек, которые пускают незнакомых людей к себе… в свою спальню в такой поздний час.

С лица молодого человека исчезли остатки юмора, и он торопливо пробормотал:

— Это ведь дом доктора Дарелла?

— С какой стати я должна вам отвечать?

— Ох, Великая Галактика!.. До свидания.

— Если вы спрыгнете, молодой человек, я лично нажму на сигнал тревоги.

Это было сказано нарочито серьезным и резким тоном, потому что мужчине было лет тридцать, и в глазах Дарелл он выглядел почти стариком.

Последовало молчание, затем он напряженно произнес:

— Ну хорошо, девочка, если ты не хочешь меня впустить и не желаешь, чтобы я ушел, то чего же ты добиваешься?

— Я думаю, тебе можно войти. Доктор Дарелл живет здесь. Я убираю поле.

Глядя на нее, молодой человек осторожно просунул в окно руку, подтянулся на подоконнике и пролез внутрь.

— Ты достаточно уверена, что твоя репутация не пострадает, если меня найдут здесь?

— Не в большей мере, чем твоя, потому что как только я услышу чьи-нибудь шаги, я стану плакать, кричать и скажу, что ты ворвался сюда силой.

— Да? — спросил он с угрюмой иронией. — А как ты намерена объяснить то, что силовое поле отключено?

— А-а, это объяснить как раз легче всего. Никакого поля и в помине нет.

Глаза молодого человека расширились от изумления.

— Так, значит, ты соврала? Сколько же тебе лет, девочка?

— Я считаю, что это очень бестактный вопрос. И я не привыкла, чтобы ко мне обращались «девочка».

— Неудивительно. Ты, наверное, просто переодетая бабушка Мула. Ты не возражаешь, если я уйду до того, как ты устроишь надо мной суд Линча?

— Тебе лучше остаться, так как отец ждет тебя.

Молодой человек снова насторожился:

— Вот как? А у твоего отца кто-нибудь есть сейчас?

— Нет.

— Кто-нибудь посещал его в последнее время?

— Только торговцы… и ты.

— Случалось что-нибудь необычное?

— Только ты.

— Ладно, забудь обо мне. Впрочем, нет, лучше не забывай. Послушай, а откуда ты знаешь, что отец ждет меня?

— Ну, это совсем просто. На прошлой неделе он получил персональную капсулу с самоуничтожающейся после прочтения бумагой, выбросил футляр капсулы в дезинтегратор, вчера предоставил Поли — это наша служанка — месяц отпуска, а сегодня расстелил постель в свободной комнате. Поэтому я догадалась, что он ждет кого-то, о ком мне знать не положено. Обычно папа мне все рассказывает.

— Вот как? Удивительно, что ему приходится это делать. По-моему, ты знаешь все раньше, чем он тебе расскажет.

— Как правило. — Аркадия рассмеялась, чувствуя себя все легче и легче. Посетитель, правда, был староват, но все же неплохо выглядел со своими вьющимися волосами и голубыми глазами. Может быть, она еще встретит такого, когда будет постарше.

— А как ты узнала, что он ждет именно меня?

— Кого же еще? Он так тщательно скрывает, что ждет кого-то, и тут появляешься ты да еще лезешь в окно, вместо того, чтобы, как все нормальные люди, войти в дверь.

Аркадия вспомнила свое любимое изречение и не преминула ввернуть его в разговор:

— Мужчины так глупы!

— А ты себя очень любишь, детка, да? То есть я хотел сказать — мисс. Но тебе не приходило в голову, что ты можешь и ошибаться? А что, если я скажу, будто все это домыслы и твой отец ждет кого-то другого, а вовсе не меня?

— О нет, не думаю. Я бы ни за что не пригласила тебя войти, если бы не видела, как ты бросил вниз свой чемодан.

— Что-что?

— Чемодан, молодой человек. Я не слепая. Ты не уронил его случайно, так как сначала посмотрел вниз, чтобы удостовериться: упадет ли он куда надо. И ты понял, что упадет как раз в кусты и его никто не увидит. Поэтому ты и бросил его не глядя. Далее, если ты не вошел в дверь, а полез в окно, не как все, значит, ты побаиваешься этого дома и хочешь убедиться, что здесь все в порядке. А о своем чемодане ты позаботишься после ругни со мной, следовательно, в чемодане находится нечто такое, что поважней твоей безопасности. А это в свою очередь означает, что пока ты здесь, а чемодан там, ты, вероятно, совершенно беспомощен.

Дарелл остановилась, чтобы перевести дыхание, в чем крайне нуждалась, и молодой человек ответил:

— Если не принимать во внимание то, что я мог бы просто придушить тебя, а потом пойти за своим чемоданом.

— Если не принимать во внимание то, молодой человек, что под моей кроватью случайно завалялась бейсбольная бита, которую я могу достать в два счета, не сходя с этого места. А говорят, что для своего возраста я очень сильна.

После небольшой заминки, смутившись и с вымученной вежливостью, молодой человек предложил:

— Не лучше ли будет мне представиться, раз уж мы так здорово «подружились»? Я Пеллис Антор. А тебя как зовут?

— А я Арка… Аркади Дарелл. Очень приятно познакомиться.

— А сейчас, Аркади, не будешь ли ты хорошей девочкой и не позовешь ли своего отца?

Аркадия вспыхнула:

— Я не маленькая девочка. Думаю, что ты груб, тем более что просишь об одолжении.

Пеллис Антор вздохнул.

— Ну хорошо, не будешь ли ты хорошей, доброй старушкой, от которой просто разит ладаном, и не позовешь ли отца?

— Тоже не то, что я хотела бы услышать, но позову. Только не думайте, молодой человек, что я отведу от вас взгляд хоть на секунду, — и она постучала ногой по полу.

В зале послышались торопливые шаги, и дверь распахнулась настежь.

— Аркадия…

Раздался легкий вздох изумления, и доктор Дарелл произнес:

— Кто вы, сэр?

Пеллис вскочил на ноги с явным облегчением.

— Доктор Торан Дарелл? Я Пеллис Антор. Надеюсь, вы получили извещение о моем прибытии? Во всяком случае, ваша дочь говорит, что это так.

— Моя дочь говорит? — Дарелл, нахмурившись, посмотрел на девочку, но взгляд его разбился о раскрытые в изумлении от такого обвинения глаза. Помолчав, доктор сказал:

— Я действительно ждал этого визита. Вас не затруднит спуститься со мной?

Но тут его взгляд уловил какое-то движение, и он внезапно остановился. Аркадия тоже что-то заметила и бросилась к своему транскрайберу, но отец успел раньше.

— Ты забыла выключить его, Аркадия?

— Отец! — взвизгнула она уже в непритворном волнении. — Читать чужие записи — совсем не по-джентльменски, тем более что это записи разговоров.

— Ах, так! — ответил отец. — Но это записи разговоров с незнакомым мужчиной в спальне. Как отец, Аркади, я должен оберегать тебя от неприятностей.

— О Боже, да при чем здесь это?

Внезапно Пеллис рассмеялся.

— Да господи, доктор Дарелл. Так и есть — молодая леди собиралась обвинить меня во всех смертных грехах, и я настаиваю, чтобы вы прочитали это хотя бы потому, что меня беспокоит моя репутация.

— Ох! — Аркади с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. Даже отец ей не доверяет. Проклятый транскрайбер…