Вообще-то название «военные афоризмы» присвоил опусу поручика Пруткова первый публикатор Н. Л. Бродский. Конечно, это никакие не «афоризмы», а стихотворная сатира на русскую армию времен Крымской войны, представленная в нескольких темах. Именно так — тематически — мы и сгруппируем примеры из «Военных афоризмов».
ДАМЫ И ГУСАРЫ
(при участии капеллана)
Насколько полковник с Акулиной знаком,
Не держи пари с полковым попом
[320].
В гарнизонных стоянках довольно примеров,
Что дети похожи на гг. офицеров.
В том каптенармусова Варвара
Виною, что щи у нас без привара.
То не может понравиться бабам,
Когда скопец командует штабом
[321].
По мне, полковник хоть провалился,
Жила бы майорская Василиса
[322].
Отнесем, Акулина, попу фунт чаю —
Без этого, говорит, не обвенчаю.
Не нужны нам никакие фермы-модели,
Были бы сводни и бордели.
Если продуемся, в карты играя,
Поедем на Волынь для обрусения края.
Козьма Прутков в гусарах. Рисунок Н. Кузьмина
ПОЛКОВНИК С КОММЕРЧЕСКОЙ ЖИЛКОЙ
Будь расторопен — и году от году
Полк принесет тебе боле доходу
[323].
У бережливого командира в поход
Хоть нет сухарей, а есть доход
[324].
Хоть моя команда и слабосильна,
Зато в кармане моем обильно
[325].
Пусть умирают дураки,
Были б целы тюфяки.
Казначей, уж как ни верти,
А все недостает сотен пяти
[326].
Чтоб во время закуски господа юнкера
Не прятали осетров в кивера.
Для нас овцеводство и скотоводство —
Это, господа, наше производство
[327].
Все у меня одеты по форме.
Зачем мне заботиться о корме?
[328] НАСМЕШКИ НАД КОМАНДИРОМ
Что нельзя командовать шепотом.
Это доказано опытом.
Чтобы полковнику служба взла,
Он должен держать полкового козла
[329].
Оттого наши командиры и лысы,
Что у них прическу объели крысы
[330].
Наш полковник, хоть и не пьяница,
Но зато фабрится и румянится
[331].
Ах, господа! Быть беде!
Г. полковник сидит на биде
[332].
Тому удивляется вся Европа,
Какая у полковника обширная шляпа
[333].
Господа, откроемте подписку,
Поднесем полковнику глиняную миску
[334].
НАСМЕШКИ НАД ДУХОВНЫМ ЛИЦОМ
За то нас любит отец Герасим,
Что мы ему бороду фаброй красим.
Охота полковому попу
Вплоть до развода ездить на пупу.
Как видим, «Военные афоризмы» весьма отличаются от «штатских». Это рифмованные двустишия, в которых речь идет о самом что ни на есть будничном армейском быте. Он был известен Козьме Пруткову изнутри (опекуны как-никак послужили в армии во время Крымской кампании, хотя в боях и не участвовали). Отсюда тонкое знание деталей не столько парадной или батальной стороны дела, сколько гарнизонной, бивуачной, будничной. Сатирическая острота «военных афоризмов» нацелена на такие проявления человеческой природы, которые актуальны всегда, а четкость реалистического рисунка и свежесть письма самоочевидны.
Отдельная история — примечания господина полковника. Его перебранка с почившим автором так хороша, что сама по себе составляет изюминку «афоризмов». «Господин полковник» несомненно претендует на премию «За лучшую роль».
Церемониал
Непосредственно к «Военным афоризмам», но при этом оставаясь самостоятельным произведением, примыкает «Церемониал погребения тела в бозе усопшего поручика и кавалера Фаддея Козьмича П…….». «Церемониал» «составлен аудитором вместе с полковым адъютантом 22-го февраля 1821 года, в Житомирской губернии, близ города Радзивиллова» и утвержден господином полковником. Это — описание траурного шествия во всем предписанном порядке: кто за кем идет или едет, кого ведут, что несут, чем занимаются в строю…
Примечание полковника продолжает череду его бесподобных реплик: «Для себя, я, разумеется, места не назначил. Как начальник, я должен быть в одно время везде, и предоставляю себе разъезжать по линии и вдоль колонны».
Места остальных участников церемониала расписаны четко.
Впереди идут два горниста,
Играют отчетисто и чисто.
Идет прапорщик Густав Бауэр,
На шляпе и фалдах несет трауер.
Лишнее е в слове траур — первое озорство под благовидным предлогом: сохранить размер и точную рифму.
Продолжим наш краткий пересказ этого довольно обширного текста.
После шагающего «по-конному» пешего майора, каптенармуса и фурлейторов с клячей усопшего идут или едут казначей, хлебопеки и квартирьеры, аудитор, полковой врач, что «печальным лицом умножает плач», майорская Василиса с тарелкою, как положено, поминального риса, отец Герасим с блюдечком изюма, бабы «с флером вокруг повойника» (всё на деталях!). За бабами, внося полную путаницу в состав процессии, следуют литераторы Буренин, Суворин, Корш… За ними — гуси, индейки, утки. Мокрая курица… Слабосильная команда.
