Второе – ни Лев Диакон, ни Скилица не говорят об участии в набегах на Фракию самого Святослава^{513}. Разноэтничной ордой, с которой столкнулись войска под командованием патрикия Петра и магистра Варды Склира, командуют какие-то безымянные «огромного роста», в «блестящих доспехах» «знатные скифы». Учитывая многочисленность войска, которое Святослав повел на Дунай, и то, что русы управлялись союзом князей (а часть из этих князей, несомненно, участвовала в походе), наконец, учитывая сам способ сбора в подобного рода походы молодежи, когда стихийно выдвигались новые, дотоле неизвестные вожаки, – так вот, учитывая все это, можно считать несомненным: русами на Балканах командовало множество вождей, главным из которых конечно же был Святослав. Как это водится, кроме главного отряда, составлявшего ядро войска русов, действовало много вполне самостоятельных дружин, признающих только общее руководство нашего князя. Вероятно, часть русских вожаков (князей?), отделившись от основных сил и увлекая за собой болгар, устремилась на разграбление Фракии. Здесь или еще в Болгарии они соединились с венграми и печенегами. Судя по описанию византийских хронистов, в орде, с которой пришлось иметь дело Склиру, русы не составляли большинства. В результате разгрома этой орды больше всех пострадали кочевники. По крайней мере через год, когда армия под командованием Цимисхия вторглась в Болгарию, мы уже не видим в составе сил, противостоящих ромеям, ни печенегов, ни венгров. Более того, на завершающем этапе кампании, когда Святослав и его русы голодали в Доростоле, «соседние народы из числа варварских, боясь ромеев, отказывали им в поддержке»^{514}. Поскольку в набеге на Аркадиополь Святослав не принимал участия, летописный рассказ о наступлении князя на Царьград к боям во Фракии не может иметь никакого отношения.

Весной 970 года ромеям не удалось выступить против русов. Мятеж Варды Фоки отвлек на себя серьезные военные силы. Как мы видели, для подавления мятежа из Фракии отправили даже магистра Варду Склира, назначенного «стратилатом». Вряд ли магистр мог получить подобное повышение, проиграй он сражение русам. И Цимисхий не решился бы перевести из Европы в Азию войска Склира и его самого, если бы русы продолжали наступление в направлении Константинополя. Как видно, главной опасностью для империи и себя лично василевс считал движение Фок. И это является еще одним аргументом в пользу того, что под Аркадиополем верх одержали ромеи, как о том и сообщают византийские источники. Не было и мира между ромеями и русами. Потерпев неудачу во Фракии, русы начали совершать набеги на Македонию. Войсками ромеев здесь командовал магистр Иоанн Куркуас (Младший), известный лентяй и пьяница, который бездействовал, не предпринимая никаких попыток защитить местное население от неприятеля. Впрочем, у него было оправдание – нехватка войска. Тем более что в своих планах русы не шли дальше пограничных с Болгарией византийских провинций, иначе, в отсутствие у василевса серьезных военных сил, они могли существенно осложнить положение византийской столицы.

Между тем мятеж Фок был подавлен. Варда Склир получил от императора приказ набрать воинов (ополчение) и вновь переправиться из Азии в Европу. Одновременно в Адрианополь (во Фракии) по реке Эвр (ныне – Марица) были отправлены триеры, оснащенные сифонами для выбрасывания «жидкого огня». В город свезли хлеб и корма для вьючных животных, было поставлено много оружия. Воины не должны были ни в чем испытывать недостатка. Склиру было предписано обучать ополченцев, готовить их к тяжелым боям. Тем же занимался и сам василевс. Он ежедневно тренировал войско, которое находилось при нем, заставлял его передвигаться в полном вооружении и выполнять различные военные приемы. Как-то сразу притихли печенеги и венгры. Разумеется, зимой начинать войну было неудобно. Пользуясь возникшей паузой, Иоанн сыграл в ноябре свадьбу с Феодорой^{515}. (К слову сказать, подготовка войска к войне позволяла императору меньше видеться с малосимпатичной и добродетельной женой.) Весной Цимисхий собирался лично, во главе гвардии, прибыть к войскам. И тогда вся собранная им военная мощь империи должна была обрушиться на Болгарию, покончив и с ней, и с засевшими в этой стране русами.

