Однако… На базе остался залетный дипломат! Столичный хлыщ разведчику не понравился сразу, но начальство говорило о Седове восторженным шепотом, да и сам факт, что парня прислали на переговоры с корсами, тоже означал многое. Но, самое главное, дипломат высшего ранга должен был суметь договориться с м'раугами. Вот только оставался ли он еще на базе сейчас, когда из-за гравитационных возмущений переговоры, скорее всего, сорвались?

— Хорошо, согласен, — решился Васютин. Он был уверен, что солнечники в курсе его мысленных метаний. — Я вас спасу, во всяком случае, попробую. Отпустите меня, и как можно скорее.

Исчезновение гравитационного кокона оставило корабль-разведчик в двух часах лета от базы. На сигнал Ивана немедленно отозвался восторженный Филин, зачастив что-то о срочной эвакуации, и был очень удивлен, услышав вопрос о посреднике — дипломате.

— Ну да, он еще здесь, остался зачем-то, — растерянно ответил Евгений.

— Давай-ка его на связь, быстрее, — неожиданно властно потребовал пилот. Механик, пожав плечами, умоляющим взглядом пригласил к гиперсвязи Седова и отошел, прислушиваясь к разговору. Впрочем, он мог слышать только одну сторону.

— Солнечники?! — при первой же реплике пилота, Валерий собрался, утратив кажущуюся расслабленность. — Гибнут? М'рауги? Да-да. Конечно, я жду.

— Значит, все-таки м'рауги, — задумчиво сказал Борисов. Но отвечать ему было некому. Филин тщетно старался вспомнить, что он знает о солнечниках. А Седов, поспешно связавшись с диспетчером дипслужбы Координационного совета Сообщества, получил данные о точном местонахождении станции м'раугов, и, активизировав силовой скафандр, бросился в сектор перехода, где уже дожидался подошедший к базе разведчик Васютина.

Сначала полет проходил в молчании. Иван ввел автопилоту полученные дипломатом координаты и невидяще уставился на экран. Валерий лихорадочно перелистывал странички ноутбука с текстами межгалактических соглашений и договоров.

Задумавшись об уходящем в черную дыру желтом солнышке, Иван попытался представить себе, каково это — быть разумной живой звездой и знать, что скоро умрешь. Как он ни старался, ничего не получалось. Он встрепенулся от внезапной мысли и обратился к Седову, почему-то сразу перейдя на «ты»:

— Слышь, дип, а ты хоть знаешь, о чем призраков надо просить?

— Конечно, не беспокойся, — усмехнулся инспектор. Отчаянный пилот, легко вступивший в контакт с невероятно чуждым разумом, и, рискуя жизнью, рванувшийся на помощь, вызывал теперь невольную симпатию. Немногие из знакомых Валерию контактников так же естественно воспринимали идею о разуме звезд. — Я ни о чем их не собираюсь просить. Доверишь мне сделать мою работу?

— Ладно, — недовольно буркнул встревоженный пилот.

Переговоры с м'раугами прошли на удивление быстро. В приветственном обмене репликами Васютин уловил только мыслеобразы представительских рангов:

— Инспектор Координационного Совета и пилот, — сообщил чужакам Седов.

Пожалуй, посредник владел мыслеречью намного лучше, чем преподаватель пилотского училища, — понял Васютин. Ни обвинений, ни оправданий Ивану опознать не удалось. Успокаивало лишь то, что эмофон переговоров читался как сугубо деловой. Из общего потока образов Васютину удалось уловить лишь символы гравитационного коллапса, цифровые обозначения каких-то законов и очень четко выделенные дипломатом требования. Картинки были настолько отчетливые, что Иван сам легко мог бы сформулировать их словами:

— Прекратить возмущения метрики и индукцию нейтрино, дать уйти солнечникам, задействовать сверхмощные антигравитаторы, чтобы изменить орбиту Ресты и вывести ее из зоны воздействия черной дыры. Немедленно.

Больше всего Васютина обрадовало последнее — он все еще тревожился, вспоминая жалобы Ресты: страшно, плохо, больно.

