Дженет даже не улыбнулась.

— Это не смешно, — ответила она.

Лицо Мартина, наоборот, расплылось в улыбке.

— Будет смешно через некоторое время, — пообещал он.

Лишь после часа ночи все улеглись спать. Роджер с тревогой раздумывал, не появятся ли в эту ночь сообщения о новых нападениях, но пока, видимо, ничего серьезного не произошло, раз ему не позвонили.

Мориарти тихо постучал в дверь комнаты Хелины Янг, но не получил ответа. Возможно, она спала. Он поднялся в свою комнату этажом выше, достал машинку и стал печатать донесения и замечания. Лишь в половине третьего он отправился в постель.

Первое, что он подумал, проснувшись без двадцати семь, было: интересно, сколько работы мне придется сделать за Уэста сегодня?

Роджер в это утро прибыл на работу без четверти девять и обнаружил пачку отпечатанных на машинке донесений. Записка сверху сообщала: «Никаких значительных событий в течение ночи. Джил Хиккерсли (девушка из Челси) очнулась после снотворного». Роджер бегло просмотрел донесения, потом позвонил офицеру, который выполнял функции управляющего.

— А сколько здесь пробудет Мориарти? — спросил тот, узнав, в чем дело.

— Думаю, четыре-пять недель, если его не переведут постоянно.

— Ну, тогда почему бы не поместить его в комнату 27? Она стоит пустая, там есть стол, машинка, телефоны — все, что нужно.

— Спасибо, — поблагодарил Роджер и позвонил Мориарти.

— Я сейчас буду, сэр.

Когда открылась дверь, Роджер невольно приготовился к восприятию молодой силы, свежести, ощущению сдерживаемой энергии, которые исходили от Мориарти. Что-то вроде зависти вспыхнуло в нем, зависти к тем дням, когда он сам каждый свой день начинал вот так, с чувством непреложной уверенности, что именно сегодня, сейчас добьется цели.

— Доброе утро, сэр.

— Доброе утро. Садитесь.

— Спасибо.

— Что означают слова «никаких значительных событий»? — требовательно спросил Роджер.

— Прошедшей ночью совершены три нападения на парочки, сэр, но никакой кислоты, ничего вообще, что свидетельствовало бы о связи с главным дело. Двоих поймали — они действительно просто забавлялись, третьим оказался ревнивый муж, — Роджер кивнул. — У Хелины Янг была спокойная ночь, она еще спала, когда я уходил. С Уайнрайтом все по-старому. Ни один из задержанных ни слова не сказал. Джил Хиккерсли все еще в состоянии шока, но она назвала имя человека, который с ней был.

— А-а!

— Некий Клайв Дэвидсон — по ее словам, он проживает в домах Ассоциации молодых христиан[4] на Тоттенхэм-Корт-Роуд.

— А на самом деле? — спросил Роджер.

— У него там комната, и какое-то время он появлялся в ней, но вот уже несколько дней его нет. И никаких вещей.

— Да, таинственный человек этот Клайв Дэвидсон, — в раздумье произнес Роджер. — Почему он сбежал, как вы думаете?

— Все в недоумении, сэр. Мне кажется… — Мориарти запнулся.

— Давайте-давайте, — подбодрил его Роджер.

— Если он человек женатый и не хочет, чтобы жена узнала о его амурных делах, то у него были веские основания сбежать.

— Послали запрос о нем?

— Да, сэр. Но у девушки нет его фотографии.

— Давно она с ним знакома?

— Около месяца. Она делит квартиру с другой девушкой, Дейзи Хилл, но на этой неделе та в отъезде.

— Родители? Родственники?

— Она живет самостоятельно. Говорит, родители умерли. Работает в антикварном магазине на Фолсом-Роуд помощником продавца.

— Не знаете, как она познакомилась с этим Дэвидсоном?

— На вечеринке, как я понял, но она что-то тут темнила, — заключил Мориарти. — Думаю, мне самому нужно пойти и поговорить с ней сегодня, сэр.

— Хорошо. Есть что-нибудь от Понта? — Роджер сменил тему разговора, но не переменил тона.

— Некоторые члены клуба сильно пострадали от ожогов кислотой. Ничего такого, чего не могла бы исправить пластическая хирургия, но лечение затянется надолго. Много хлопот с одним, у которого больное сердце, здесь дело серьезное.

— Есть какие-то новые сведения о Понте?

