По утверждению Прокопюка, на первых порах Огурцову и в Польше сопутствовали удачи. Партизанский отряд он создал и возобновил дерзкую борьбу с оккупантами. А те прознали, с кем имеют дело, стянули в район действий отряда значительные силы, и 28 октября 1942 года в неравном бою Сергей Огурцов погиб...
Много лет, до самой своей кончины, вел полковник Прокопюк поиски. Ему удалось пунктиром наметить всю линию героической жизни старого боевого товарища. Но вот досада: некоторые данные, опубликованные Прокопюком, в моем поиске выглядят иначе.
Чем это объяснить?
Все тем же: на коротком отрезке истории, всего в масштабе нескольких десятилетий, иные недостаточно документированные факты превратились в легенды. Не уходя от правды в главном, они разноречивы в деталях.
У меня иные данные о побеге генерала из плена. По данным полковника, его друг оказался в лагере военнопленных в городе Хелм, заболел там тифом и совершил побег из лазарета, охранявшегося легионерами (то есть солдатами из стран — сателлитов Германии). Но теперь точно известно, что Огурцова содержали в неволе вместе с другими советскими генералами — Музыченко, Понедельным, Снеговым, Абрамидзе, Тонконоговым. Там же был Карбышев, там же был прославленный летчик Тхор. С Абрамидзе и Тонконоговым мне удалось связаться (один живет в Тбилиси, другой — в Киеве). По их утверждению, Огурцов совершил свой побег из поезда, когда его и других наших генералов везли в Германию.
В пассажирском вагоне — это был западный «пульман», с дверями наружу из каждого купе — оказались вместе Карбышев, Тхор, Тонконогов и Огурцов. Экстренное торможение резко остановило поезд. Дверь купе приоткрылась, соскочить с поезда успел лишь Огурцов.
Допускаю, что он был вскоре вновь схвачен, препровожден в Хелмский лагерь и там заболел тифом. Тогда и моя версия, и данные полковника Прокопюка сходятся. Но все это требует дальнейшего выяснения.
А пока у меня накапливаются новые и новые легенды и показания, касающиеся судьбы генерала Огурцова.
В. П. Скалкин, офицер в отставке, живущий ныне в городе Тольятти, прошел все круги ада. Его номер в Хаммельбурге 13396. Он прислал воспоминания и дал свою версию побега Огурцова, с которым находился некоторое время в лагере Замостье (Замосць).
«30 апреля 1942 года из Замостья был отправлен эшелон — 1700 ходячих скелетов. В этом же эшелоне увозили генерал-полковника Огурцова...»
Я написал Скалкину, что Сергей Яковлевич Огурцов был только генерал-майором, но лейтенант запаса настаивает: нет, генерал-полковником!
Легенда повысила Огурцова в звании, не иначе...
Итак, уходит эшелон... что же дальше?
Эшелон вместе с немцами охраняли и лагерные полицаи; восемь из них совершили побег, их ловили, эшелон был остановлен...
Цитирую воспоминания Скалкина: «Получилось замешательство, паника, шум, крик, ругань. Это произошло близ г. Островца (Польша). Генерал Огурцов воспользовался беспорядочной беготней немцев, с помощью находившихся с ним узников оторвал решетку на люке, сделанную из колючей проволоки и закрепленную обыкновенными гвоздями. Товарищи помогли ему вылезть из вагона. С большой выдержкой, не спеша, он перешел железнодорожные пути, сел в один из вагонов стоявшего в тупике пригородного поезда и наблюдал за эшелоном, из которого только что сбежал. Немцы кричали, ругались, проклинали себя за то, что увлеклись поимкой сбежавших полицаев и упустили советского генерала».
Скалкин описывает, как эшелон разгрузили, как погнали узников 28 километров (он запомнил, считал столбы на мучительной дороге) и заперли в тюрьму «Святой крест».
А генерал Огурцов?
Скалкин, несмотря на мои возражения, утверждает: «Позднее беглецы-неудачники рассказали, что они где-то в Польше видели березу с надписью: «Здесь отдыхал русский генерал Огурцов». А генерал благополучно дошел до Советского Союза и продолжал воевать с фашистами в должности командующего армией. Он одним из первых описал в брошюре об ужасах Замостья...»
