– А где мариды держат хомо? – поинтересовался Грром, предполагая, что если есть загон для нео, то должен быть и для людей.

– Штамш, – прошамкал грязно-белый, протягивая лапу к решетке.

Грром подошел к толстым кованым прутьям. Ничего примечательного. Широкий в сотню шагов квадратный двор, и там, на другой стороне, такой же загон. Дальше за ним сплошной стеной росли зеленые деревья-великаны. Справа, сколько хватало обзора, почти непрерывно тянулись клетки, а вот слева, вдалеке, виднелись какие-то строения.

– Так мы в лесу? – Грром оглянулся на рренга и ррара. Те почти синхронно кивнули.

– Зачем мы «им»?

– Не знаю, – буркнул здоровяк рренг.

– Меня Грромом звать, – представился молодой нео. – Сын вождя Грраса.

– Нам твое имя не надо… – отрешенно прошептал рренг. – Те, которые уходят отсюда, они… – здоровяк морщился от боли в распухшей руке, мучительно подбирая слова, – другими делаются. Потому имена, ни мое, ни твое, значения не имеют.

Грром молча слушал, пытаясь найти выход из ситуации. Пытался найти, но не находил.

С правой стороны двора, поднимая пыль ногами, лапами, клешнями, двигалась разношерстная толпа. Самые разные существа, злейшие враги, при первой встрече в пустошах готовые перегрызть друг другу глотки, шли стройными рядами, печатая шаг. Нео, люди, вормы, осмы, еще какие-то твари, одетые в синие жилеты, с синими же повязками на головах, вооруженные мечами и фузеями со странными, похожими на крынку для молока утолщениями под длинными стволами. При мысли о молоке страшно захотелось есть, пустой желудок призывно заурчал.

– Так же шагать станешь, когда уведут, – послышался голос рренга. – Смотри, Грром, вот эти сожгли наше стойбище, вырезали многих, а некоторых взяли в плен. Руку сломали, – зашипел здоровяк, кривясь от боли. Грром подошел к стонущему нео:

– Не двигайся, сейчас легче станет.

Рренг даже не понял, что произошло, когда Грром сжал одной лапищей горло раненого, а другой надавил на какие-то точки вдоль хребта. Рренг охнул, обе его лапы повисли плетями.

– Руками пока не сможешь шевелить, но и боли чувствовать не будешь, – Грром бросил взгляд через клетку на небо, – до захода солнца.

Мохнач выглядел ошарашенным.

– Спа-сибо – выдавил нео. – Крренг, мое имя Крренг.

Нео ухмыльнулся и завалился на пол прямо там, где сидел.

– Много дней не спал… из-за руки. – Сказав это, он почти сразу же заснул. Взглянув на уже храпящего Крренга, Грром продолжил наблюдения.

Толпа вооруженных мутантов прекратила свое шествие, и сейчас они стояли монолитной стеной, от края до края, занимая все видимое из клети пространство. Грром сделал неожиданное открытие:

«А прутья для этой клетки я ковал. На совесть ковал, как для себя…»

И правда, в начале сезона, когда сошли снега, а ручьи и лужи под лучами палящего солнца еще не высохли, в крепость заявились маркитанты и заказали выковать кучу всего: копья, мечи, наконечники для стрел. И прутья, много прутьев. А еще показали рисунок в старинной книге и говорят, мол, сработайте такой же доспех, причем в точности, но вот таких размеров. Старейшина с Вулканом как почитали бумажку, маркитантом протянутую, переглянулись, так вместе и присвистнули. На великана доспех-то, таких гигантов никто отродясь не видел. Но заказ есть заказ, взялись и выполнили, благо времени вдосталь было, да и металл отдельно для оружия и прутьев маркитанты дали, плюс заплатили хорошо.

Так вот Грром-то, подсмотрев разные узоры в книге той, на прутьях все и попробовал, и кручение, и чеканку. И сейчас, сидя в вонючем, обгаженном загоне, по узору прут и узнал. Своя ведь работа, как не узнать…

От накативших воспоминаний Гррома оторвал поднявшийся гомон. Нео все как один встрепенулись, заволновались, стали шептаться. Грром сначала не понял, с чего бы это, но потом разобрался что к чему.