Самым уязвимым местом на пути в Болгарию Цимисхий считал Гемы (Балканские горы). Когда-то император Никифор I, собрав огромную армию, вторгся во владения болгар – тогда еще кочевников, расселившихся среди покоренных ими балканских славян. Хан болгар Крум молил Никифора о мире, но император, желая посчитаться за нападения предыдущих лет, разорил Плиску (тогдашнюю столицу Болгарии) и, уничтожая на своем пути все живое, прошел по землям болгар и славян. А дальше Никифор попал в ловушку, расставленную болгарами, которые то ли заперли войско ромеев с двух сторон в одном из горных ущелий, то ли прижали людей Никифора к горам, перекрыв проход через них… В общем, произошла катастрофа, императорская армия была поголовно истреблена, погиб даже император. Мертвому василевсу отрезали голову, и она еще долго торчала на палке, привлекая приходивших поглазеть на нее варваров. Потом, говорят, Крум приказал эту голову высушить и очистить, а череп обложить серебром. Он служил хану чашей, из которой тот пил сам и заставлял пить вождей покоренных славянских племен.

С тех пор прошло много лет (описываемый эпизод относится к 811 году), изменились болгары, они давно смешались с местными славянами, приняли крещение. Но клисуры (горные проходы), через которые теперь лежал путь императорской армии к новой столице болгар Великому Преславу, оставались по-прежнему опасными для неприятельского войска. Цимисхий знал, что сопротивление русов будет отчаянным. Он и сам не оставлял им выбора, направив огненосные корабли через Босфор вдоль западного побережья Понта к устью Истра (Дуная). Триста галей (так назывались быстроходные суда, использовавшиеся для разведки) и монерий (суда с одним рядом весел) должны были запереть русов в Болгарии и не дать им ускользнуть от ромеев. Речь могла идти только о поголовном их истреблении. Уж больно эти варвары разозлили императора своими нападениями на Фракию и Македонию. Не собираясь церемониться с ними сам, Цимисхий не ждал и от русов иного отношения к себе. И потому его очень волновали вопросы: занял ли неприятель проходы через горы? соорудил ли изгороди и валы для заграждения в наиболее опасных и узких местах? ждет ли ромеев там засада? Вскоре лазутчики принесли радостную весть – горные тропы не охраняются! Это известие вызвало у ромейских военачальников недоумение, смешанное с недоверием; подозревали ловушку. Император объяснял произошедшее тем, что была Страстная неделя, до Пасхи (16 апреля 971 года) оставалось несколько дней, и «скифы» решили, будто в преддверии великого праздника ромеи не начнут войну. Цимисхию казалось разумным пройти через горы как можно быстрее, пока враг не успел опомниться^{516}. Это предложение император вынес на утверждение военного совета, но присутствующие отреагировали сдержанно. И тогда василевс вызвался сам возглавить первый отряд, который пойдет через горы. Сначала в балканские теснины вступили «бессмертные» – отряд всадников, одетых в броню, учрежденный императором незадолго до начала кампании. Сюда брали наиболее отчаянных рубак, это была гвардия, неотступно находившаяся при Иоанне. За императором и его гвардейцами в ущелья втянулся отряд отборных пехотинцев и наконец отряд легких всадников. Скилица определяет численность авангарда примерно в девять тысяч человек (из них пять тысяч пеших и четыре тысячи конных). В изложении Льва Диакона, императора сопровождали 15 тысяч пехотинцев и 13 тысяч всадников. Возможно, в данном случае Скилица при определении численности византийской армии более точен (чего не скажешь, когда он начинает подсчитывать общую численность русов и особенно их потери), а цифры, указанные Львом, можно принять за численность всего войска, выступившего в Болгарию. Впрочем, в точности ничего утверждать нельзя. Вслед за отборными храбрецами в клисуры вступила основная часть армии, протащились обоз, осадные и другие машины. Наконец опасный участок пути был пройден. Византийская армия укрепилась на холме близ реки Тичи.