Я так и не смог убедить В. П. Скалкина, что не было ни командарма, ни брошюры,— он свято верит в бессмертие генерала Огурцова.
Могу дать самое простое и точное объяснение истории, рассказанной выше: это легенда, а основа ее — героический образ советского генерала. Я старался доказать товарищу из города Тольятти, что не так было дело, что не могло так быть. А он считает, что так должно было быть, что слух об Огурцове, добравшемся до сражающихся войск, командующем армией, множеству «лагерных доходяг» вернул искорку жизни, не дал умереть.
Имею ли я право разубеждать лейтенанта, защищавшего ДОТы Остропольского укрепрайона до последней возможности, захваченного в плен 14 июля 1941 года?
Пусть Скалкин по-прежнему верит, пусть ему всегда видится его сотоварищ по неволе во главе армии, штурмующей Берлин!
Идут годы, отдаляются события, но не растворяются во времени подвиги и герои. След Сергея Яковлевича Огурцова вот уже несколько лет ищет телевидение Польской Народной Республики; все новые истории о нем рассказывают со своих страниц варшавские и провинциальные газеты. (В журнале «Пшиязнь» № 37 за 1983 год опубликована большая статья «Время не стерло следов».)
В Польше имя Огурцова овеяно легендой. Там говорят — «он был советский генерал, но погиб как польский партизан».
В пяти-шести километрах от Красноброда по Томашевскому шоссе есть место, которое называется «Генерал». Это название возникло в уже далекие послевоенные времена, поначалу им пользовались только жители окрестных деревень, но постепенно оно вошло в обиход, и надо полагать, вот-вот появится и на государственных картах.
В еженедельнике «За вольность и люд» еще в 1980 году была опубликована статья под заголовком «А местность назвали Генерал».
Из материалов польского телевидения складывается такая картина: Сергей Огурцов нашел партизанский отряд, уже действовавший в лесах Замойщины под началом некоего Мишки-татарина, советского офицера, ставшего ныне героем легендарным.
Встал ли Огурцов во главе отряда?
Собиравший сведения на месте журналист и кинооператор Мачей Александр Яниславский так отвечает на этот вопрос:
«Похоже на то, что Мишка передал руководство отрядом генералу, впрочем, это было совершенно естественным. В отряде, однако, обращались к нему не по званию, а «товарищ начальник». Когда Огурцов поворачивался к Мишке, тот невольно вытягивался по стойке «смирно»...»
Выступая в Варшаве по телевидению, лесник Юзеф Мазурек (тогдашний солдат «батальонов хлопских», псевдоним «Ель») рассказывал:
«...Как он выглядел? Высокий, крепкого сложения, продолговатое лицо, волосы зачесаны назад. Он был одет в бриджи, сапоги гармошкой, штатский спортивный пиджак. По сравнению с Мишкой и другими советскими партизанами он выглядел, однако, довольно болезненным. Я знал, что это последствия пребывания в лагере.
Какое впечатление произвел на меня генерал? Это был исключительно умный человек. Всегда вежливый и уравновешенный. Слушать его было истинное удовольствие.
И еще: как генеральское звание, так и фамилия нового командира держались в глубоком секрете».
Видимо, слухи о том, что партизанский отряд, в котором преобладали советские, возглавил генерал, все-таки просочились. Жандармам стало известно и место партизанского лагеря.
Как выяснилось, жандармский налет был произведен тогда, когда в лесном убежище находились лишь Огурцов и его товарищ по побегу из плена чех Танчаров.
Свидетельство Мазурека:
«Еще издали я узнал Огурцова. Он сидел под пихтой в окровавленной рубашке. Грудь была прошита автоматной очередью. Неподалеку лежал другой убитый...»
Взвесив все обстоятельства и свидетельства, польское телевидение пришло к выводу, что кто-то предал партизан. Но пока это остается тайной.
Была показана на экране (и в Варшаве, и у нас в программе «Время») могила генерала в том виде, какой ее оставил похоронивший Огурцова и Танчарова лесник Юзеф Мазурек.
