На рубеже XX–XXI веков раскопками Хараппы руководили два американских археолога — доктор Ричард Мидоу из Гарвардского университета и доктор Кеноер из Университета штата Висконсин, а также пакистанский профессор археологии Мухаммад Афзал Хан. Поддержку и помощь ученым оказывал Департамент археологии Пакистана, а также ряд музеев страны.

Археологам, впервые приступившим к раскопкам почти 80 лет тому назад, сначала показалось, что хараппская культура появилась в этих местах уже вполне сложившейся, сразу «из ничего». Они решили, что ее породила цивилизация Древней Месопотамии, которая находилась в 2200 км восточнее и города в которой возникли на несколько столетий раньше. Однако последние находки доказывают, что первоначально на месте Хараппы стояло сельское поселение, существовавшее уже в 3300 году до н. э., за 700 лет до появления первых городских кварталов. Более того, в этих же древнейших слоях найдено несколько глиняных черепков с символами, которые, возможно, являются прообразами знаков сформировавшейся впоследствии индийской письменности. Из этого следует, что древние обитатели Хараппы овладели письменностью гораздо раньше, чем признавалось до недавних пор, то есть примерно тогда же, когда и месопотамцы, считавшиеся первым в истории человечества «грамотным народом».

Всего археологи насчитали более 400 различных символов письменности хараппцев. Их загадочный язык, по мнению некоторых лингвистов, принадлежит к дравидской ветви, куда входит тамильский и еще около 25 современных «живых» языков Индостана. Но система знаков хараппского письма даже отдаленно не похожа ни на одну из известных систем, поэтому она до сих пор не поддается расшифровке.

Особый интерес у археологов вызвал глиняный черепок с тремя повторяющимися символами, похожими на трезубец. Большинство исследователей считает, что это не элемент письменности, а некий знак. А интрига в том, что в позднейшей индийской символике этот знак встречается крайне редко. Иногда ученым улыбается удача, и они становятся обладателями подлинного шедевра — такого, как вылепленная 5000 лет тому назад глиняная чаша с изображением стоящей в воде цапли. Или фигурка чудища, предназначенная; скорее всего, для принесения в дар богам.

В Хараппе было налажено «массовое» производство обожженного кирпича, который широко использовался для возведения всевозможных построек и сооружений. Обжигали кирпич хараппцы в специальных печах, вырытых в земле. В них же они спекали отформованные из измельченного кварца различные фигурки и безделушки, превращая их в стеклянные. На кирпичи перед обжигом нередко наносили своеобразную маркировку в виде символов, узоров или изображений животных. На одной из площадок археологи раскопали сложенную из кирпича дренажную магистраль для отвода из города сточных вод.

В одном из раскопов рабочие вырыли крупную кость, оказавшуюся нижней челюстью слона. А неподалеку отыскалась небольшая терракотовая головка слона, окрашенная в белый и красный цвета. Судя по этим находкам, уже в ту далекую эпоху местные жители приручали слонов и использовали их на тяжелых работах. Дело в том, что в Индии и теперь головы рабочих слонов раскрашивают белой и красной краской.

Среди предметов, найденных в последние годы, особое внимание ученых привлекают миниатюрные каменные печати, размерами с почтовую марку. На каждой из них вырезана надпись и какое-нибудь изображение. Часто встречается изображение горбатого быка зебу, до сих пор обитающего в Индостане. Найдено и немало оттисков печатей на прямоугольных глиняных пластинках. Предполагается, что такие «бирки» прикреплялись к предназначенным на продажу товарам для указания имени их владельца и обозначения «фирмы-изготовителя».

Большое значение ученые придают и тому, чего не было найдено при раскопках. Так, археологи не обнаружили в руинах Хараппы ни следов монументальных храмов, таких как в Месопотамии, ни роскошных гробниц, подобных захоронениям египетских фараонов. Другими словами, никаких следов помпезности, свойственной деспотическим монархиям или теократическим обществам. «То, что открывается нам в Хараппе, — говорит Мидоу, — соответствует, скорее, жизни развитого сообщества людей, принадлежащих главным образом к сред-. нему классу».