— Кое-что, весьма туманное, — ответил Мориарти.

— Что именно?

— Неясно, откуда он появился и откуда у него деньги, — сказал Мориарти. — Он холост, но… — Мориарти замялся.

— Но что?

— Большой любитель женщин.

— Тех, что посещают его клуб?

— Фактически да, сэр. Мне кажется, нам нужен свой человек в этом клубе. Судя по тому, что я сумел узнать, стать пациентом нетрудно, а если ты пациент, то совсем просто попасть в члены клуба. Мы могли бы подобрать человека, который достаточно молодо выглядит, чтобы…

— Такого, как Мориарти! — ухмыльнулся Роджер.

— Меня там знают, сэр, от меня мало пользы, — ровным голосом ответил Мориарти.

— Я обдумаю это, — пообещал Роджер. — Нам нужны сведения о том, сколько преступников, в первый раз совершивших правонарушение, находятся на излечении у Понта и сколько, если есть, входят в состав членов клуба. Проследите, чтоб эту работу начали без промедления.

— Она уже начата, сэр.

— О-о, — Мориарти решительно хотел продемонстрировать, как он умен и хорош, и делал это с большим нахальством. У Роджера возникло предчувствие, что придет время, когда у него появится много неприятностей из-за Мориарти. Было что-то в манерах этого человека неприятное, вызывающее недоверие к нему; но сейчас не оставалось времени разбираться в своих чувствах. — Анкеты разосланы по отделениям, так я понимаю?

— Да, сэр.

— Прекрасно, — произнес Роджер, заставляя себя проявлять дружелюбие. — Я договорился насчет комнаты, будете работать в двадцать седьмой, пока идет это дело; возьмите, если нужно, столы, чтобы сложить поступающие анкеты, рассортировать и обработать их. Можно обратиться к инспектору из картографического отдела, он подготовит диаграмму, чтобы мы могли с ней ежедневно сверяться. Вам потребуется несколько карт — четыре, я думаю, по четвертой части Лондона на каждой. Все ясно?

— Ясно и понятно, сэр.

Роджер кивнул, отпуская Мориарти, но тот не собирался уходить.

— Еще один момент, сэр.

— Да?

— Газеты много трубят об этом, вы знаете.

— А вы ждали от них чего-нибудь иного?

— Некоторые пишут довольно осторожно, другие очень грубо, — продолжал Мориарти, будто его и не перебивали. — И вот, я подумал… — его молчание так затянулось, что Роджеру пришлось подстегнуть:

— Ну?

— Все это приводит в уныние влюбленные пары.

— Думаю, да.

— Скоро они вообще перестанут показываться на улице, — развивал мысль Мориарти.

— Я не удивлюсь, — холодно заметил Роджер. Он был уже почти готов выслушать предположение Мориарти насчет того, что мотив преступления в том и состоит, чтобы добиться «очищения нравов», «выжечь порок кислотой». Но вместо этого Мориарти сказал:

— Мы могли бы выпустить несколько подставных пар, правда? Отправить наших самых молодых служащих обоего пола погулять по паркам и скверам. Если на них нападут, мы получим еще несколько злоумышленников и, возможно, не все они будут молчать.

Роджер смотрел на него, голова его усиленно работала. Потом он засмеялся:

— Хорошая, может, идея, но нужно будет разрешение начальства. Пожалуй, нам лучше призвать добровольцев. Я об этом тоже подумаю, — когда Мориарти направился к двери, Роджер добавил: — Никому об этом ни слова, держите язык за зубами.

— Полная тайна, — уверил его Мориарти и вышел из кабинета.

Когда дверь необычайно медленно закрывалась, Роджер спросил себя: «Что же в нем не нравится?»

«Я подумаю об этом!»

— Подумай, подумай! А еще, якобы, знаменит своими неординарными действиями, — бормотал Мориарти. — Стремится ли он вообще к какому-то результату?

Роджер поднялся в лабораторию после того, как ушел Мориарти, и увидел там мужчину средних лет с розовой лысиной и двойным розовым подбородком, в халате цвета хаки, слишком узком для него. На скамье рядом лежал распылитель и стояла небольшая бутыль, наполненная бесцветной жидкостью. Люди помоложе расположились по разные стороны стола, кто с плавильным тиглем, кто с бунзеновской горелкой, кто с пипеткой, кто с микроскопом. Все было в ходу.