От видневшегося невдалеке строения, осматривая на ходу строй мутантов, двигалась процессия из шести существ, замотанных с ног до головы в черное. Пятеро из них очень походили по сложению на обычных хомо, но шестой среди них был настоящим исполином! Как минимум на два локтя выше и на локоть шире любого самого крупного нео. Одет великан был в свободно развевающиеся при ходьбе белые одеяния, полностью скрывающие своего хозяина с ног до головы – ни лица, ни даже кончиков пальцев рук не видать.

Все сложилось в единую картинку, как детская игра в узоры. «Так вот для кого маркитанты доспех заказали! Ну и огромен же ты…» – подумал Грром.

Теперь ему стало понятно, почему его товарищи по несчастью так заволновались, и дело даже не в размерах гиганта. Теперь было понятно, что великан местный вождь или крупный военачальник. Видно было его статус по осанке, по величавости, с которой двигалась эта гора, по тому, как почтительно держалась вокруг него свита из воинов, очень похожих на пластуна, что проник во двор крепости и с которым потом пришлось схлестнуться Гррому.

Великан тем временем неспешно следовал вдоль строя своей разношерстной армии и с интересом осматривал каждого. Но продолжалось это недолго. Дойдя до середины строя и почти поравнявшись с частью загона, в котором находился Грром, исполин словно потеряв интерес к войску, повернулся к клетям, будто высматривая кого. Стоял он так достаточно долго, свита же терпеливо ожидала своего господина, окружив его полукольцом. До Гррома стали долетать обрывки разговоров, дескать, именно эта тварь отбирает, кого в войско взять, кого на работы определить, а кого и на мясо пустить.

Гррома очень заинтересовал этот великан, но молодой нео не понимал почему. Нео подошел к клетке вплотную и, взявшись руками за прутья, выкрикнул:

– Эй!

Великан повернул голову, уставившись на Гррома.

– Эй ты, тебе говорю. Жрать-то когда нам дадут, а?

Шептавшиеся до этого нео как-то разом притихли, а беззубый ррар испуганно затараторил:

– Тыш што! Шаткниш пашть! – но Грром его не слушал и продолжил:

– Ты, урод, так жрать-то дадут? И эта, доспех на тебя орясину я ковал. Мог бы хоть спасибо сказать, добрый доспех. А железу-то, железу на тебя дуболома перевели уйму.

Заслышав выкрики нео, вся свита великана как по команде выхватила из ножен короткие, узкие, с односторонней заточкой клинки, при этом двое решительно направились к корчившему рожи Гррому. Но, сделав пару шагов, воины словно по команде спрятали мечи и вернулись на свои прежние места. Исполин сам выдвинулся к Гррому, неспешно, мягко, словно паря над утоптанной тысячами лап землей двора. Может, и впрямь парил? Кто его знает… Не дойдя до клети пяти шагов, великан остановился.

Только сейчас притихший Грром смог в полной мере оценить, насколько эта тварь больше его самого. Гигант был выше потолка загона, молодому нео пришлось смотреть на это чудовище снизу, задрав голову. Грром слегка испугался и даже непроизвольно отступил, но, спохватившись, шагнул обратно и оскалился, выставив напоказ длинные, чуть тронутые желтизной клыки. Лица великана видно не было, капюшон скрывал его, лишь три глаза в его темной глубине вспыхнули красным, завидев кривляния мохнатого нео.

Все нео, что были в загоне, вжались в стены, стараясь быть как можно дальше от смутьяна. Узники клетки притихли настолько, что стало слышно копошащихся в куче навоза мух да звонкие прыжки вшей в чьих-то космах. Все боялись, и обоснованно.

Внезапно вождь маридов (видимо, это был он), не говоря ни слова, махнул рукой и Грром взмыл под потолок, ударившись макушкой в неоструганые доски, а затем впечатался в решетку, лицом аккурат промеж прутьев.

Неведомая сила одновременно держала и давила, не смертельно, просто больно. Грром понял, что теперь его будут убивать, и решил не сдаваться до конца. Говорить, когда твое лицо со страшной силой вдавливают в железо, очень непросто, но Грром постарался:

– Дуболом, ты что, шамов на обед переел? А ну отпусти меня! Что зенки вылупил, переросток? Давай, отпускай, один на один биться будем.