Исследователи сомневаются, существовала ли в Хараппе армия. При раскопках было найдено несколько образцов оружия, но не обнаружено ни одного изображения военных сцен, какими изобилуют археологические памятники Египта и Месопотамии. Зато найдено много свидетельств тому, что Хараппа была городом ремесленников и торговцев. Здешние мастера искусно обрабатывали камни, серебро и золото, превращая их в нарядные украшения. А торговцы снабжали их «иноземными» материалами для поделок — лазуритом с территории нынешнего Афганистана, раковинами моллюсков с берегов Аравийского моря, которые распиливались на тонкие, изящные браслеты. Но, пожалуй, самыми великолепными образцами изделий хараппских ювелиров являются причудливые бусины, изготовленные из сердолика. Местные умельцы обжигали сердолик в печах, после чего этот минерал, от природы желтовато-серый, приобретал яркий, оранжево-красный цвет. Мастера не только знали секрет «облагораживания» сердолика, но и умели просверливать сквозные продольные каналы в тонких 10-сантиметровых сердоликовых столбиках, превращая их в изящные трубочки. Интересно, что такие трубочки археологи находят и в гробницах месопотамской знати.

Первоначально руины Хараппы были скрыты внутри пяти высоких холмов, выросших за многие века благодаря тому, что люди из поколения в поколение возводили дома и прокладывали улицы в тех же самых местах, где это делали их предки. При раскопках открылась еще одна загадка Хараппы: город не был обнесен стеной. Во всяком случае, никаких ее следов археологи не обнаружили. Но загадка на этом не кончается. В дальнейшем выяснилось, что каждый из пяти холмов окружала собственная стена почти шестиметровой высоты. И стены эти явно не предназначались для обороны, поскольку расстояние между холмами было гораздо меньше дальности полета стрелы, выпущенной из лука. Ученые предполагают, что стены служили для защиты от наводнений, вызванных периодическими разливами берущей свое начало в Гималаях и протекавшей через город реки Рави, одного из многочисленных притоков Инда.

«Судя по найденным нами скелетам, — говорит доктор Кеноер, — население Хараппы хорошо питалось. Мы откопали также много костей различных животных — коров, овец, коз, буйволов, собак и кур. Видимо, мясо было привычным компонентом рациона тогдашних жителей. Обгоревшие зерна пшеницы и ячменя, в большом количестве встречающиеся около бывших очагов и в мусорных кучах, свидетельствуют, что эти злаки постоянно входили в состав продуктов питания».

Раскопки Хараппы продолжаются. И кто знает, сколько еще тайн приоткроют и какие загадки загадают археологические находки в руинах одной из самых древних и самобытных цивилизаций на Земле [1; 27, 2000, т. 197, № 6, с. 108–131].

Всех подробностей трагедии, происшедшей на острове Крит в невообразимо далеком прошлом — тридцать семь веков тому назад, — мы не узнаем никогда. Но о некоторых фактах можно говорить с полной уверенностью.

В тот роковой день весь остров содрогался от страшного землетрясения. В одном из минойских храмов верховный жрец попытался остановить неотвратимую развязку отчаянным, крайне редко совершаемым актом. Богам, во славу которых был воздвигнут этот укрытый в горах храм, он предложил наивысшую жертву — человеческую жизнь.

Но боги не приняли жертву. Едва жрец успел извлечь бронзовый ритуальный нож из глубокой раны на шее юноши, лежащего на жертвенном алтаре со связанными руками и ногами, как очередной мощный толчок обрушил крышу и каменные стены храма. Под обломками погиб и жрец, и двое служителей храма — юная девушка и пожилой мужчина, который нес в руках священную вазу, использовавшуюся для сбора крови жертвенных животных.