Воспоминание заставило бросить вопросительный взгляд на дипломата, сосредоточенно внимавшего ответу м'раугов. Ивану показалось, что он уловил в потоке мыслеречи знаки согласия, но лицо Седова, невозмутимое и неподвижное, не позволяло прочитать чувства, а эмофон дипломат профессионально блокировал, защищая себя от сканирования собеседников.

Однако спустя несколько минут, терпение пилота было вознаграждено: мрауги серыми тенями покинули переходник станции, где проходили переговоры, а Седов развернулся к выходу, чтобы отправиться на корабль.

— Ну что? — с нетерпением поинтересовался Васютин, когда разведчик, отстыковавшись, направился к покинутой землянами базе. Валерий устало улыбнулся, потянулся в кресле и сказал:

— Сейчас сам увидишь на экранах. А может быть, даже и услышишь.

Но Иван уже увидел — зону черной дыры блокировала невидимая глазу граница, резко затормозившая падение Ресты, затем, прямо на глазах восторженных наблюдателей, движение звезды изменилось, и желтое солнце рванулось в пространство, удаляясь от казавшейся неминуемой смерти.

— Значит, призраки на все согласились? — как ни старался, Иван не мог согнать с лица счастливую улыбку.

— Не на все, но на уступки пошли, — пожал плечами Валерий. — Обвинений они не приняли вообще и пригрозили обратиться к Координационному Совету. Пусть. Мы свое дело сделали, и в этом мире останется на одну разумную звездочку больше.

— Да, спасибо! — Ивана вновь закружили образы мыслеречи, и он узнал желтое сияние Ресты. И поразился той картинке, которой обозначила его звезда. В ее мыслеобразе Васютин выглядел огромным, ярким, сильным и добрым солнцем — спасителем. Смущенный, пилот почувствовал себя польщенным.

— Спасибо, — повторила Реста, уловив ответное чувство. — Ты, и правда, разумный, сильный и очень добрый.

Две другие звезды, красная и белая, медленно восстанавливали нарушенные гравитационным коллапсом орбиты. И они тоже не хотели остаться неблагодарными.

— А вы? Чем вы тут занимались? — спросил счастливый Альфа. — Что мы можем сделать для вас?

— Даже не знаю. У нас тут вроде как война, — усмехнулся Седов. — Люди, как обычно, бьются за металл, и иногда даже насмерть.

— Металл? И вы за него убиваете друг друга? — удивился «красный».

Валерий попытался объяснить:

— Для наших врагов металлы — еда, ну, вроде как звезды для м'раугов. А людям они нужны для развития.

— Вам нужны металлы? Мы можем помочь, — сказал Альфа. — Легко.

Огромное красное солнце полыхнуло протуберанцем, извергая сгусток вещества. Порождение звезды закружилось в пространстве, медленно остывая и превращаясь в раскаленное подобие металлической планеты. — Если понадобится еще металл, можно договориться. И вам больше не придется воевать.

— Да, — согласился Седов. У него неожиданно появился веский довод для переговоров с корсами. — Надеюсь, что воевать больше не будет нужно.

— Значит, мы все-таки победили, — рассеянно сказал Васютин, не отводя взгляда от медленно удаляющейся от опасной зоны маленькой желтой звезды.

Когда закончились переговоры, приведшие к неустойчивому перемирию — до решения вопроса со второй металлической планетой, на которую, разумеется, претендовали и земляне и корсы, — Валерий подумывал обратиться к красному солнцу за новым источником ценных металлов. Однако, поразмыслив, отказался от этой идеи, опасаясь появления трех яблок раздора вместо двух — жизнь показала, что разумные всегда найдут повод для новой войны, — и вернулся к преподаванию.

В конце апреля, после возвращения к занятиям в дипакадемии, Седова уговорили прочитать одну лекцию курсантам космического училища — о правилах поведения капитанов при встречах с кораблями высоких рас.

В посольство за дипломатом заехал директор училища, в котором, к своему огромному удивлению, Валерий узнал Сашку Веретенникова — одного из парней, с которыми когда-то бежал с Вердеса. Тот приветствовал старого знакомого очень тепло:

— У тебя двое мальчишек? Захочешь устроить к нам, обращайся в любое время. Для тебя все сделаем. Может быть, еще прочтешь моим ребятам пару лекций осенью? В первом семестре?